Ты на меня не смотришь (СИ) - Федотова Ася
Было очень волнительно, и в то же время меня распирало от счастья от одной лишь мысли, что он подойдет ко мне при всех, поцелует и скажет, что я теперь его, а он мой.
Мой.
Разве может быть хоть что-то ценнее?
Это как целый мир, обрушившийся на голову.
Но, видимо, я родилась не под той звездой, что называется счастливой, потому как сразу же у выхода из кабинета - гримерки меня подловил уже переодевшийся Левитин, с которым мы сегодня выступали, вызвал на разговор и предъявил вот эту запись разговора Яна со своими друзьями.
- Не ходи туда сегодня Полька. Даже думать не хочу, что на уме у этого мудака.
- Откуда у тебя запись? - бесцветным тоном спросила у Марка.
- Рыльский скинул.
- А у него? - мне с трудом удавалось шевелить губами.
Такое ощущение, что мое тело медленно погружалось в анабиоз, лишь бы избежать, лишь бы проскользнуть. Как в детстве - "я в домике", и руками изобразить крышу над головой.
- Он сам записывал.
- Зачем? Они же друзья?
В ответ Марк лишь рассеянно пожал плечами. Сложилось ощущение, что он не договаривал, скрывал что-то, но мозги у меня в тот момент совсем отказывались соображать.
В голове лишь крутилось признание Яна на повторе вперемешку с разговором на записи.
Мерзкая смесь.
- Не знаю, Полин.
- Но я не понимаю! - я взорвалась в бессилии и панике. - Почему Рыльский отдал эту запись тебе? Он же достает тебя, не упускает возможности задеть, подколоть. С чего вдруг?
- Наверное, потому что я с тобой общаюсь и точно эту запись дам прослушать.
Конечно, все логично, но все же...
- Не веришь? Потому что слепая. Не видишь, что он за дерьмо на самом деле. Принца себе нафантазировала - повысил голос до этого совершенно спокойный Левитин.
Не хотела верить, что это голос Яна, что это меня обсуждали, что это на самом деле все было.
Как в грязи вывалили. К горлу резко подкатила тошнота.
- Я просто знаю, что он не мог - заглянула на Марка, устроившегося у подоконника и подпирающего его бедром со сложенными на груди руками.
- Он? - Марк нервно провел рукой по затылку и истерично захохотал. - Он? Ты совсем поехавшая, Поль. Вот как раз он и может. И знаешь, что, вали на это сборище отморозков, повеселись там на славу, выставь себя последней дурой, а они будут ржать и ставки делать.
Я не могла больше слушать его. Заткнула уши и прикрыла глаза.
- Оставь меня! - крикнула на выдохе.
Я слышала, как он мялся на одном месте, как переступал с одной ноги на другую, а потом чертыхнулся, послышался шорох вещей.
- Да, ну, нахрен - бросил напоследок и хлопнул дверью соседнего с гримеркой кабинета.
И только тогда я дала волю рыданиям. Задушенным, спрятанным ото всех.
Очень хотелось верить, что все это не правда, а какая-то ошибка, но факты говорили сами за себя.
Неужели Ян мог бы поспорить на живого человека? Неужели его слова, лишь сладкая ловушка?
Мыслей в голове, как пчелиный рой. И некуда спрятаться от этого шума.
Когда я вновь сменила джинсы и серый свитер на бордовое платье, когда забирала свои вещи в гардеробе, когда писала Инге, чтобы ехала к Рыльскому одна, потому что у меня еще дела остались, когда вызывала такси и добиралась по указанному в сообщении от Яна адресу, мое сознание находилось далеко за пределами тела. Будто тело существовало само по себе на автомате, как заведенный робот. А души нет. Внутри пусто.
И по дороге в душном такси, где пахло старой обивкой сидений и химическим ароматизатором, болтающимся на зеркале заднего вида, я поняла, что не смогу больше ходить в эту школу, не смогу больше жить в этом доме, не смогу видеть его.
Каждый день понимать, что никогда ничего для него не значила. Ян просто забавлялся со мной, как с диковинной игрушкой.
Все-таки мама оказалась права, мы для таких, как Ян, никто. Никогда нам не быть на одной ступени.
План созрел еще в такси, но решилась я на него, когда подошла к столу с напитками в шикарном доме Рыльского и опрокинула в себя стопку чего-то очень горячительного на вкус.
Яна я нашла в компании его друзей. и так даже было лучше. Пусть видят. Пусть знают - рыбка уже давно заглотила крючок, рыбка уже барахталась в сетях.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Он сидел за барным стулом. Широкие плечи, обтянутые желтой футболкой с изображением на ссутулившейся спине скрещенных черных стрел, образующих квадрат, дрогнули. когда я прикоснулась пальцами.
Ян обернулся и не сразу словил фокус. Он был пьян. А, может, и не только. Но меня узнал и улыбнулся, уткнувшись носом в мне в шею и перехватив рукой за талию.
- Пришла - коротко пробормотал, и кожу прострелило электрическим разрядом, потому что в конце он дотронулся губами до места, где шея переходила в плечо.
А мне до ломоты захотелось зарядить ему по щеке, а потом еще и еще.
- Ян, поехали домой - начала я сразу без предисловий и ненужных ходов, сгребая себя в кучу.
- Уже? - он промурлыкал, как сытый кот.
И мне стало одновременно и тошно от всего этого цирка с конями, и мучительно приятно, потому что я его любила.
Господи, любила!
Несмотря на то, каким Ян оказался гадом. И ничего не могла с собой поделать.
- Да, хочу побыть с тобой наедине. Только вдвоем. Не будем время терять, а то потом меня мама хватится.
Он в момент считал мою решимость во взгляде и потянул за собой на выход, коротко попрощавшись с друзьями.
Я даже не стала смотреть на их лица, чтобы не узреть усмешки в искрящихся, пьяных глазах. А то хуже, сочувствия, потому что я, по их мнению, оказалась такой легкодоступной и непроходимой дурой.
Глава 26
Школа, выпускной класс
Ян
Мы не поехали домой. Там бы нам точно помешали.
Поэтому я снял номер по липовым документам, имеющимся у меня на случай покупки алкоголя и проходки в клуб.
Полина попросила меня забрать с собой бутылку с недопитым вискарем, что стояла рядом со мной на столешнице.
Неужели так волновалась?
Когда мы добрались до номера, я врубил светильники, прикрепленные над изголовьем кровати. Приглушенный свет успокаивал.
Я был пьян, но не до такой степени, чтобы нихрена не соображать, поэтому сразу просек, когда Поля робкими шагами подобралась ко мне вплотную.
Просек и чуток струхнул, потому что у меня это тоже впервые. С Евой мы заходили достаточно далеко, но до полноценного секса так и не добрались.
Меня немного потряхивало от мысли, что я могу сделать что-то не так, налажать, причинить ей боль, хотя без этого в первый раз не получится. Переживал, что не смогу доставить ей удовольствие и испорчу такой важный для, наверное, каждой девчонки момент.
А еще я растерялся от неприкрытого вызова в ее взгляде, от отчаянной решимости. И прежде чем поцеловать, все же спросил.
- Ты, правда, хочешь?
Полина нервно сглотнула. В тусклом освещении ее глаза были похожи на две черные пропасти.
- А ты разве нет?
- Если ты не готова, мы можем подождать, не торопиться. Мне нужен не только секс. Я же люблю тебя.
Черт, как же мне пришлось сдерживать себя в руках, чтобы произнести это. Я говорил и сам себя материл. Полный идиот.
Она мотнула головой и приложила к моим губам палец.
- Мы не будем ждать. У нас и так совсем не осталось времени.
Мне нужно было спросить, почему? Куда оно денется от нас, это время? У нас его вагон впереди. Целая жизнь. И, может, тогда бы мы смогли все решить. Смогли бы разобраться в этом клубке из недопонимания и лжи.
Но я промолчал, потому что был пьян. И потому что очень сильно ее хотел. До дрожи. До бешенства.
Поэтому вместо разговоров я притянул одной рукой ее за талию, а другой прихватил за затылок, увлекая в поцелуй.
Сначала нежный и почти невинный, а потом все более горячий со сбившимся дыханием, со вкусом ее сладкого языка, с участившимся до предела пульсом.