Не твои наследники (СИ) - Елена Николаева
Дети — это моя боль. Мой эмоциональный триггер. И если Руслану они не нужны, то я всей душой и сердцем желаю их иметь.
Хочу, чтобы Всевышний подарил мне возможность стать матерью. Хочу заботиться о своей крохе. Любить её и лелеять.
Прикрываю глаза. Пытаюсь расслабиться. Медленно задираю подол платья к коленям, затем выше. До середины бедра. Пока не касаюсь пальцами кружева на чулках. На этом месте замираю, отсчитывая удары грохочущего сердца.
Господи, это слишком остро. Грязно. Слишком откровенно. До дрожи в теле. До горячих покалывающих мурашек на коже.
— Подними платье выше, — его голос заметно густеет. Обволакивает моё сознание, словно глоток хорошего вина. Щекочет душу. Только в ней ещё не улёгся ураган.
Расслабиться не выходит, как бы я не пыталась. А сладостные ощущения, которые я стараюсь в себе разбудить, вспыхивают и угасают.
— Раздвинь ножки, Маша, — хрипит Руслан.
Я задираю подол ещё выше. Так, чтобы он вполне мог насладиться видом. Слегка раздвинув бёдра, опускаю ладонь на прикрытый трусиками лобок. Но ничего приятного и будоражащего не ощущаю. Кроме неконтролируемой дрожи в теле и горького раздражения.
Внутри пусто. Не хватает искры, чтобы разжечь огонь.
— Я не могу… — выдыхаю, едва не скуля. — У меня ничего без тебя не выйдет.
Пауза. Убийственная. Кажется, что в эту секунду даже мир застывает вокруг нас.
А затем я слышу его спокойный размеренный голос:
— Этого достаточно, Маша, — хмыкает Руслан. — Ты уже сделала свой выбор. Иди ко мне, я кое что тебе объясню.
Распахиваю веки. Хлопаю ресницами, как ненормальная, не понимая, к чему весь этот спектакль. Таращусь на Исаева во все глаза.
Он снова якобы добрый. Мягкий. Внушающий доверие. Располагающий к себе.
В зрачках пляшут озорные огоньки. В уголках проницательных глаз собираются тонкие лучики морщинок.
— В смысле достаточно? То есть… больше не нужно? О каком выборе идёт речь? О чём ты? Я тебя совершенно не понимаю. То ты приказываешь делать одно, то сразу другое.
Убираю руку с промежности. Прячу колени под тканью платья.
Какого черта с ним происходит? Он сегодня с утра на нервах. Сам не знает, чего хочет.
Инстинктивно пододвигаюсь к Руслану, испытывая в этом необходимость. Просто хочу прижаться к его горячему телу. Ощутить мужское тепло. Неважно, что он сейчас скажет. Он как наркотик, без которого невозможно прожить ни дня. Вдыхаешь его и тотчас оказываешься в иной реальности.
* * *
Исаев садит к себе на колени. Неспешно проводит вверх по позвоночнику и шее рукой. Лениво зарывается в причёску. Заставляет меня выгнуться дугой. Он начинает перебирать пряди, пропуская их сквозь пальцы. Невесомо касается губами щеки.
Приятно. Я растекаюсь по его жаркому телу, как масло по горячей поверхности, испытывая невероятное удовольствие от таких простых вещей.
От того, как он убийственно пахнет.
От его прикосновений.
От вибраций грудного голоса.
Осознаю, как легко ему удаётся манипулировать мной. А также и то, что этот мужнина вряд ли изменится. И тем не менее он мне нравится всё больше и больше, несмотря на свой жёсткий характер. Лидеры не могут быть мягкосердечными. А Рус лидер. Он бизнесмен. Он точно знает, к чему стремится. И он всё ещё со мной.
— Маша, — Исаев начинает говорить, а я всё ещё пребываю в подвешенном состоянии. Его голос на фоне грохочущего сердца звучит почти глухо. — Ты добиваешься настоящих отношений, но в то же время делаешь всё, чтобы их испортить. Знаю, я тоже не подарок. Но ты чересчур упрямая. Хочешь всё сразу. И настоящий брак, и любовь до гроба, и кучу детишек. Я не успел прийти в себя после нашего столкновения. Ты обрушилась на мою голову, как снежная лавина, и спутала все карты. Мне сейчас сложно прогнозировать будущее. С тобой все мои принципы летят к чертям. Это плохо.
Его свободная рука подныривает под подол платья. Опускается на коленку. Стискивает её. Под кожу мгновенно проникают огненные иголочки. Ощутив пробежавший по венам ток, привожу мышцы в тонус. В мыслях полнейший хаос. Не знаю, что ему ответить на правду. Мне нечего возразить.
— Что плохого в том, что я хочу настоящую семью? Тебе она не нужна, так может позволишь мне найти человека, который разделит мою судьбу и искренне полюбит меня?
— Ты уже побывала в настоящем браке. Тебе мало? Хочешь ещё? Может, выдохнешь и возьмёшь паузу? Небольшую. Год пролетит, и ты ничего не потеряешь.
На коленке Руслан решает не останавливаться. Ползёт ладонью выше, затрагивая пальцами нервные узелки на внутренней стороне бедра. Вцепляюсь в его плечо что есть силы, а когда мужские пальцы касаются промежности через трусики, меня и вовсе прошивает мощным электрическим разрядом от макушки до кончиков пальцев на ногах и руках.
В глазах вспыхивают искорки. В животе тугим узлом закручивается неподдельное удовольствие.
— Хочу либо всё, либо ничего, — рвано выдыхаю у его виска и сразу же втягиваю запах его волос. Они источают мужественный аромат. В нём капелька едва уловимого табака и кофейных зёрен. Он пахнет чистотой, похотью и развратом. Слишком возбуждающе, чтобы думать о чём-то другом.
Этот запах, как яд, проникает в ноздри и растворяется в моей крови. Кажется, я запомню его на всю жизнь.
— Хорошая позиция. Похвальная, — по голосу понимаю, что Рус улыбается.
— Беру пример с тебя, — всхлипываю, когда пальцы ныряют под кружевную ткань трусиков и накрывают чувствительный комок плоти лавиной ощущений. Горячих. Убийственно-приятных. Умопомрачительно-острых…
Непроизвольно выталкиваю из груди сдавленный стон. Свожу вместе колени.
У Руслана притягательная улыбка. Порочная. Какая-то особенная. Зря он нервничает по поводу Шаха. Вадим красивый мужчина, но не притягивает настолько мощно, как Исаев. Не могу объяснить. Вся химия происходит в крови. Реакция усиливается, когда мы с Русом сближаемся. В такие моменты кровь в венах превращается в самую настоящую и бурлящую лаву. Как вот сейчас. И это пугает. До чёртиков. Никогда не знаешь, чем для тебя обернётся наше завтра. И будет ли оно хорошим…
* * *
— Рус… — задохнувшись от пронзившей сладостной вспышки, вспоминаю об охране, — давай не здесь, не сейчас… Божжжеее…
— Разведи ноги шире, — он будто не слышит меня, разжигая на клиторе эпицентр пожара. Током шпарит по нервным окончаниям. Кружит по нему, постукивает подушечками пальцев, ныряет средним в разгоряченную промежность. Растирает влагу по набухшей плоти, высекая ядерное удовольствие. Доводит удары моего бедного сердца до критической нормы.
Горю… Горю… Огнём полыхаю… Сгораю дотла…
Ведомая желанием, подчиняюсь. Вцепляюсь в его шею, прихватывая зубами колючую
