Песнь ворона (ЛП) - Харпер Ледди

Очевидно, Дрю заметил мое замешательство и решил помочь мне.

— Ты сказала, что у каждого есть причина познакомиться с кем-то, а потом ты сказала: «А с тобой…». Что ты собиралась сказать? Что со мной?

Я вспомнила, что сказала это теперь, когда парень освежил мою память. Однако мне не хотелось заканчивать эту мысль, особенно после того, как я с любовью смотрела в его глаза, казалось, целую вечность.

— Кто знает, это могло быть что угодно. Понятия не имею, к чему я клонила.

Однако, парень не купился на мой смех.

— Я не знаю, какая, по-твоему, у меня мотивация, чтобы узнать тебя получше, но могу заверить, что ты, вероятно, ошибаешься. Я просто подумал, что, поскольку провел последние пару дней, рассказывая тебе о себе и своей семье, было бы неплохо узнать кое-что и о тебе.

— Это именно то, что я пыталась сказать. — Я поняла, что меня обманули, в ту же секунду, как уголки его губ изогнулись. Он сделал это нарочно, чтобы выудить правду и заставить меня закончить мою первоначальную мысль. Как бы то ни было, я все равно продолжила. — Мы могли бы быть друзьями, но, учитывая, что я здесь всего на неделю, и мы не совсем соседи, это не было бы большой дружбой. И те же самые причины относятся и ко всему романтическому. А это значит, что твой интерес ко мне — всего лишь немотивированное любопытство. Так что нет, мне не было неловко говорить о себе. Я просто не уверена, что с этим делать.

Дрю на мгновение замолчал, обдумывая мое обвинение, продолжая нашу неторопливую прогулку обратно к «Кормушке».

— По какой причине люди смотрят реалити-шоу? Разве не для того, что бы познакомиться с кем-то поближе?

— Да, наверное… но я предполагаю, что они делают это для развлечения.

— Ну, я не собираюсь лгать тебе, Кенни, я нахожу тебя довольно интересной. Так что, может быть, в этом и есть моя причина. Или… — Он практически подпрыгнул и поднял один палец, как будто ему только что пришло в голову гениальная мысль. — Может быть, мне просто нравится твоя компания, и я не хочу рисковать, отпугивая тебя, проводя все время вместе, рассказывая о себе. Видишь, похоже, я не так бескорыстно интересуюсь тобой, как ты можешь подумать.

Я больше не могла сдерживать смех. Его решимость доказать, что я ошибаюсь, меня позабавила. Как будто Дрю обиделся на то, что был хорошим парнем, который просто хотел узнать меня поближе, не ожидая ничего взамен.

— Хорошо, ты прав. Я не знаю, о чем думала.

Когда мы подошли ко входу в ресторан, Дрю откинул голову назад и допил то, что оставалось в его бутылке.

— Подожди меня там, пока я отнесу это в мусорное ведро, — сказал он, указывая на ту сторону здания, где, как я предположила, он припарковал свой гольф-кар. Затем он отнес мой стакан и свою пустую бутылку в мусорное ведро рядом со ступеньками и выбросил их.

— Итак, ты чувствуешь, что теперь знаешь обо мне достаточно? — спросила я, когда парень скользнул на сиденье рядом со мной.

Он хмыкнул себе под нос, поворачивая ключ в замке зажигания.

— Не совсем. Ты мне мало что рассказала, и, честно говоря, я даже не уверен, что понял то немногое, что удалось из тебя вытянуть. Исходя из того, что ты сказала, похоже, что твоя мама ненавидела твоего дедушку, но все же позволила ему переехать к вам. И я чувствую необходимость узнать больше о твоей бабушке.

— Я бы не сказала, что моя мама ненавидит дедушку. В конце концов, он ее отец, нравится ей это или нет. Позволить ему жить с нами было нелегким решением с ее стороны. Некоторое время она боролась с этим. Но в конце концов, ее проблема с ним больше не была проблемой, и, учитывая, что у него был инсульт, вероятность того, что он вернется к старой привычке, была ничтожно мала.

Моя мама не обсуждала со мной свое решение — это было не то, о чем должен беспокоиться тринадцатилетний ребенок. Единственная причина, по которой я знала все это, заключалась в том, что я подслушала, как она плакала, когда думала, что я сплю. Никогда не забуду ночи, которые я провела, сидя за ее дверью, слушая, как она шепчет сама себе, слезы и боль заполняли каждую противоречивую мысль. Сначала я предположила, что она с кем-то разговаривает по телефону, но не потребовалось много времени, чтобы понять, с кем она разговаривает — со своим ангелом-хранителем, моей бабушкой.

— Если твоя мама не видела его двадцать лет, как он узнал, как связаться с ней, когда у него случился инсульт?

Дрю ехал медленно, явно пытаясь растянуть время, чтобы заставить меня говорить. И хотя мы снова вернулись к обсуждению моей семейной драмы, я не возражала. Я еще не была готова к тому, что эта ночь закончится — с другой стороны, казалось, что я никогда не хотела, чтобы мое время с Дрю подходило к концу. В этом не было ничего нового.

— М-м-м… Я не совсем уверена. Из того, что я поняла, они пытались дозвониться до моей бабушки, и им каким-то образом дали номер моей мамы. Думаю, они связались с кем-то, кто знал ее раньше. Я понятия не имею как, но маме позвонили из больницы. — Со всем остальным, что происходило в то время, я особо не расспрашивала об этом.

— Я так понимаю, это означает, что он не знал о тебе?

— Нет. Но если твой следующий вопрос будет о его реакции на меня, побереги дыхание. Мне не разрешили поехать в больницу с мамой после того, как она узнала об инсульте. Не говоря уже о том, что больница была не местная, так что она все равно не часто туда ездила. И к тому времени, когда я его встретила, моя мама уже рассказала ему обо мне, так что элемент неожиданности исчез. — Я была поражена тем, насколько интересным он находил все это. Для меня это была всего лишь скучная история.

Гольф-кар постепенно остановился перед моим домиком, но ни один из нас не сделал ни малейшего движения, чтобы закончить ночь. Вместо этого Дрю повернулся ко мне с любопытством в глазах и спросил: — Это было пять лет назад, верно? Я так понимаю, это означает, что сейчас ему лучше?

Самым удивительным во всем этом должно было быть то, что меня ни в малейшей степени не беспокоили разговоры об этом, несмотря на тяжесть и глубоко личную тему. Как ни странно, рассказ Дрю о моем больном дедушке и его жестоком и алкогольном прошлом принес мне чувство покоя. Я чувствовала, что ему можно доверять. И вместо того, чтобы недоумевать от вопросов, я решила смериться и посмотреть, к чему это приведет.

— Нет, инсульт действительно изрядно его потрепал. Я, очевидно, не знала его до этого, но думаю, можно с уверенностью сказать, что он не более чем оболочка того человека, которым был раньше. И за последние пять лет ему становилось все хуже и хуже.

— В самом деле? Как так?

— Ну, после инсульта у него развилось раннее слабоумие. По-видимому, это не редкость, когда такое случается. Хотя вначале все было нормально, и глядя на него, невозможно было это заметит, но сейчас все стало довольно плохо. Наверное, я похожа на свою бабушку, потому что он всегда думает, что я — это она. Он называет меня ее именем и все такое.

— Может быть, в этом индейском поверье есть доля правды, а? — Его слабая улыбка послала волны тепла, пробежавшие по моему животу. Это почти заставило меня наклониться к нему, умоляя о еще одном вкусе его губ, и я могла бы сделать это, если бы Дрю не продолжил наш разговор. — Но ты сказала, что у него есть деньги. Я предполагаю, что ему требуется много заботы, так что, по крайней мере, финансовое бремя не лежит на твоей маме.

Мне казалось, что я только и делала, что лопала его шарик позитива.

— У него были деньги в банке, когда он впервые приехал жить к нам, когда все еще был в значительной степени здоров. А потом была еще и продажа его дома. Все это пошло на оплату больничных счетов, и этого хватило на то, чтобы продержаться, пока ему не стало совсем плохо. Проблема в том, что бóльшая часть его денег находится в трастах или что-то в этом роде. И я предполагаю, что где-то есть пункт, который не позволяет ему получить доступ к средствам в случае, если он не в здравом уме. Так что последние пару лет все это было связано с юридическим дерьмом.