Я буду рядом (СИ) - Татьяна Ма
Однако сегодня наступил новый день, и Настя решила, что с ним начнется и новая жизнь: выбросить из головы Мурада, пусть мельтешит себе тенью на заднем плане, она больше не будет обращать на него внимания; забыть про попустительское к ней отношение со стороны отца и проводить их с Аллой в Европу; найти какое-нибудь интересное занятие.
Домой Настя приехала к двум часам. Такси остановилось у закрытых ворот. Настя расплатилась с водителем, вылезла и улыбнулась шагавшему ей навстречу Пете.
— Петечка! — обрадовалась она, целуя мужчину в бородатую щеку.
— Настасья, — нахмурился он и посмотрел на нее с укоризной.
— Что не так? — закатила она глаза. Она знала, что Петя любил прочитать ей мораль-другую, но ему это было позволительно, потому что Петю Настя знала сколько жила на свете. Для роли отца он, конечно, был молод, но не так чтобы очень.
— Ты, Настасья, кого хочешь можешь до белого каления довести, — начал Петя.
Они вошли в небольшую дверь и направились в сторону особняка. Настя бросила украдкой взгляд по сторонам. Странно, что Мурада нигде не видно.
— Не высматривай, — догадавшись, кого она ищет, сказал Петя. — Нет твоего телохранителя.
— В смысле — нет? — остановилась Настя.
— Ушел он после твоей вчерашней выходки. Сказал, что устал от твоих закидонов и брать на себя ответственность он не может, когда ты сама чуть ли не голову под топор палача кладешь.
— Ха, — фыркнула Настя. — Ну и скатертью дорога.
— Насть…
— Не начинай, а то разозлюсь, — нахмурилась Настя и, скрестив руки на груди, медленно пошла к дому.
Петя шел рядом молча, решив не лезть с нотациями. Настя же не понимала, какие чувства испытывает. Вроде бы надо радоваться! Она наконец-то избавилась от телохранителя. Не это ли был ее план с самого его появления здесь? Однако ничего, кроме досады, Настя не испытывала. Ушел, потому что надоело терпеть ее выходки! А может, взбесился от злости, потому что Настя уехала к Максу? Вопросы были — ответов не было.
Войдя в холл, Настя тут же увидела отца с Аллой. Они сидели на одном из диванов в дальнем конце и упоенно целовались.
— Меня сейчас стошнит, — пробормотала Настя и бросилась вверх по лестнице.
— Настя! Нужно поговорить! — крикнул ей вдогонку отец.
— Не хочу, — бросила она и хлопнула дверью комнаты.
Отец наверняка захочет пропесочить ее за то, что она довела бедненького телохранителя и тот уволился. Только отцовских моралей ей не хватало, когда он сам ведет себя не лучше. Еще и эта Алла. Может быть, Настя и поговорила бы с отцом, но только не в присутствии мачехи. Та ведь обязательно вставит свое веское словцо. Взвинченная до предела в последние дни Настя тогда точно не выдержит и вцепится ей в лохмы. Нет! Пусть Аллочка держится от нее подальше. Осталось только переждать два дня, и тогда эти двое уедут, а к их возвращению Настя уже успеет привести чувства и мысли в гармонию.
Она прошла в комнату, бросила сумочку на кресло и подошла к окну, раздвигая ночные шторы. Странно. Кому понадобилось их задвигать? Домработница Катя, обычно убиравшая спальни, прекрасно знала, что Настя не любит полумрак, а потому тяжелые не пропускающие света портьеры всегда были собраны на шнур по обеим сторонам широкого окна. Наверное, Катя решила, что раз Настя не ночует дома, то можно и закрыть шторы, чтобы комната не нагревалась от ярких лучей солнца и в ней не было бы так душно.
Справившись со шторами, Настя решила переодеться и уже начала расстегивать платье, подходя к кровати, когда заметила на ней какой-то выпирающий бугор. Откинув покрывало, Настя с ужасом уставилась на то, что скрывалось под ним. Сначала она не поняла, что там лежит, а поняв, завизжала.
* * *
Она визжала и визжала, пока в ее спальню не ворвался отец, за ним спешила Алла, а через минуту здесь были уже все, кто находился в доме и слышал истошный вопль Насти.
— Детка, что стряслось? — запыхавшись, срывающимся голосом спросил Валерий Чербицкий.
Настя отползла к окну и теперь сидела, сжавшись в комок и рыдая. Она не смогла ответить, лишь перевела глаза с отца на то, что лежало посреди белой простыни. Чербицкий и сам уже все увидел. На кровати, прямо посередине, лежала огромная мертвая жаба. Ее лапы были растянуты вверх и вниз и прибиты к двум прутьям. На брюхе жабы лежала Настина фотография с организованного ею модного показа. Снимок был пробит колышком, который проткнул жабу насквозь. Из живота ее вытекла и теперь уже засохла осклизлая жидкость.
Валерий Чербицкий подбежал к дочери и, присев рядом, обнял ее. Алла, увидев жабу, тоже пискнула и выбежала, заткнув рот ладонью.
— Тише, тише, детка, — гладил Настю по голове отец. — Давай, вставай, я уведу тебя отсюда.
Он помог Насте подняться, подхватил ее на руки и вынес из спальни. Она спрятала лицо на груди отца, обвив руками его шею.
— Уберите здесь, — бросил Чербицкий обслуге.
— Нет, Валерий Илларионович, — возразил Петя. Он, проводив Настю до дверей, как раз заглянул на кухню, чтобы забрать свой обед и съесть его у себя в домике у центральных ворот. И не успел еще уйти, когда услышал Настин крик. — Не нужно здесь ничего трогать. Пусть все останется так до приезда Мурада.
Чербицкий согласно кивнул.
— Позвони ему, расскажи, что случилось.
— Он же уволился, — всхлипывала Настя, все еще пряча лицо на груди отца.
— Он вернется, — пообещал Чербицкий. — Если Петр его не уговорит, то позже я сам позвоню.
Отец отнес Настю на третий этаж в одну из гостевых спален и осторожно уложил на кровать. Настю била мелкая дрожь, и Чербицкий, загнув край летнего покрывала, укутал в него дочь.
— Я принесу тебе воды, — мягко сказал Чербицкий.
— Нет! — Настя вцепилась в его руку. — Не оставляй меня одну.
— Хорошо, — кивнул он и сел рядом с дочерью.
Чербицкий гладил ее по спутавшимся волосам, а Настя, хоть и перестала истерично всхлипывать, все никак не могла унять дрожь. Ее трясло так, будто она оказалась на лютом морозе.
Дверь спальни приоткрылась, и в комнату вошла кухарка Татьяна Сергеевна.
— Вот, я Насте принесла сладкого чаю, — сказала женщина.
Она поставила кружку на столик возле кровати. Чербицкий помог Насте сесть.
— Татьяна Сергеевна, — обратился он к кухарке, — побудьте с Настасьей, а я пойду узнаю, приедет ли Мурад.
— Конечно-конечно, я останусь здесь.
Чербицкий поцеловал дочь в лоб и поспешно вышел. Татьяна Сергеевна взяла кружку, обняла Настю за плечи и помогла
