Наше единственное лето - Мира Ли
– В смысле?
– В смысле – ты вчера все не так понял. И все остальные, по ходу, тоже.
– Так вы с Потаповым не спали?
– Дошло наконец…
– А какого … Саня не отпирался? Понес про то, что вы вместе и все такое…
– А вот это и мне интересно. А еще: почему Таня вывернула все так, словно у нас с Сашей уже все серьезно? Уж она-то точно знала, что ничего такого нет.
– Ты, Элька, все-таки глупая, маленькая и наивная до чертиков! – Дима с какой-то жалостью, как на несчастного котенка, посмотрел на меня.
– Да что вы все заладили: наивная, маленькая… Достали уже! Лучше скажи, что происходит, а то я совсем ничего не понимаю!
Дима прикрыл глаза и простонал:
– Принеси таблетку, голова сейчас взорвется!
Чувствуя, что развязка уже близко, и совсем скоро я получу желаемую информацию, я пулей слетала на кухню, раздобыла «Парацетамол» и вернулась с еще одним стаканом холодной воды. Дима вместе с таблеткой неспеша выпил и его, упал на подушку и уже засыпая пробормотал:
– Танька влюбилась в Даню, а он по тебе сохнет, вот она, видать, и бесится, пытается его к себе перетянуть… А Саня не хочет тебя Даньке отдавать, ему это «недопонимание» только на руку… – Дима снова застонал. – Уйди уже, иначе точно умру.
Спустя мгновение он громко засопел, а я попыталась переварить полученную информацию: Таня любит Даню. Саша отстаивает права моего парня. Даня… что?! «Сохнет по мне»?!
Как же все это звучало глупо и неправдоподобно. Я бы легко поверила в то, что он терпеть меня не может за то, что видела как его ударил отец или просто на дух не переносит за мою педантичность и правильность.., но – «сохнет»? Это, типа, я ему нравлюсь?!
Я даже расхохоталась от этой мысли, причем Дима даже и не подумал проснуться.
Нравлюсь? Что за ерунда…
Нравлюсь я Саше. Вот это очевидно. Поэтому он по отношению ко мне внимателен, заботлив и нежен, а Шустов… Постоянно чем-то недоволен, готов уколоть, съязвить… Мои мысли прервали воспоминания о том, как он чуть не убил парней на пустыре у гаражей, защищая меня, а потом нес на руках до самой дороги. Сердце тревожно и радостно замерло. Парень, которому было бы все равно, не поступил бы так.
Мне вдруг стало нечем дышать. Неужели я правда ему нравлюсь?!
На кухне зазвонил телефон, и через мгновение бабушка позвала меня.
Звонила Таня. Она старалась вести себя как ни в чем ни бывало, но голос то и дело подрагивал, и она запиналась.
– Уже не спишь? – защебетала она.
– Я вчера не поздно вернулась, выспалась. Что-то случилось? Ты рано звонишь.
– Давай через часок встретимся в нашей кофейне, поговорим… – Таня запнулась, а я молчала. Не хотела помогать ей в этой неловкой ситуации – мое наказание за вчерашнее.
– Давай, – когда молчание стало слишком долгим, сказала я и положила трубку.
Кофейня только открылась, я стала первым посетителем и выбрала свой любимый столик в углу у стеллажа с книгами. По привычке сняв с полки одну из них, открыла где-то посередине и начала читать.
Это был сборник стихов Евтушенко, мама очень любит этого поэта, а я никогда не читала его внимательно, но тут…
Мне снится старый друг,
который стал врагом,
но снится не врагом,
а тем же самым другом…
– Данилова, мы только вчера школу закончили, а ты все никак от своих книг не оторвешься! Отдохни хотя бы пару дней, экзамены скоро! – Таня в нежно-розовом шифоновом платье села напротив и выхватила у меня из рук книгу. – Ничего себе! Что-то запретное читаешь?
– Ага, страшно запретное, – попыталась пошутить я, но шутка явно не удалась. Не смешно было ни мне, ни Тане.
К нам подошел официант и принял заказ на кофе и грушевый пирог. После того как он ушел, мы еще какое-то время молчали. Становилось неловко. Наконец Таня решилась:
– Эля, прости за вчерашнее… – она говорила, не глядя мне в глаза. Извинение получалось не очень искренним. – Я давно хотела поговорить с тобой, но никак не решалась… В последнее время ты изменилась, у тебя появились от меня секреты. Но мы с тобой близкие подруги, и для меня очень важно, чтобы между нами не было недопонимания.
Я молчала, пытаясь понять, куда она клонит, и какое недопонимание, кроме вчерашней ее выходки, есть между нами.
– И хоть ты сейчас так упрямо молчишь и сердито на меня смотришь, – от этих слов мои глаза распахнулись, а Таня словно этого и ждала. – Вот, вот, ты опять – этот осуждающий взгляд!
– Таня, давай уже к делу, я пока ничего не могу понять.
– Ладно, ты права: мои переживания – только мои переживания, – она уверенно отбросила свои темные волосы назад и, глядя мне прямо в глаза, сказала: – Мне очень сильно нравится Даня Шустов. До безумия нравится! Я никого кроме него не вижу и очень хочу быть с ним.
У меня внутри что-то перевернулось, в висках застучало. В одном Дима оказался прав: Таня влюбилась в Даню. Только почему она ведет себя так, словно я не даю им быть вместе?
– Разве ты уже не с ним? – спросила я и не узнала свой голос. Он был слишком холодным и отстраненным для наших дружеских отношений.
– Элька, ты издеваешься? – в глазах Тани заблестели слезы. Кажется, все серьезнее, чем казалось сначала. – Все знаешь и издеваешься?
– Судя по всему, все вокруг все знают и издеваются надо мной – наивной и глупой…
Таня, взяв себя в руки, почти минуту внимательно изучала мое лицо.
– Никогда не думала, что мы с тобой будем делить одного парня, – наконец сказала она. Я даже подавилась кофе от такого поворота событий. Когда и кого мы делить начали? Почему мне не сообщили, что я в каком-то разделе участие принимаю?
– Таня, кого мы делим-то? Сашу что ли?!
– Ну хватит уже! – она явно начинала сердиться. – Я о Дане говорю.
Тут я подавилась второй раз и кашляла так долго, что Тане пришлось постучать меня по спине.
– Ты тоже считаешь, что я ему нравлюсь? – не смогла сдержать полуистерический смешок я.
– Не считаю, а уверена! – сказала она так громко, что официант повернулся в нашу сторону. – Этого только слепой не замечает! А вот какие у тебя планы на него я не понимаю и от этого нервничаю. Вчера я именно из-за этого и не сдержалась. Захотелось, чтобы он уже понял, что ты с другим и
