( Не) моя малышка (СИ) - Валентина Элиме
Самым первым испытанием для нас были колики. Слава богу, они прошли. Только вот я рано радовалась. Рая сбежала, и малышка отрывалась на мне. Уже которую ночь я ходила с ней на руках по комнате, пытаясь успокоить её, как можно незаметнее переложить на кроватку и хоть полчаса поспать самой. Но малышка спуску не давала. И не вытерпев её песнопений, я потащила её к педиатру. На отсутствие Раи Наталья Николаевна ничего не сказала, видимо, ожидала такого результата. Да и я не стала распространяться, что теперь в каждый месяц на приём к ним Лерочку буду сопровождать я. Мне не хотелось десятки проверок, поэтому я как можно дольше хотела скрыть факт ухода Раи из семьи и того, что она бросила свою кровиночку. Я не хотела, чтобы племянницу забрали соответствующие органы. И пока жизни и здоровью ребенка ничего не угрожало, им не за что было зацепиться и не на что было жаловаться, что и спасало меня.
− Всё у неё хорошо, − вынесла вердикт Наталья Николаевна, послушав легкие, заглянув в рот и осмотрев тело ребенка. — Зря вы переживаете.
− Тогда почему она орёт всю ночь и, возможно, весь день? — тут же задала вопрос я. — Плохо спит ночью,
− А днём что же? — взглянула мне в глаза педиатр, словно подозревая в чём-то.
− Днём я, к моей радости или к сожалению, нахожусь на работе. Днём она с матерью, а я как ночная няня, помогаю в уходе. − и бросать школу не собиралась. Ни за что!
Иначе я сойду с ума в четырех стенах с орущим ребенком. Это же пытка. Почему никто не испытывал этот метод на врагах или шпионах? Уверена, они всех сдали и все секреты бы выдали, стоило их оставить с орущим ребенком один на один на пару часов. Чистой воды экзекуция, не иначе. Засовывание спичек под ноготок ничто, наверное, когда ты слышишь непрерывный плач ребенка, находясь с ним в четырех стенах и без возможности уйти куда-нибудь. Да для матерей надо выделить специальный день, чтобы они могли отдохнуть в тишине и покое.
− Что прикажете делать? Я так долго не выдержу, точнее, мы, − тут же поправила я себя.
− Могу только предположить, что у неё начинаются режутся зубки. В некоторых случаях они начинают дать о себе намного раньше, чем мы этого ждем, − что-то записывая в медицинской карточке ребёнка, объясняла мне Наталья Николаевна. — Чудодейственных лекарств от этого нет. Придется только переждать. А так можете гулять почаще. Обычно на свежем воздухе они чувствуют себя лучше и успокаиваются.
Я так и ушла из поликлиники ни с чем. Шла в сторону дома с черепашьей скоростью, толкая перед собой коляску. Валерия мирно спала, будто не она не давала мне спать всю ночь. Вот разбудить бы её сейчас, пусть на себе испытает, какого это всё время зевать и хотеть положить голову на подушку. Но тут же одернула себя. Ну что я за ма… родная тётя такая? Отругав себя, направилась в сторону магазина. Нужно купить и смесь, и памперсы, как и продукты себе. В холодильнике стояла лишь одинокая бутылка кетчупа и больше ничего. Так я не только от недосыпа, но и от голода могу ноги протянуть. Но у племянницы были свои планы.
Не успела я набрать даже половину корзины, как малышка начала ёрзать, а затем и вовсе заплакала. На весь магазин, громко и протяжно, собирая взгляды остальных покупателей, будто ей внимания не хватало. Бутылку она отвергла, как и водичку, пустышка так вообще улетела на пол. Пришлось оставить выбранные продукты там же в коридоре магазина и спешно выйти на улицу, чтобы избежать косых взглядов в мою сторону. А я разве виновата в том, что Рая сбежала и её ребенок всё чувствует?
− Ну вот, мы с тобой ничего и не купили. Что будешь есть вечером? А памперсы где я тебе достану? — задавала я вопросы Лерочке, которая на свежем воздухе уже почти успокоилась. — Вот не могла ты начать орать минут через десять, на кассе? Нас бы пропустили вперед, и мы совсем необходимым шли бы уже домой. Что мне прикажешь делать сейчас?
− Девушка, извините, − я обернулась на мужской голос. — Я не хотел вмешиваться, но так уж случилось, что невольно услышал ваш разговор. Давайте я вам помогу, покачаю коляску и прослежу за вашим ребенком, пока вы сходите за покупками.
Я подозрительно отшагнула на пару шагов от него. Кто подойдет вот так запросто на улице и предложит помощь? Правильно, только подозрительные личности.
− Спасибо вам, но мы справимся сами, − отвернулась я от пожилого мужчины.
Ага, оставлю я ему ребенка, а потом его и след простынет, вместе с дитём. Лучше уж дойду до дома, попрошу кого-нибудь из соседей присмотреть за малышкой и спокойно схожу сама. Хотя, они тоже устали…
− Нет, вы не подумайте ничего такого. Я просто на личном опыте знаю, какого это с орущим ребенком куда-либо ходить. Могу вам даже паспорт отдать, пока вы сходите за покупками. И кошелек, − улыбнулся он мне.
Что за странный тип? Но его предложение было заманчивым, как и то, что мне не хотелось ходить по несколько раз туда-сюда. Особенно напрягать соседей. Нет, они с удовольствием присматривали за Валерией, но в последние дни её поведение оставляло желать лучшего. Они тоже немного подустали от вечного крика и плача. Ведь по ночам они тоже прекрасно слышали сквозь тонкие стены «плачь Ярославны», то есть рёв Леруськи. И я согласилась, скрепя сердцем.
− Хорошо. Я согласна, но только сделаю снимок вашего лица, мало ли что. Я вам самое ценное оставляю, − попытка оправдаться вышла неудачной.
Мужчина даже улыбнулся, когда я направила камеру телефона на него, после протянул мне свой кошелек и
