Галина Куликова - Нежный фрукт
– Я хочу, – сказал он вслух. – Именно этого и хочу. Я просто боялся, что у вас в запасе мало времени, что вам надо будет рано или поздно уезжать, что у вас работа и все такое.
– Я взяла отпуск на месяц, – прояснило ситуацию существо иного порядка. – Надеюсь, нам хватит этого времени, чтобы решить, получится у нас с вами что-то или нет. Как считаете?
– А что у нас может не получиться?
– Вы же говорили, у вас проблемы с женщинами. – На щеках Любы расцвели два мака.
– Ну нет, – оторопело ответил Астраханцев. – Может, у меня и проблемы, но тридцать дней... Не до такой степени, – уверенно закончил он, с трудом понимая, о чем вообще они говорят.
У него были проблемы с женой – это да, и с собственной порядочностью, которая не давала ему пуститься во все тяжкие, пока они с Амалией не разошлись окончательно. Ему трудно было удержать себя в руках, а не наоборот. «Нет, здесь явно что-то не то», – снова подумал он.
– Тогда до конца моего отпуска станет ясно, остаюсь я или уезжаю, – продолжала рассуждать Люба. – Если мы женимся, я уволюсь, перевезу к вам вещи и найду работу в Москве. Мне кажется, что найду. Я уже интересовалась, ну так, немножко...
Она смутилась. Ее собеседник мог подумать, что она уже все решила за них обоих и собирается переехать во что бы то ни стало. Может быть, даже заподозрит ее в меркантильности. Было трудно понять, что происходит в голове у ее гипотетического мужа – выглядел он ошалевшим, словно она несла какую-то дичь. Это было и странно, и обидно.
– Уж где-где, а в Москве вы точно работу найдете, – заверил Астраханцев. – У нас уважают все паранормальное. – И процитировал, слегка переформулировав, понравившуюся ему однажды мысль: – Сегодня люди лучше знают свой астрологический знак, чем группу крови.
– Таня Хафф, – тотчас откликнулась Люба. – Роман «Цена крови». Вам нравятся книги про вампиров?
– Ну, в общем... Они не лишены некой прелести. Полны страстей... Слушайте, вы действительно разбираетесь в литературе? – удивился он.
– Конечно. Я очень хорошо разбираюсь в литературе.
У Астраханцева сладко заныло под ложечкой. Еще ни одна понравившаяся ему женщина не смогла одолеть Пруста и не знала, кто такие нестратфордианцы. Трудно было поверить, что свалившаяся на его голову специалистка по биоэнергетике не только похожа на фею, но еще и ловит цитаты на ходу. Или, возможно, это касается только книг определенного толка? У него даже локти зачесались от волнения. Он бросился к столу, схватил блокнот, найденный в старом чемодане, и прочитал вслух:
– «Как часто невозможно догадаться, какой в душе мы умысел храним. И груз предательств необременим, когда он может тайным оставаться». Вам когда-нибудь попадались эти стихи?
– «Умеет подлость стильно одеваться, – подхватила Люба. – И вид ее порой непобедим. Мы презираем склонных продаваться, но дверь для них безмолвно отворим. Гнать подлецов мы страстью не горим. И что нам с дураками торговаться? Мы все о них утайкой говорим. Предпочитаем скромно улыбаться... И этим вечно потакаем им». Андрей Купавец, стихотворение вошло в антологию, изданную в девяносто девятом году издательством «Сплин».
– Вы все на свете стихи знаете наизусть?
– Не все, но память у меня хорошая, – похвалилась Люба. – Когда я была маленькой, меня даже показывали по телевизору. Ребенок-вундеркинд! Папа был на седьмом небе от счастья. А маме больше хотелось, чтобы я стала актрисой. Но я лицом не удалась, поэтому из меня вообще ничего не получилось. Вундеркинду, чтобы пробиться, тоже, знаете ли, нужно быть очаровательным.
«Боже мой, что за демоны мучают эту фею?! – мысленно воскликнул Астраханцев. – Да уж, это не Амалия с ее самомнением». Гонор ходил впереди его жены, и окружающим приходилось с ним считаться.
– Мне кажется, вы очень даже удались, – заверил Дмитрий, и от его горячности Люба снова раскраснелась.
Ей было приятно, что она нравится будущему мужу. А в том, что она нравится, не оставалось сомнений: то, как он напряженно следил за ней, как лихорадочно окидывал горящим взглядом... Даже неопытная девушка способна была сделать правильные выводы.
– Спасибо, – пробормотала Люба, смутившись. Обвела взглядом стеллажи и с надеждой спросила: – Значит, вы разрешаете мне здесь покопаться?
– Копайтесь, сколько душе угодно, – великодушно разрешил Астраханцев. – А пока вы будете копаться, я схожу в магазин. Курицу мы съели, а больше у меня ничего существенного нет. И не думайте предлагать мне долевое участие в покупке хлеба насущного, это станет унижением для всей отечественной профессуры.
– Хорошо, – согласилась Люба, явно преодолев внутреннее сопротивление. – Но потом я обязательно стану вносить свою долю в общий бюджет.
Астраханцев согласился и, сказав напоследок какие-то приличествующие случаю слова, вылетел из дому, как был, в тренировочном костюме, рассовав по карманам бумажник и мобильный телефон. На улице он на мгновение задохнулся, почувствовав, как пошла кругом голова, потому что мир вокруг него изменился, сделавшись живым и текучим. До сегодняшнего дня он был статичным, и Астраханцев всегда знал, что на полпути к магазину торчит цветочный ларек, затем следует стоянка маршруток и деловой центр, а за ними уже двери в супермаркет.
Сегодня он видел только жизнь, которая дышала, двигалась, царапалась и лезла отовсюду. Или это его душу продули, словно засорившуюся трубу, и через нее хлынули новые впечатления? Налетев на женщину с праздничным букетом, он вместо извинения неожиданно понюхал цветы в ее руках, и она засмеялась, хотя секунду назад у нее было тяжелое хмурое лицо.
«Наваждение», – сладко ужаснулся Астраханцев, достал из кармана телефон и позвонил Павлику Пущину: только ему можно было рассказать все без утайки.
– Послушай, Павлик, – горячо заговорил он, когда друг откликнулся. – Помнишь, я рассказывал тебе, что Амалия уезжает в Прагу? Так вот, она решила, что после отъезда в квартире нужно произвести энергетическую уборку и пригласила специального человека, чтобы он все очистил.
– Иногда как подумаешь, что у баб в голове, так прямо с души воротит, – с отвращением заметил Павлик, который, судя по всему, принял на грудь. Голос у него был вязким и густым, как ликер.
– Так вот. Амалия сказала, что пришлет женщину, которая занимается всякими такими делами, и чтобы я ей не мешал.
– А ты мешаешь? – с пьяной веселостью спросил Павлик.
– Да ты слушай меня, – осадил Астраханцев. – Эта женщина явилась с утра пораньше, и я мгновенно выпал в осадок.
– Почему?
– Потому что она ни на кого не похожа. Это что-то невероятное...
– Короче, тебя зацепило.
– Это бы ладно! Стал бы я тебе звонить, если бы меня просто зацепило. Понимаешь, она почему-то уверена, что мы с ней непременно должны пожениться. Она была уверена в этом с того самого мгновения, когда мы впервые друг друга увидели.
