Возложение (ЛП) - Карделло Рут

Хью ответил, что это означает, что пришло время вернуть другого мужчину, и спросил Джека, знаю ли я кого-нибудь, кто мог бы согласиться.

Джек спросил, кого рассматривает Хью. Хью упомянул мужчину по имени Эдвард, которого он считал самым умным человеком в подразделении. Меня так и подмывало броситься на защиту Джека, но этот комментарий, похоже, его не задел.

Джек не обращает внимания на мнение Хью, и я уважаю это. Хью не знает, что Джек происходит из высшего общества. Он не знает, что Джек получил образование в Лиге Плюща и насколько он начитан.

Хью — хороший человек, но принимает все за чистую монету. Ему комфортнее следовать плану. Джек позволяет Хью руководить, но ясно, что влияние Хью на него простирается лишь до определенного момента.

Также ясно, что в прошлом Хью полагался на Джека как на опору в любом плане. Джек выше, сильнее, быстрее и, на мой взгляд, умнее Хью — но он никогда бы этого не сказал.

Джек вырос скромным, и это одна из многих причин, по которым я бы полюбила его, даже если бы он был мужчиной, с которым я познакомилась на работе или в кафе. Я стала более приятной версией себя с тех пор, как он появился в моей жизни, и я никогда не думала, что признаю подобное изменение из-за мужчины.

Я заинтересовалась, когда услышала, как Джек сказал Хью, что он был прав насчет того, что Рэя пока не нужно возвращать. Он сказал, что все еще слишком много неизвестного, а Рэю не хватает терпения и самоконтроля, чтобы искать ответы, не подвергая всех нас опасности.

Итак, Рэй, по словам Джека, должен быть последним, кого они освободят. Зная, как Джек заботится о нем и как сильно ненавидит быть ложкой, принять это решение было непросто.

Хью рассказал о том, насколько осторожными они должны были быть при выборе столовых приборов для поиска пары. Некоторые метки были настолько похожи, что их можно было спутать.

Правда, не Рэя. Его тело было покрыто следами многолетнего жестокого обращения.

Мое сердце разбилось, когда Хью сказал:

— Только потому, что я не доверяю Рэю, это не значит, что у меня нет сострадания к тому, что сделало его таким, какой он есть. Я лишился пальца в результате несчастного случая. Ты родился слепым. Когда ты сказал, что отец Рэя был причиной того, что он был прикован к инвалидному креслу перед проектом «Чернильница», я понял его гнев — но ты был единственным, кто смог убедить его сдержать его. Без твоего участия я бы убил Рэя, или он убил бы меня. И, честно говоря, я не уверен, что он не несет ответственности за то, что с нами случилось.

— Не говори так, Хью. Возможно, он знает, что произошло, но мы дали клятву защищать друг друга.

У Хью не нашлось ответа на этот вопрос, и от всего разговора у меня мурашки побежали по коже, поэтому я отошла.

В кармане зазвонил телефон. Это Грег. Я переключила его на голосовую почту. Я должна поговорить с ним. Мы друзья, но между нами уже столько всего произошло, что легче избегать друг друга. Я чувствую то же самое к Эшли.

Что мне им сказать?

Как много можно сказать?

Я хочу выложить все, но я верна Джеку, и пока мое молчание не подвергает опасности друзей, я чувствую, что не должна им ничего говорить. Пока нет. По той же причине Джек до сих пор не связался со своей семьей. Нам нужно знать, что то, что мы делаем, не подвергнет опасности никого другого.

Мой телефон звонит снова. Это Эшли.

Она уже дважды написала мне сегодня. Я не могу позволить ей думать, что расстроена из-за нее. Я скажу ей… что-нибудь. Я не знаю что. Я отвечаю.

— Привет, Эшли.

— О, ты в полной заднице, — говорит она, но в ее голосе слышится юмор.

— Я? — я сажусь на подлокотник своего дивана. — Что я сделала?

Держу пари, она узнала, что я уволилась с работы.

— Я пошла повидаться с Мерседес этим утром, потому что… ну, она отвечает на сообщения. В общем, я думала о том, как ты сказала, что мы ошибались насчет нее, и я предложила ей несколько кексов и кофе в качестве небольшого извинения. И ты никогда не поверишь, что она мне показала.

У меня пересыхает во рту.

— Что?

— Ее коллекцию столового серебра…

Теперь я не могу дышать.

— И что?

— О, она показала это. И я подумала, что она сумасшедшая, когда она сказала провести по ним рукой и посмотреть, зовет ли меня кто-нибудь из них. Я имею в виду, это звучало безумно. Она действительно убедительна, и ты знаешь, что я люблю посмеяться, поэтому я сделала это. И ты не поверишь…

Я сейчас упаду в обморок.

— Во что я не поверю?

— Я стащила нож. Ложка все еще у тебя? Я знаю, я пошутила, что тебе стоит немного поиграть с ней, но теперь я думаю, что в этом что-то есть. Я не могу описать, насколько я чертовски привязана к этому ножу. Я вернулась в свою квартиру, и он у меня в сумочке, но я продолжаю думать о нем. Когда я держала его в руках… Я бы никому другому этого не сказала… но знаешь, когда герой романа говорит «МОЯ», и мы таем? Клянусь своей жизнью, я почувствовала, как нож сказал мне это. Нам нужно поговорить. Мерседес что, какая-то ведьма? Гипнотизер? Я что, только что присоединилась к культу столовых приборов?

В спешке я говорю:

— Что бы ты ни думала, что тебе следует или не следует делать с этим ножом, Эшли, ты не должна. Тебе нужно быть с ним очень, очень осторожной.

— Без шуток, это обеденный нож, но он на удивление острый.

Стараясь не паниковать, я спрашиваю:

— Этот нож, он покрыт маленькими отметинами?

— Это так.

О Боже. О Боже.

— Ты должна вернуть его Мерседес. Прямо сейчас.

— Я не хочу.

Я помню, что чувствовала точно то же самое. Связь была такой сильной.

— Эшли, ты должна доверять мне. Не трахай этот нож.

Она смеется.

— Ой, конечно, я не буду. За кого ты меня принимаешь?

— Поклянись мне. Поклянись. Не снимай одежду. На самом деле, погуляй на улице, пока я не приду. Не оставайся наедине с этим ножом, пока я не объясню тебе, почему тебе нужно его вернуть.

— Ты драматизируешь. Конечно. Хорошо. Я возьму нож на прогулку.

— Оставь его в своей квартире, Эшли. Уходи от него — прямо сейчас.

— Ты в порядке, Шерил? Я позвонила тебе только потому, что это забавно, но ты меня пугаешь.

Я вскакиваю на ноги и лихорадочно ищу ключи от машины.

— Я буду раньше, чем ты моргнешь. Встретимся в закусочной рядом с твоим домом. И не бери с собой нож. Пожалуйста.

— Ладно, ладно, неважно. Встретимся в закусочной рядом с домом.

— Прости, что не рассказала тебе всего раньше. Это все моя вина.

Я нахожу ключи, заканчиваю разговор и, выбегая за дверь, звоню Джеку. Как только он отвечает, я выпаливаю:

— Мерседес отдала Рэя Эшли.

— Что?

— Рэй у моей подруги Эшли. Он все еще нож, но у нее к нему уже есть чувства… ты знаешь, о каких чувствах я говорю.

— Это нехорошо.

— Я знаю, — у меня немного учащается дыхание, когда я завожу машину. — Я сейчас еду туда.

— Я тоже пойду. Хью ушел в магазин за водой. Как только он вернется, мы отправимся туда. Где ты?

— Нет. Она о тебе не знает, — я трогаюсь с места и почти врезаюсь в черный внедорожник, который выглядит так, будто ждет места для парковки, хотя свободных мест полно. Водитель не реагирует с той яростью, которую я ожидала, и это хорошо, потому что у меня на уме гораздо более насущные вещи.

Поверит ли мне Эшли, если Джека там не будет?

Я бы не поверила.

— Хорошо, — я даю Джеку адрес закусочной. — Тебе следует прийти, но Эшли еще ничего не знает. Для нее это будет шоком.

— Почему Рэй? Почему из всех приборов Мерседес выбрала его?

— Не она выбрала его, это сделала Эшли. Или Рэй выбрал ее. Я не знаю.

— Все будет хорошо, Шерил. Я позабочусь, чтобы так и было.

Мое дыхание успокаивается, и я вытираю слезу из уголка глаза. Мне страшно, но я не одна, и в этом вся разница.

— Я люблю тебя, Джек.

— Я тоже люблю тебя, Шерил.

— Мне не следовало этого делать, но я подслушала ваш разговор с Хью о Рэе. Насколько он опасен?