Моя мятежница - Райан Кендалл
– И прямо как в прошлый раз, я хочу тебя. – Я провожу пальцем под его поясом, и с моих губ срывается низкий стон удовольствия при осознании того, что этим вечером на нем нет боксеров.
– У меня не было времени надеть чистое нижнее белье, когда ты написала мне, – застенчиво говорит он.
– Что ж, меньше придется снимать, – мурлычу я. – Можно?
– Да, черт возьми.
Я помогаю ему снять штаны, устроившись на полу между его больших бедер. Он подхватывает член у основания, делая несколько предварительных движений, и, боже правый, с годами Холт стал крупнее во многих отношениях.
Я неспешно заменяю его руку своей, двигая ею точно так, как он учил меня много лет назад. Крепко сжимаю его основание, медленно провожу по стволу вверх, к кончику. Память меня не подводит, как и навыки, судя по тому, что с губ Холта срывается мое имя.
– Боже, Иден, – задыхается он. – Это так чертовски хорошо.
Когда я касаюсь губами его толстого ствола, у Холта заканчиваются слова, и единственным предупреждением о том, что он скоро кончит, становится серия коротких, требовательных вздохов. Снова и снова я заглатываю его член, чувствуя, как Холт напрягается все сильнее, пока не издает сильный стон, кончая влажными, горячими струями в глубину моего горла.
– Ч-черт, – заикается он, зачесывая волосы рукой и моргая в потолок.
Его широкая грудь быстро поднимается и опускается, затем постепенно замедляется по мере того, как к нему возвращается контроль над телом. Когда Холт, наконец, улыбается мне, в его глазах цвета ночного неба сверкает буря.
– Иди сюда.
Я забираюсь на диван рядом с ним. Холт натягивает штаны, пока я завязываю халат, а затем устраиваюсь на сгибе его плеча. Всего на мгновение, достаточное для того, чтобы вспомнить, как хорошо мы подходим друг другу, насколько это прекрасно и привычно. А затем я заставляю себя сказать то, что так отчаянно не хочу говорить.
– Тебе, вероятно, стоит вернуться в свой номер.
Он кивает, быстро сжимая мою руку.
– Конечно. Лучше, чтобы никто не видел, как я выхожу отсюда так поздно.
– Точно, – отвечаю я, но в моем голосе слышится печаль, которую невозможно отрицать.
И все же я провожаю его до двери, поднимаясь на цыпочки, чтобы еще раз поцеловать его в щеку, прежде чем он уйдет.
– Спасибо за книгу, – шепчу я.
– Всегда пожалуйста, – бормочет он.
Глава 14
Холт
Когда команда проигрывает в Детройте, единственный, кому я сочувствую, это Иден. Мне плевать на группу сварливых хоккеистов, мрачно сидящих в гостевой раздевалке «Детройт арены».
Мне интересно, как дела у нее, но в данный момент у нее встреча за закрытыми дверями с Лестером, вот почему я жду с парнями, тогда как все, чего я хочу, это увидеть Иден. Она так же хорошо, как и я, знает: лучший способ отомстить ярым критикам – это успех, а значит, победы в играх. Она так волновалась прошлой ночью, но то, что я сказал ей, чистая правда. Это задача игроков – забивать шайбы и выигрывать. Задача Иден – управлять франшизой и распоряжаться финансами, к чему она отлично подготовлена, учитывая ее образование и практику. Я надеюсь, что это всего лишь незначительная неудача в сезоне, который в итоге станет для нее очень успешным.
Хотя я не могу не задаваться вопросом, не отвлекло ли ее то, что случилось между нами. Но это ведь невозможно, правда? Прошлой ночью все вышло из-под контроля – наилучшим образом, к слову, – но сегодня мы не виделись, поэтому я могу лишь представлять себе, что она об этом думает.
Сожалеет ли?
Я испытываю множество эмоций по поводу прошлой ночи, но не сожаление.
– Нужно осадить этого засранца Шарпа, – ворчит один из ребят.
Патрик Шарп – один из самых знаменитых игроков стартового состава «Детройта». Этим вечером он забил дважды, лишив «Титанов» шанса отыграться, поскольку в третьем периоде они, казалось, вообще не способны были послать шайбу в сетку. Это смотрелось жалко. Они выглядели дерьмово. Но, как я и сказал, последнее, что я чувствую, это симпатию. Насколько я понимаю, большинство тут – переоцененные дивы.
Святоша встает и бросает влажное полотенце в большую корзину в центре комнаты.
– Это в прошлом. Надо выкинуть из головы. Завтра будет новый шанс.
Он не капитан, но когда я поднимаю взгляд и осматриваю комнату, то замечаю, что, хоть он и молод, команда его уважает.
Кто-то еще высказывает мысли по поводу проигрыша, но меня это мало интересует. Я смотрю на дверь в дальнем конце комнаты, ожидая, что та откроется, но нет. Большинство парней уже вышли из раздевалки. Остаются Алекс Браун и Святоша, а еще заросший бородой Ривз. Тщетно пытаюсь сосредоточиться на чем-нибудь в своем телефоне, но я на взводе и раздражен.
– Мы не можем позволить себе снова так отвлекаться, – произносит Святоша с дерзкой ухмылкой.
– Вы, ублюдки, никак не могли перестать развлекать этих шлюшек, когда было уже далеко за полночь, – ворчит Ривз. – Не думайте, что я не заметил.
Святоша поднимает руки.
– Это была идея Брауна.
Мне становится тошно.
Иден в той комнате, чувствует себя дерьмово – наверное, плачется в жилетку Лестеру, – и все из-за того, что Алекс, мать его, Браун прошлой ночью решил, будто ему необходимо потрахаться и, как итог, не смог выполнить свою чертову работу на льду.
Алекс неторопливо проходит мимо, направляясь к выходу. Он только что принял душ и теперь одет в безупречный синий костюм. Недолго думая, я быстро встаю и перехватываю его в коридоре, позволяя тяжелой двери закрыться за нами с глухим стуком.
– Что за… – выпаливает Алекс, когда я вторгаюсь в его личное пространство.
Чертыхаюсь под нос и прижимаю его плечом к стене из шлакоблоков.
– Я услышал, что вы, парни, развлекались допоздна прошлой ночью.
Он злобно смотрит в ответ.
– И что?
– И то, что когда ты лажаешь в игре из-за своих развлечений, это привлекает внимание общественности.
– И как это вообще касается тебя? – Алекс отпихивает меня, и я делаю шаг назад.
– Научись сдерживаться. И если Иден хоть когда-то была тебе небезразлична, прекращай это дерьмо. Поползут слухи, и ты потеряешь все шансы на дружбу с ней, какие у тебя еще остались.
Браун фыркает в ответ.
– Что-то я сомневаюсь, что мы на пути к тому, чтобы стать лучшими друзьями. Почти уверен, она меня ненавидит.
Я сжимаю кулаки, уверенный, что вена у меня на шее дико пульсирует.
– Ты публично унижаешь ее. Будь осторожен, или тебе придется иметь дело со мной.
– Ты что теперь, ее нянька?
– Нет, просто друг.
Он ухмыляется, одаривая меня самодовольным взглядом.
– Точно. Друг на зарплате. Понял. Главное, не забывай об этом, Росси. – Он шагает ближе, угрожающе нависая надо мной. – Не забывай, что единственная причина, по которой она хочет видеть тебя рядом, – твоя работа здесь. Ты ей не друг.
Да, мы совершенно разные. И никогда не будем сходиться во взглядах, что меня вполне устраивает. Однако, если он все еще считает Иден своей игрушкой и не хочет, чтобы с ней играл кто-то еще, у нас, мать его, большая проблема. Она сама в состоянии решать, с кем хочет делить свое время и свое тело, даже если этот парень не я, выбор все равно за ней. Алекс больше не имеет на нее никаких прав.
И тут я задаюсь вопросом, знает ли он о нашей с Иден истории. Если Браун заподозрит, что между нами сейчас что-то происходит… Хотя это не важно. Ему нужно не позориться и делать то, за что ему платят – играть в хоккей, а не трахаться со всякими шлюхами.
– Пошел ты, Браун. Просто держи член в штанах и не расстраивай Иден, или будешь иметь дело со мной.
Он снова фыркает.
– Да плевать мне, чувак. Я буду трахать, кого захочу.
Я хлопаю ладонью по стене как раз в тот момент, когда Иден выходит из кабинета, появляясь в коридоре у нас за спиной.
