Босиком по стеклам. Книга 2 - Алекс Джиллиан

— Ух ты, это наши хоромы? — отвлекшись от нашей беседы, Энжи тычет пальчиком в куполообразную конструкцию, накрытую плотной песочно-ржавого цвета тканью.

— В лучших традициях Анмара. Отдаю дань твоим королевским корням, Пикси.

— Я польщена, любимый, но на дворец эта хибара никак не тянет, — язвит вредный ангел.

— У меня было мало времени, детка. Это все, что успели построить, — поддерживая болтовню Анджелины, с улыбкой отвечаю я и, отодвинув плечом полог, заношу свою жену внутрь.

— Вау, — невольно вырывается у Пикси, когда я ставлю ее на толстый ковер с длинным ворсом. Она скидывает тесные туфли и даже постанывает от удовольствия. Приподняв длинный подол, делает пару шагов вперед, с интересом озираясь по сторонам.

— Что ж, по крайней мере, голодными не останемся, — остановившись возле круглого кофейного столика, до отказа заставленного фруктами, бутылками с вином и восточными сладостями, плюхается задницей на один из двух стульев. Делая вид, что сосредоточена на обилии блюд, она намеренно не смотрит в сторону постели. А посмотреть есть на что.

— Мы позавтракали в отеле, — напоминаю я, когда Энжи тянется за персиком и откусывает щедрый кусок.

— Прошло много времени, — изо всех сил разыгрывая беспечность, отзывается ангел.

— Два часа, детка, — уточняю я, начиная расстёгивать оставшийся ряд пуговиц на рубашке. — Тебе туда, ангел, — без улыбки киваю на королевских размеров кровать под полупрозрачным балдахином. Застеленное белоснежное белье в интимном полумраке настойчиво притягивает ее взгляд, который она тут же отводит и останавливает на мне.

— Так сразу и даже бокал вина нельзя? — она вздергивает подбородок в тот момент, когда я полностью избавляюсь от рубашки и берусь за ремень брюк.

— Потом, детка. Я лично напою тебя до помутнения рассудка, — вкрадчиво обещаю я.

— А после бессовестно воспользуешься моим нетрезвым состоянием?

— И до, и после, детка, — это уже звучит как предупреждение. Тон моего голоса заставляет ангела напрячься, но она все еще держится. Вызывающе улыбнувшись, встает на ноги и выходит из-за стола. Первый шаг не в мою сторону, а назад.

— То есть… ты… мы… прямо сейчас? — слова даются Пикси с явным трудом. Ее смущение и внезапную робость нетрудно распознать под дерзкой улыбкой. Она опускает взгляд на мою руку, дергающую вниз ширинку на брюках, быстро поднимает верх по торсу, всматривается в глаза.

— Разве не ты шептала мне в вертолете «хочу, не могу»? — я двигаюсь в ее сторону, она отступает. Может быть, эта такая игра в невинность, мне сложно правильно интерпретировать смесь эмоций на ее лице. В таком состоянии мои слабые эмпатические навыки обнуляются напрочь. Слишком долго сдерживаемое возбуждение достигло той точки, когда мозги отказывают напрочь и все потребности сосредоточиваются в одном месте.

— А где лепестки роз? — наиграно капризным тоном спрашивает она, уставившись на девственно-белое покрывало.

— На прикроватном столике есть смазка с ароматом розы. От нее будет больше пользы, ангел, — в ответ на мои слова она ошарашено открывает и закрывает рот. — Если ты забыла, то мы трахаться собрались, а не цветы нюхать.

— Что на тебя нашло? — она насторожено хмурится, до побелевших костяшек вцепившись в подол платья.

Я молча наступаю, она делает еще один шаг назад и попадает в тупик. Дальше только постель. Пикси громко сглатывает, переминаясь с ноги на ногу, и, не выдержав напряжения, поворачивается ко мне спиной.

— Правильное решение, малышка. Иногда так гораздо проще — развернуться к неизбежности задом и позволить себя поиметь.

— Мердер, ты ведешь себя… грубо, — вздрогнув, шумно выдыхает Пикси. — Может, нам не…, — она замолкает, почувствовав, как я прижимаюсь к ней сзади.

— Тихо, ангел, — опустив голову, шепчу в ее белокурую макушку, одновременно вдавливаясь натянувшей боксеры выпуклостью в ее поясницу. — Не надо дергаться и бояться, — хрипло наставляю трусливую ученицу, ощутив ее дрожь. — Это все равно случится. Ты хочешь не меньше, — торопливо вытаскиваю шпильки из шелковистых волос, и блестящие жемчужины бесшумно падают нам под ноги, навсегда теряясь в ворсе ковра.

— Я все представляла иначе, Кол… — жалобно бормочет Пикси.

— А я именно так, — сильно сжимаю хрупкие девичьи плечи, продолжая тереться о нее ноющим членом. Еще пара минут таких движений, и я кончу в спущенные брюки, как перевозбужденный пацан, лапающий свою первую девчонку. — Запомни, ангел, я всегда делаю только то, что хочу. Пока я хочу тебя, то иногда буду позволять тебе думать, что могу превратиться в твоего карманного рыцаря, но рано или поздно тебе придется смириться, что этого никогда не произойдет. На то есть ряд причин, но о них мы поговорим позже. Сейчас я способен обсудить только то, как ты предпочитаешь, чтобы тебя отымели в первый раз, — перекинув густую платиновую копну через покрывшееся мурашками плечо, я с характерным треском нетерпеливо разрываю платье по шву вместо того, чтобы заморачиваться с пуговицами и шнуровкой.

— Мердер! Я бы сама сняла, — возмущенно восклицает Пикси.

— Я за*бался ждать, — опустившись на корточки, сдергиваю белый балахон с ее бедер, оставляя новобрачную в одних кружевных трусиках. — К тому же оно тебе больше не понадобится, — без раздумий стаскиваю вниз последнюю преграду и, несильно приложившись пятернею к упругой ягодице, жадно припадаю ртом к оставшейся розовой отметине.

Пока ангел ошарашено охает и сыплет проклятьями, я толкаю ее вперед. Плюхнувшись животом на постель, Пикси приподнимается на локтях, собираясь полностью забраться на кровать и наверняка лелея наивную до идиотизма идею спрятаться от меня под грудой белых одеял. Я грубо нарушаю наивные планы Энжи, дергая вниз изящные лодыжки и укладывая Пикси так, что ее голая задница остается свисать с высокого края постели.

— Отличный вид и очень знакомый, — довольно урчу я, резко разводя трясущиеся бедра Энжи в стороны. — Вот так еще лучше, — наклонившись, я без лишних церемоний зарываюсь между ее ягодиц лицом и, раздвинув языком аккуратные складочки, засовываю его внутрь.

— Ай, — взвизгивает ангел, снова забившись, как в припадке.

Отвесив пятой точке Пикси успокаивающий шлепок, я резко тяну ее бедра на себя, проталкивая язык глубже.

— Да чтоб тебя… — она захлёбывается очередным подстёгивающим мое возбуждение воплем. Просунув одну ладонь под судорожно втянутый живот, я нахожу крошечный комок плоти и устраиваю ему экстремальный штурм. Это с натяжкой можно назвать прелюдией. Я уже трахаю ее влажную дырочку, растирая пальцем набухший клитор, буквально выбивая языком и грубыми ласками ответную реакцию на умелые манипуляции.

— О боже! Мердер, прекрати, — вопит ангел, колотя кулаками по матрасу. Но все ее мольбы тонут