Семёновы - Алекс-Мари
А тут еще и молодой священник зачастил. Наталья его знала плохо, он всего года полтора служил в этом приходе, заменив совсем уже дряхлого отца Леонида. По округе ходили слухи, что прислали батюшку к ним за какие-то проступки. За какие именно – никто не знал, поэтому кто как мог, тот так и фантазировал. И теперь ссыльный отец Иван общается с их дочерью. Наталья не верила в случайность. И эти встречи ее ох как беспокоили.
– Ну и что это такое? – с места в карьер начала мать, войдя в детскую.
Ольга переодевала ребенка и удивленно обернулась на недовольный голос.
– Что, мам? – ровным голосом спросила она.
– Ты мне не крути, я же не слепая! Где это вы опять столкнулись?
– Да тут, недалеко, в елочках, – Ольга решила не делать вид, что не понимает, о чем, точнее о ком идет речь.
– Оля, мне не нравится, что ты с ним общаешься!
– Почему, мам? – Ольга удивленно приподняла бровь, – всем можно, а мне нельзя? Позавчера он подвозил бабу Надю, я сама видела.
– Дочка, бабе Наде девятый десяток, даже если ее папа римский подвезет, ей хуже не будет. А про тебя болтать начнут!
– Не начнут! – Ольга решительно отмахнулась, – и ты в голову не бери. На-ка вот лучше тебе внука, расскажи ему, как надо маму слушаться, а то опять полночи гулял, сам не спал и мне не давал.
Она сунула матери ребенка и решительным шагом вышла из комнаты. Наталья только вздохнула. Как подменили доченьку.
Ольга вышла на крыльцо. Она старалась сдержаться, но внутри душили слезы. Непонятные подозрения, предупреждения обижали и унижали ее. Как-будто она была малолетней нимфоманкой, за которой глаз да глаз. Не страшны были деревенские пересуды, поговорят и забудут. Но то, что мать в этом участвует, ранило ее. Она почувствовала какую-то непонятную ярость, желание досадить всем.
Ольга встряхнула головой и морок прошел. Она села на ступеньку. Скучно. Настя с Артёмом не приезжали почти два месяца. Настя занята поступлением. После родов, которые ей пришлось принимать, в Насте что-то переменилось. Она, как одержимая, окунулась с головой в учебу. Артём тоже не торопился домой. Ольга почувствовала, что тоскует по младшим. Они разбавляли ее нудную жизнь. А сейчас и того нет. Ей отчаянно захотелось поболтать с Настей, рассказать о своих чувствах. Уж она бы поняла. А Тёмка, их рассудительный братец, был бы в курсе событий, Настя бы точно не сдержалась, но молчал бы, как партизан. Но они не едут. И звонят редко.
День шел за днем. Лето перевалило за середину. Никитка рос на глазах, и Ольга уже не представляла, что когда-то этого маленького сгустка энергии в ее жизни не было. Ребенок требовал все больше внимания и Ольга, незаметно для себя, отвлеклась. Ей уже не хотелось уединяться в густоте леса. Часто она звала с собой мать, и они гуляли по окрестностям, заодно наполняя старую плетеную корзину грибами. Пару раз приезжали Артём с Настей, привозили племяннику кучу подарков, и дом наполнялся разговорами и смехом.
Ольга все чаще стала навещать свою клинику. Она скучала по работе и признавала это. В последнее время она не отказывала односельчанам в помощи "на дому", приходила посмотреть корову-первотелка или привить кур и гусей. Соседи благодарили как могли, и это тоже было приятно. Отца Ивана Ольга не видела уже больше месяца. Сначала она непроизвольно высматривала его среди людей, но потом успокоилась. Ночные фантазии стали казаться бредом, и она стыдилась их, посмеивалась сама над собой, и радовалась, что никто об этом не знает.
В тот день Ольга выбралась из дома одна. Это было такой редкостью, что она невольно радовалась возможности просто погулять. Правда времени у нее было немного, все-таки она была кормящей матерью, но зато именно сейчас были свободны руки. Днем, в будний день, в райцентре было немноголюдно. Она зашла в банк, оплатила все квитанции и получила детское пособие. Ольга немного стыдилась пособия, ей казалось, оно для тех, у кого совсем все плохо, но мать настояла. Выполнив, что запланировала, она зашла в парочку магазинов, но тут же вышла, не найдя для себя ничего, привлекающего внимание.
Дождя никто не ждал. Но вдруг тяжелые капли начали падать и небо затянулось свинцовыми тучами. Ольга, натянула на голову кофту, чтобы хоть как-то прикрыться от льющейся с небес воды, но тщетно. За считанные минуты она промокла до нитки и дрожала как осиновый лист. Ольга пожалела, что отпустила отца, понадеявшись на рейсовый автобус. Простояв на остановке сорок минут, она потихоньку побрела вдоль дороги. Водителя автобуса, дядю Гришу, она знала, и надеялась, что он ее узнает и остановится, когда будет проезжать мимо. До деревни было недалеко, километров пять, и Ольга оттопала половину, когда хлынул дождь. Она побежала, хотя смысла в этом не было. Впереди показалась церковь, и Ольга, недолго думая, свернула туда. Вбежав в гулкое помещение, она не стала далеко проходить, а плюхнулась на первую попавшуюся скамейку. Вода капала с нее на пол, оставляя маленькие лужицы.
В храме было тепло, но все равно она тряслась. Нашарив в кармашке сумочки телефон, Ольга набрала домашний номер.
– Мам, – проговорила она в полголоса, – а папа дома?
Получив утвердительный ответ, обрадовалась.
– Мамуль, пусть он к церкви подъедет, заберет меня… Ну что что…Под дождь попала… Нет, не у церкви гуляла… Ну, мам…
Мать в трубке ругалась, Ольга чуть отодвинула от уха аппарат, чтобы это было не так громко. Наконец выговоры закончились, и она с облегчением отключилась.
– Ольга? – услышала она удивленный знакомый голос и подняла голову. Отец Иван с изумлением смотрел на мокрую с головы до ног девушку.
– Здравствуйте, – криво улыбнулась Ольга. Выглядела она ужасно, да и чувствовала себя не лучше.
Он понял все без слов и, подняв ее под локоть, повел в какую-то боковую комнатку. Келейка была очень маленькая, тут лежали стопки книг, какие-то вещи. На окне стоял цветок в горшке, разросшийся, а поэтому загораживающий свет из без того маленького окна. Отец Иван открыл шкаф, вынул оттуда широкое вафельное полотенце и подал Ольге. Она вытерла голову, впрочем уже достаточно сухую, все успело скапать вниз, чуть обтерлась поверх одежды. Мужчина ничего
