Ева Моя (СИ) - Мидлевская Лиза
И мы действительно выступили прекрасно. С небольшими перерывами мы показали групповой номер, а потом каждая из девочек выступила индивидуально. Видно было, что присутствующим понравилось. Валик оказался прав — это было ново для такого формата мероприятий и необычно. Мой сольный номер завершал развлекательную часть мероприятия. Выступила со своей любимой программой под I Wanna Dance (Salsa Version) и мне удалось зажечь зал покруче самой яркой суперзвезды. Люди пританцовывали под ритмичную зажигательную мелодию, восхищались и аплодировали в особенно сложные моменты моего исполнения. Когда я закончила, не хотели отпускать со сцены. Пока Валик не поднялся и, вручив мне шикарный букет из роз, не увел меня вглубь зала.
Букет был просто потрясающий! Много-много роз, которые умопомрачительно пахли. Я стала разворачивать его, чтобы зарыться носом в цветки и насладиться этим ароматом.
— Осторожно, Ева, они очень колючие! Именно поэтому я попросил завернуть их в несколько слоев.
— Ничего страшного! Валик, спасибо! Они прекрасны!
У него зазвонил мобильный.
— Я отойду ненадолго. Пять минут и я весь твой! Будь здесь. Потом я проведу тебя переодеться и, если захочешь, останемся на фуршет.
Я все еще была под впечатлением. Адреналин гулял в крови, тело по инерции хотело двигаться и танцевать! Стояла аккуратно придерживая цветы (все же они оказались действительно очень колючими!) и с наслаждением вдыхала неповторимый тонкий аромат этих чудесных роз.
— Валик завел себе новую модельку? — услышала я пренебрежительное. — Ну да, все как он любит: высокая, тощая. Лишь бы гнулась хорошо.
Я и не заметила, как ко мне подошла женщина. Красивая, надо сказать. Полная моя противоположность. Невысокая шатенка. Не полная, но с округлыми аппетитными (как сказал бы мужчина) формами. Ухоженное лицо, модная одежда. Она была примерно одного возраста с Валиком.
— Тебе хоть восемнадцать-то есть? Еще, может, несовершеннолетняя, а колени уже до мозолей стерла, — продолжала она плеваться в меня ядом. — Хотя, узнаю Валика, ведь поза сзади его самая любимая.
— Мои колени стерты, потому что я долго и усердно репетировала номер, с которым только что выступала. А позы у нас любимые самые разнообразные. Потому что Валик считается со мной и принимает во внимание мои предпочтения тоже, а не просто использует меня как безмолвную сучку для догги стайл, — ответила я зло сжимая цветы.
— Ну да! Ну да! Все вы думаете, что особенные для него. Только не так это! Больше всего на свете он любит свои тачки. Все эти консервные банки ему дороже даже собственного сына! Кстати, забыла представиться — Екатерина, мать его ребенка.
Не знаю, куда зашел бы наш разговор. Последняя фраза просто выбила из меня весь дух. Я лишь стояла и со всей силы сжимала букет, когда услышала:
— Ты дрянь, которая убила моего ребенка! — произнес сквозь зубы подошедший Валик еле сдерживая ярость. — И не смей даже называться так! Одно время я желал, чтобы ты вообще никогда больше не смогла называться матерью. Но Бог тебе судья! Не смей приближаться к моей семье! И тем более заявлять подобные вещи!
— Что здесь происходит? — услышала я голос отца.
— О, Марк! — заворковала Екатерина. Подошла к нему, смахнула невидимую пылинку с пиджака и прижалась почти вплотную, — не знала, что Вы в стране. Какая приятная встреча!
Папа немного опешил от такого натиска и вопросительно уставился на нее.
— Я подошла дать совет очередной шлюшке своего бывшего. Больше меня ничего здесь не держит. Пройдем выпьем по бокалу шампанского? — она уже взяла папулю под руку, когда тот неприязненно стряхнул ее и гневно засверкал глазами:
— Это ты сейчас мою дочь назвала шлюшкой? Это из-за тебя она так расстроена? И сжимает букет до белых костяшек? Господи, Ева! — воскликнул он уже мне. — У тебя все руки в крови!
— Значит так, — сказал он, взяв Екатерину под локоток, — сейчас ты исчезнешь отсюда и не дай Бог тебе оказаться рядом с кем-либо из моей семьи. Закопаю живьем, клянусь! — он спровадил дамочку и озабоченно бросился ко мне.
— Как ты здесь оказался? — спросила, пытаясь отвлечь папу от своих рук, которое свело судорогой и я никак не могла разжать их. Все кисти были залиты кровью, но боли я не чувствовала. Лишь специфический запах и головокружение. Это от пережитого стресса, думаю. Ни вида, ни запаха крови я не боюсь.
— Я все еще подписан на твою гимнастику в соцсети. Увидел анонс вашего выступления и не удержался. Решил, раз уж я в стране, приду на тебя посмотреть. Что с руками?
В это время Валик уже во всю суетился вокруг меня. Пытался забрать цветы, но руки как сковало. При любом движении шипы впивались в кожу еще сильнее. Кажется, кровь стала капать даже на пол.
— Ева, милая, тебе надо в больницу! Боюсь, сами мы не справимся. Да и руки потом надо будет обработать профессионально.
— Не понял? — папа перевел взгляд с меня на обнимающего меня Валика. Потом снова на меня.
Я все еще была в шоке. Поэтому просто смотрела на него. И взгляд мой, наверное, не выражал ничего.
— Потом, Марк! Мне надо отвезти ее в больницу, — сказал Валик, подхватил меня на руки и направился к выходу.
— Я с вами, — произнес папа и направился следом. — Поехали на моей. Тебе, похоже, лучше не отпускать ее пока.
А я действительно, как и всегда в объятиях Валика, расслабилась и блаженно замерла. Понятно, что есть какая-то больная история у моего мужчины. Была у него до меня и любовь, и драма. Но сейчас он со мной, рядом и так нежно меня обнимает.
Я почти успокоилась… Если не не папины взгляды в зеркало заднего вида…
К концу поездки я все-таки смогла разжать пальцы и освободиться от окровавленных цветов, которые остались лежать на заднем сиденье папиной машины, когда Валик понес меня в больницу.
Меня приняли сразу же: Валик позвонил своему отцу заранее и предупредил. Он передал меня в руки заботливого персонала и хотел пройти со мной, но его не пустили.
— Ждите здесь! — сказали ему строго и закрыли дверь процедурной.
Вокруг меня же начали суетиться врач и медсестра. Вкололи обезболивающее, чтобы можно было достать из рук все шипы и обработать раны, и успокоительное, благодаря которому через какое-то время я погрузилась в спасительный сон…
Глава 12
ВАЛЕНТИН
Смотри любимая в глаза мои
Давай с тобой закружимся в медленном танце
Пусть светят дискобола лучи колючие
Любви нашей открытая демонстрация
Наверняка изменит все в мире к лучшему
М-да. Не так я представлял себе объявление родным Евы о наших отношениях. Но, как говорится, имеем то, что имеем.
А имеем мы разъяренного Марка, еле сдерживающегося меня и две разбитые физиономии. Наши…
Конечно, когда мы с Евой летели сюда, мы планировали, что скажем обо всем нашим знакомым и родным. Ведь мы планировали жить вместе. И скрыть это никак бы не удалось. Да мы и не собирались. Но думали сделать это после открытия выставки, после выступления Евы. Кто же знал, что Марк в это время тоже будет в городе? И уж тем более я не мог предположить, что на мероприятие заявится Катька. Да еще и устроит такое. Вот же дрянь!
А так хорошо все начиналось! Ева была просто шикарна! Ее выступление так зажгло публику, что я пожалел, что не организовал аукцион. Выручка от продаж азартным зрителям побила бы все рекорды, уверен…
Я сильно заморочился, когда покупал Еве розы. Мне хотелось для нее что-то особенное. Это были цветы старых сортов. Они пахли невероятно, но были очень-очень колючими. Просто сплошь унизаны острейшими шипами. Растение такой тонкой красоты и аромата защищало себя с удивительной силой и я бы даже сказал — жестокостью. Я попросил завернуть букет в несколько слоев, чтобы Ева не поранилась, когда будет брать их. Но это же Ева! Едва уловив нежный аромат, она сразу же стала разворачивать цветы, чтобы как можно глубже вдохнуть их запах. Я не успел уберечь ее — важный звонок отвлек меня. А когда вернулся… Когда вернулся, Ева стойко сражалась со стервой Катькой. Отвечала уверенно и достойно. И только зажатые кулачки говорили о ее напряжении. Поспешил вмешаться, но все равно не успел. Да как у нее язык повернулся! Мать моего ребенка! У меня все перевернулось внутри, а боль Евы, когда она вонзила в ладони шипы, я почувствовал, кажется, так же как и она.
