Любимая для Жестокого - Лия Рой
Мне не хотелось думать, что все сделанное будет зря, не хотелось думать, что Элана страдает просто так, бессмысленно.
Я хотел наполнить ее жизнь смыслом. Счастьем. Детьми. Я смог бы, обязательно смог бы, мне нужно было только достучаться до Елисеевой.
Глава 40
– Я здесь, все хорошо, детка, – прошептал я, проводя руками по спутавшимся волосам. – Прости меня, прости… это все я… – лихорадочно пробормотал, пытаясь успокоить плакавшую у меня на руках Элану.
Мне было так жаль ее, я мечтал забрать себе хотя бы толику ее боли, но, к великому сожалению, это было невозможно.
С тех пор, как Рома пригласил меня к ним домой, я потратил почти неделю, для того, чтобы добиться от Елисеевой хоть каких-то слов, хоть каких-то эмоций.
Я приходил каждый день, садился рядом и говорил, говорил, говорил. Что-то рассказывал, о чем-то рассуждал, говорил Элане, что все будет хорошо. Гладил ее по голове, пока она лежала на кровати и смотрела в одну точку, разрывая мне сердце.
Лана сильно исхудала, хотя всегда была едва не кожа, да кости, взгляд ее потух, волосы приобрели бесцветный оттенок. Она угасала на глазах, и мы с братом вынуждены были за этим наблюдать.
Пока в один прекрасный вечер она не расплакалась. Нет, не так, Лана разрыдалась, она плакала навзрыд и что-то несвязно шептала, пока я шептал все, что не попадя.
– Моя девочка… мы ее потеряли, это все из-за меня, – шептала Лана, пока я пытался привести ее в чувства. Обнял и баюкал, как маленького ребенка.
– Это не так, Лана, ты знаешь, что это не так. Все будет хорошо, все пройдет, обязательно, слышишь меня?
Конечно же, я не был уверен, что все будет именно так, но хотел верить, что Лана справится, что сможет остаться сильной, несмотря ни на что. Даже мой старший брат ее не сломил, а значит, она могла вынести практически, что угодно.
– Моя девочка…
– Она в хорошем месте…
– Нет…
– Ей там хорошо, Элана! – Я легонько встряхнул ее и поймал затуманенный взгляд зеленых глаз. Самых красивых глаз на всем свете. Самых красивых глаз из всех, что я когда-либо видел. – Поверь мне… отпусти ее…
– Я не могу…
– Ты должна. Ты должна быть сильной, слышишь меня?
– Да…
– Пообещай мне…
– Я…
– Пообещай! – потребовал я.
– Да…
– Ну вот и умница. – Я вновь притянул ее к себе, прижал к груди, поцеловал в макушку.
– Раст… – тихо позвала она, неожиданно лаская слух моим именем, произнесенным из своих уст.
– М?
– Забери меня отсюда, пожалуйста… Я не могу здесь оставаться… не могу оставаться с ним… умоляю…
– Хорошо. Я заберу тебя, Элана. Я больше тебя не оставлю, даю слово.
Глава 41
Я не знаю, как прожила последние два месяца. Они прошли, словно один день. Серый, безликий, наполненный отчаянием и не прекращающимся кошмаром день.
Я долгое время не могла поверить, что Каролины больше нет. Я была уверена, что это не моя малышка, что нам с Романом показали тело другого ребенка, потому что я отчетливо помнила маленькое родимое пятнышко над правой ладонью Кары.
Когда я увидела его впервые, то оно показалось мне похожим на сердечко и тогда я подумала, что это знак. Что все будет хорошо. Что моя девочка помечена кем-то свыше и обязательно выживет чтобы стать самой счастливой на свете.
Как же было несправедливо потерять ее после такой борьбы, когда она перенесла уже столько всего…
Как же сильно я надеялась, что Кара будет жить, что я смогу вырастить ее в любви и заботе.
– Элана? – послышалось снизу и я поспешно стерла слезы, успевшие скатиться по щекам, встряхнула головой.
Вот уже три с половиной месяца я жила у Ростислава.
Он забрал меня у Ромы и привез к себе. Как и обещал. Окружил заботой, лаской, незримой поддержкой. Помог, как и чем смог, если говорить проще.
За это время Роман лишь однажды позвонил мне, спросить, все ли со мной в порядке, но я почти сразу скинула его звонок. Разговаривать с тем, кто заставил меня пройти через такое… это был настоящий ад на Земле.
И хотя я изо всех сил старалась не показывать этого Расту, он продолжался. Кажется, этому суждено было длиться до последнего моего вздоха.
Я не могла выпустить Кару из мыслей. Она все время снилась мне и посреди ночи я просыпалась со слезами на глазах. В такие моменты Ростислав приходил, садился рядом и подолгу обнимал, молча гладил меня по голове, даря безмолвную поддержку.
Но самыми страшными снами были те, где с Ромой и Карой мы были счастливой семьей. Жили где-то далеко отсюда, кажется, за границей, в теплых краях, у самого моря. Наша девочка все время была разного возраста, но никогда не больше восьми-десяти лет. В этих видениях она была моей копией за исключением лишь глаз, которые достались ей от отца.
В этих видениях мы часто гуляли втроем по берегу ни то моря, ни то океана. Впереди нас бежал большой пес, который, я была уверена, наш, Рома носил Кару на руках, а последняя звонко смеялась, то и дело, закидывая голову назад. Я же шла сзади и молча улыбалась.
Эти сны были самым худшим кошмаром, потому что просыпаться после них не хотелось. В них хотелось остаться. Навсегда. С моей маленькой девочкой и ласковым, нежным, но храбрым рыцарем. Именно тем, в кого я когда-то влюбилась. Давным-давно.
– Лана?! – уже обеспокоенно послышалось откуда-то совсем близко.
– Я здесь!
– Ты меня напугала… – выдохнул Ростислав.
На часах было семь вечера, и он привычно вернулся домой. Я же вертелась на кухни, пытаясь хоть чем-то занять руки. Приготовить ужин или что-то вроде того.
