Исай - Натализа Кофф
– Ты ведь помнишь, что я говорил тебе? – выдохнул я, поглаживая ее прохладные пальцы своими. – Все помнишь, я знаю. Но я повторю.
Белка подняла голову, когда я шагнул ближе. Она смотрела на меня, словно пыталась найти в моих глазах доказательства произнесенным словам.
– Ты – моя единственная, Белочка, – прошептал я, обхватывая ее голову ладонями, – Мне никто не нужен. Только ты.
– Два года – большой срок, Исай, – шепнула в ответ Сеня, она даже не скрывала, что мое признание пришлось ей по душе. И я понял, убедился в который раз, что моя Сеня стоит того, чтобы ждать ее.
– А ты? Два года – большой срок, Арсения, – нахмурился я.
Да, я не был готов к тому, что Белка найдет утешение в чужих руках. Но если это и случилось, я отыщу в себе силы, чтобы перешагнуть через дикую ревность и ярость. И возможно, даже не стану искать бывшего любовника. Возможно…. Вру, найду и выбью зубы. Но завтра. Сегодня я ни за что не покину этот дом, ведь я привез сюда свою Белочку.
Я пытался уговаривать себя, что все идет в пределах нормы. Пытался вышвыривать из своей головы картинки, на которых видел мою Белку в чужих руках. Выходило хреново. Но я не собирался упрекать девчонку. Она жила все это время с мыслью, что меня нет. У нее было право на счастье. И я не стану осуждать ее. Ведь это совсем неважно. Главное – мы теперь вместе!
– Я не смогла бы, – коротко шепнула она.
И я понял, что нагло врал себе. Важно! Еще как важно! Важно, что все мои кошмары, в которых моя Белка любила других, так и остались кошмарами. А ревность улеглась, спряталась, отступила.
– Как же я тебя люблю! – выдохнул я, подхватывая девчонку и выпрямляясь в полный рост.
Я закружил ее по просторной гостиной, в которой уже завтра будет бегать наша Верочка под присмотром воинственных бабулек.
– Люблю! – громко прокричал я, а Белка звонко рассмеялась, обнимая меня руками за шею. – Люблю!
* * *Глава 17
Не припомню, были ли дни на протяжении последних двух с половиной лет, когда я просыпался без угрызений совести и без мыслей о моей Белочке. Я винил только себя одного в том, что не смог удержать свое счастье, защитить Сеню и свою дочь от невзгод, как сам же и обещал.
Каждую ночь я представлял, как найду мою Белочку. Вспоминал нашу с ней близость, воскрешал в памяти каждый ее вздох, каждую черточку красивого личика и линии стройного тела.
Моя девчонка изменилась. Она была по-прежнему стройной, красивой, изящной, однако в ней появилось что-то новое, незнакомое, но не менее родное и притягательное.
Смотрел в ее глаза, чувствовал, как взгляд Белки словно гладит мое лицо, окутывает восхищением и радостью. Будто моя девчонка любуется мной и не может никак налюбоваться.
Я чувствовал себя недостойным такого слепого обожания. Ведь я предал ее, не оправдал ее надежд и ожиданий. Не был рядом с ней, когда она так нуждалась во мне. Когда вынашивала нашу малышку, когда рожала ее, когда ночами дежурила у ее кроватки, когда лечила от первой простуды, и успокаивала, пока резались первые зубки….
Меня не было рядом….
А я смотрел на нее, и не мог найти подходящих слов. Понимал, что нужно говорить, нужно рассказать, как жил без нее, вернее и не жил вовсе, а отсчитывал часы до нашей встречи…. Но не мог. Не мог говорить, словно кто-то со всего маха рубанул по гортани. И все, на что хватило сил – крепко прижать Белочку к себе.
Просто не мог больше чувствовать на себе ее взгляд, полный обожания и любви. Не заслужил пока.
И боялся разжать руки. Казалось, стоит выпустить Белочку хоть на миг, как она тут же исчезнет из нашего дома и из моей жизни. И я вновь погрязну в рутине, до краев наполненной одиночеством и болью.
– Покажи мне нашу спальню, Исаев! – прошептала Арсения, не поднимая головы. – Надеюсь, ты купил кровать. Но и диван подойдет.
Я тихо рассмеялся, вспомнил наш первый раз и диван, который мы все же умудрились сломать.
– Тебе понравится наша кровать, Белочка, – пообещал я, стремительно двигаясь в сторону нашей спальни, не выпуская Сеню из рук.
По сути, мне было плевать, где целовать девчонку. Все тело скручивало от напряжения, возбуждения и адского желания. Но я пытался заставить себя двигаться медленнее, уговаривал себя притормозить, чтобы ненароком не сделать больно моей хрупкой девочке.
Но Белка лишь усугубляла ситуацию. Он добралась до ворота рубашки, прижалась к коже своим ртом и теперь дышала, опаляя кожу своим дыханием. Понял, что слишком сильно сжимаю ее бедра. Кажется, на бледной коже к утру появятся синяки от моих пальцев.
– Я так скучала! – шептала она.
А я …. Я растерял всю выдержку и весь контроль. Я не мог ждать и секунды. Какие бы доводы ни приводил мой разум, мое тело отказывалось их слушать.
Движения, мои и ее, были стремительными, рваными, пальцы дрожали. Наше дыхание слилось в одно целое. Сердца бились в едином ритме. И я не понимал, кто из нас кого раздевал, срывал одежду, в надежде добраться до желанного тела.
– Оооох! – тихий стон отрезвил меня.
Понял, что придавил Белочку собой прямо к полу, хотя кровать была на расстоянии вытянутой руки. Всего шаг – и мягкий матрас ждал нас.
Но Белка так крепко держала меня своими нежными руками, а я был настолько глубоко в ней, что сил не оказалось, чтобы передвинутся. Выдержка подвела. Терпение иссякло.
Белочка пошевелилась подо мной, и вновь застонала. А я сорвался. Впился ртом в ее манящие губы и отпустил себя.
Я не знал других. У меня не было опыта, чтобы понять, как справиться с эмоциями, как заставить себя успокоиться и удержать свое тело. И было плевать, что не могу. Я чувствовал, как неистово и откровенно моя Белка рвется ко мне, навстречу.
