Сердце напополам (СИ) - Резник Юлия

– Я лечу, как в жопу ужаленный. Думал, что уже и в живых их не застану. А они, блядь, трахаются…

ГЛАВА 17

ГЛАВА 17

Я просыпаюсь, когда в комнате уже темно. Осоловело хлопаю глазами, как это часто бывает после дневного сна, не в силах сразу определить, кто ты, где ты, и что вообще происходит. Сажусь, настороженно оглядываясь по сторонам, и вдруг охаю от боли, обжегшей разбитые локти. И эта боль, наконец, пробуждает память. Расслабленное во сне тело каменеет. С губ срывается всхлип. Я затыкаю рот ладонью, чувствуя, как меня опять начинает колотить, словно я – не я, а какая-то недотрога.

Боже мой, мы ведь чуть не погибли! И потом… Это ужасно… Абсолютно ужасно, дожив до тридцати двух лет, вдруг обнаружить, что ты абсолютно себя не знаешь. Себя и свое тело, которое в один момент просто перестает слушать мозг. Я же… Господи, я чуть было не изменила Денису! Как так? Почему? Как вообще можно изменить тому, кого любишь? Кто та обезумевшая жадная самка, что срывала с Бати рубашку? Какого хрена со мной случилось? А главное, что теперь? Кто я? Кто мы друг другу, после всего, ведь… Измены так и не случилось, правильно? Ведь вряд ли можно назвать изменой Денису то, что происходило при его непосредственном участии. Мамочки!

Переворачиваюсь на бок, со стоном подтягиваю к груди коленки и по-детски утыкаюсь в них лбом. Это стресс… Вот и все объяснение. Мы немного сошли с ума. Все трое. Ничего непоправимого не случилось. Наверное, нет. Или… Я набираю полные легкие воздуха и, медленно выдохнув, отпускаю на волю память.

Почему-то, когда я услышала Дэново: «Я лечу, как в жопу ужаленный. Думал, что уже и в живых их не застану. А они, блядь, трахаются…», у меня и мысли не возникло о том, что что-то не так. Я просто обернулась бесстыже голая, заплаканная и наверняка некрасивая, и, не вставая с коленей Бати, всем телом, всей своей душой потянулась к Дэну. А он, в мгновение срисовав ситуацию и сделав какие-то свои выводы, в два шага преодолел разделяющие нас метры, сел рядом, отвел почему-то влажные волосы от лица и ко лбу своим лбом прижался:

– Пиздец. Просто пиздец, мась.

А потом стал с жадностью меня целовать. И, кажется, его совсем не смущало, что при этом я сидела верхом на другом мужике. Я тоже не парилась. Мне это в тот момент надо было как воздух. Когда я поняла, что губ на моем теле две пары? Не знаю… Не знаю. Не знаю! Когда опомнилась, язык Дэна был у меня во рту, а Батин… Батин обводил по очереди сжавшиеся соски. И было это так правильно, хоть и невыносимо остро, что я опять всхлипнула.

– Испугалась? – серьёзно взглянув мне в глаза, спросил Дэн. А Батя замер. Я теперь понимаю, что в ожидании моей реакции, которая и впрямь не заставила себя долго ждать. Я вся сжалась опять, поерзала. Одной рукой ладонь Дэна схватила, а другой – Батину, притягивая их к себе с двух сторон и только так хоть чуть-чуть согреваясь. Так странно. Моя кожа горела, будто я вновь и вновь ощущала на себе последствия взрыва, а внутри все медленно покрывалось льдом, как в фильмах про апокалипсис. И мне казалось, если я не заполню пустоту внутри, не вытесню – сердце вымерзнет и навсегда остановится.

– Очень. Очень испугалась… – шепнула я, ерзая в поисках тепла.

– Агрх… – зарычал Рустам, вдалбливаясь снизу в мою промежность мощным стояком. Мои глаза широко распахнулись. Я медленно сползла взглядом по его телу, потом, абсолютно дезориентированная, уставилась на Дэна… И опять заплакала.

– Ну, ты что, ты что? Тише, маленькая. Я никому бы не позволил тебя обидеть, слышишь? И Батя. Батя тоже за тебя бошки всем пооткручивает… Бать, скажи? – шептал Дэн, скользя по моему лицу трогательно дрожащими пальцами. Я обернулась, закусив губу. Рустам коротко кивнул:

– Даже не сомневайся.

И мне почему-то от этого так спокойно стало… Но ведь это неправильно. Дело вообще не во мне!

– Тебя чуть не убили! – воскликнула я, поражаясь такой беспечности! И даже кулаком Батю ткнула в каменно-твердую грудь. Такую мощную… С ярко выраженными грудными мышцами и двумя звездами чуть ниже ключиц. – При чем здесь я?! Тебя чуть не убили!

– Ох ты ж черт, Бать, девочка-то о тебе переживает.

Да! О нем. А о ком еще?! Боже… Я вскидываю подбородок и ловлю темный, страшный взгляд Рустама. И не могу… Не могу отвести глаз. Я просто тону, как в омуте. Так много всего там на дне. Где-то фоном звучит голос Дэна:

– Ну, ты чего? Ты не плачь. Только глянь на него, м-м-м? Что ему, бычаре такому, будет? Живей всех живых ведь, Свет. – И целует, целует, целует, пока мы с Батей друг в друге тонем. – Сейчас сама убедишься, да? Бать!

Рустам отрывается от меня, чтобы обменяться загадочным взглядом с Дэном. А потом… Потом меня кто-то из них приподнимает. Я вцепляюсь пальцами в широченные плечи Бати и, как в тумане, наблюдаю за тем, как он рывком расстегивает ширинку и достает член. В этот момент я уже нахожу опору коленками, но снова ее утрачиваю, когда Рустам рывком насаживает меня на себя.

– А-а-а…

– Полегче, Бать… Ты ж не блядь пользуешь.

Батя рычит что-то бессвязное и, ничуть не сбавляя темп, толкается в меня снова и снова. И даже тогда я не чувствую, что делаю что-то плохое. Четыре руки на теле, два рта – ничуть меня не смущают. В конце концов, этого могло не случиться… Я могла не узнать, какой это кайф… Да ладно – это! Я могла больше не увидеть сонного Рустама на своей кухне, не услышать их с Дэном тихие разговоры. Запальчивый, самоуверенный до зубовного скрежета голос Дениса и Батин – чуть насмешливый и тягучий. Я так привыкла к этим двум звучащим в унисон голосам. К тому, что у нас одни мечты и конечная цель. К тому, как органично мы научились взаимодействовать. И вот теперь…

– Аа-а-ах.

– Она сейчас кончит. Давай, Бать…

Я улетела с фейерверками, широко распахнув глаза, видя, как с Рустамом происходит то же безумие… И это было так завораживающе красиво, что я не смогла отвести от него взгляда, даже когда Дэн стащил меня на пол и, поставив между широко расставленных Батиных ног, стал трахать. И эти наши гляделки в тот момент были куда более говорящими, чем ни на секунду не замолкающий голос Дениса. Который снова и снова повторял:

– Ох, мась… Какая ты… Кипяток просто. С ума сойти… Бать, скажи? Ну, вы меня и напугали. Я чуть с ума не сошел. Не могу без тебя… Что б я без тебя? Зачем… Красивая. С нами что делаешь, а?

И в глазах Бати эхом: «А? Что с нами делаешь?»… Его взгляд опустился на мою подпрыгивающую от ударов Дэна грудь. Крупные пальцы потянулись, сдавили вершинку. Меня прострелило. Насквозь. Мне так много всего стало, и одновременно с тем так мало, что я, стремясь, выбрать по максимуму эту ночь, подалась вперед и, видно, окончательно потеряв стыд, слизала густую сперму с Батиного живота. Рустам зашипел, как зверюга. Его бедра дернулись, крылья носа угрожающе раздулись. А потом он просто дернул меня на себя и впился в рот как раз тогда, когда мы с Дэном забились в одном на двоих оргазме.

Тут мои силы и закончились. Враз. Будто пробки выбило. Я еще успела услышать:

– Бать, Бать, черт, что с ней?

– Что-что… Не выдержала девочка. Мозги твои где были?

– Мои?! Да ты ж сам к ней полез, Бать…

– Да я тоже хорош. Что теперь? Может, врача надо вызвать?

– И что мы ему скажем? Что затрахали бабу до обморока?

– А не похер?

Дальше я уснула, и, судя по тому, что потом меня никто не будил, эти двое все же решили не пороть горячку. Боже мой! Боже мой… Как же мне теперь быть? С другой стороны, а почему именно я должна это решать? В конце концов, кто из нас мужчина… мужчины. Ох, черт!

Дверь в спальню приоткрывается.

– Проснулась?

– Да, – сиплю, облизав губы. – Сколько я проспала?

– Весь день, – Дэн пересекает комнату и садится на постель, тревожно вглядываясь мне в глаза. – Я уже хотел вызывать врача. Ты пиздец как меня напугала.

Дэн властным движением обхватывает мой затылок и притягивает к себе. Упирается в лоб своим, а сам в глаза смотрит. Наверное, это означает, что он на меня не злится за минувшую ночь, ведь так? Тугой узел в груди немного ослабевает. И я делаю, кажется, первый глубокий вдох с тех пор, как проснулась.