Лжец, лжец - Т. Л. Мартин
Я, блядь, вспотел.
Отвернись, мать твою.
Мои руки сжались в кулаки — сжались и разжались, сжались и разжались, — пока костяшки пальцев не стали саднить. Ее дыхание участилось, как будто она вот-вот кончила бы, и звуки проникли прямо в меня, заставляя мой член болезненно напрягаться под джинсами. Наконец, я оторвал взгляд. Поворачиваясь, я прислонился спиной к стене для опоры и поднял голову к потолку.
Мое сердце ударялось о грудную клетку. Эти звуки… Ее извивающиеся бедра… Обнаженная кожа….
Я закрыл глаза и провел рукой по затылку, крепко сжимая его.
Она определенно одна.
И я в полной заднице.
Ева
Я находилась в одном квартале от школы, когда почувствовала это.
Крошечные иголки покалывали мне затылок, и у меня перехватило дыхание.
Я осматривал улицу, как делал каждое утро. Несколько наемных работников подстригали газоны. Сверкающие BMW, Tesla и Audi проносились мимо меня и других студентов, идущих по тротуару. Небо мультяшно голубое. Здесь, в Перфектвилле, все идеально. Но этот вид не успокаивал паранойю у меня за спиной.
Пытаясь избавиться от этого чувства, я перевела взгляд на приближающийся кампус. Но кое-что привлекло мое внимание. Мерседесу не хватало блеска. Приглушенно-бежевый, несколько вмятин и царапин, тонированные стекла. Оно почти неописуемо, но что-то в машине было такое, когда она ползла мимо школы, что у меня волосы на руках встали дыбом.
Большинству водителей, отвозящих студентов в Каспиан Преп, платили, и они не могли достаточно быстро вывести детей из машины. Остальные — это родители, которые либо слишком перегружены работой, либо поверхностны, чтобы сделать что-либо, кроме как нерешительно помахать рукой и уехать.
Они никогда не ползали.
Заведя руку за спину, я дернула за завязку, удерживающую мои кудри, и позволила прядям рассыпаться по лицу и рукам. Я протиснулась между парой, раздвигала их тела своими руками и спряталсь за огромным парнем девушки.
Девушка начала.
— Что за…
— О, Боже мой, — я прижала руку к груди, внезапно радуясь, что подслушала так много ее разговоров на биологии. — Твои "Джимми Чу" такие милые. Это последние?
— Ах, эти? — она посветлела, когда посмотрела на свои босоножки на высоком каблуке, и мы свернули ко входу в школу. — Нет, девочка. Эти выйдут только следующем сезоне. Моя сестра знает кое-кого, кто знает кое-кого, поэтому она потянула за кое-какие ниточки для меня.
— Она ведь учится в Полимиде, не так ли?
В глазах девушки вспыхнуло удивление.
— Да.
Вызывало тревогу то, как много вы могли узнать о тех, кто вас окружал, когда держали рот на замке и не поднимали головы.
— У-увлекательно.
— Верно? — она усмехнулась.
Я замедлила шаг ровно настолько, чтобы позволить ей и ее парню пройти мимо меня, пока они шли к своим шкафчикам. Я заметила, как она показала ему свои туфли, прежде чем оглянулась через плечо, заглядываю в открытые входные двери и осматриваю улицу.
Мерседеса больше нет. Моей паранойи нет.
Лед пробежал по моей груди и расползся, как паутина, и на секунду я вернулась во времени. В пятизвездочном отеле, с волосатыми руками, оставляющими синяки на моей шее. Болью разрывающей меня пополам. Его голос в моем ухе. Бьющееся стекло. Теплая кровь на моих пальцах.
Я посмотрела в конец коридора. Студенты, шкафчики и смех.
Его здесь нет.
Но страх не логичен. Следующие несколько уроков я провела, вздрагивая от малейшего шума, оглядываясь через плечо и говоря себе, что я в безопасности, я в безопасности, я в безопасности.
Но все, что я слышала на самом деле, это лгунья, лгунья, лгунья.
Когда прозвенел звонок, я подскочила со своего места прежде, чем мистер Доу успел закончить перечислять сегодняшнее домашнее задание. Это механично, то, как я торопливо собирала свои вещи и бросилась к двери. Это запрограммировано в моей ДНК годами повторений.
Я напряглась, когда подошла к двери, ожидая услышать: Задержитесь, мисс Резерфорд.
Но никто не позвал меня по имени.
Никто не сказал мне остановиться.
В кои-то веки никому ничего от меня не нужно.
Этот момент застал меня врасплох, и я все равно замерла.
— Какого черта, — пробормотала девушка и протолкнулась мимо.
Вокруг меня собиралось еще больше людей, но я проигнорировала их и повернулась лицом к мистеру Доу.
Он рылся в бумагах, почти как обычный учитель. Только руки у него дрожали, а лицо слишком бледное. Я знала, он чувствовал, что я наблюдала за ним. Он должен. Я стояла здесь так долго, что теперь я последний оставшийся ученик. Но это как будто… Он не осмеливался поднять глаза.
И я поняла, что наконец-то освободилась от него.
Давящий груз на моих плечах спал, и его место заняло ошеломляющее чувство. Облегчение накатило на меня теплыми, текучими волнами. Стальная цепь, которая так долго связывала меня с мистером Доу, была распилена пополам.
Я свободна от него.
Я не могла в это поверить.
У меня перехватило горло. Я развернулась и поплыла по шумному залу, присутствуя лишь частично.
Истон сделал это. Он сделал это для меня. Может быть, потому, что ему было жаль меня. Может быть, ему было противно. В любом случае, я, блядь, наконец-то свободна. По крайней мере, в одном. И я никогда не чувствовала такой благодарности.
Впервые за все время я искала Истона. Я нашла его возле своего шкафчика с Заком.
— Что случилось, Ева? — Зак привлек мое внимание к себе, поднимая с пола свой рюкзак и перекидывая его через плечо.
— Привет.
Он откинул голову назад и сказал:
— Кое-кто сегодня в хорошем настроении.
Я моргнула.
— Это из-за моего хорошего настроения?
— Разве нет? — он хихикнул и хлопнул меня по спине. — Увидимся позже, аллигатор. Все верно, я только что это сказал.
Тогда остались только я и Истон.
Он прислонился к своему шкафчику и смотрел на меня сверху вниз. Его бровь приподнялась. Я не уверена, что сказать, поэтому ничего не сказала. Мы смотрели друг другу в глаза, и мне вдруг стало мало воздуха. Прошла секунда, потом еще одна. С каждым тиком его глаза темнели, темнели и темнели, пока не стали цвета не виски, а плотских тайн. Тепло разлилось по мне, когда я вспомнила, что я делала прошлой ночью, думая о
