Милая Лиза (СИ) - Осадчая Виктория

— Ну, смотрю, ты занялся вплотную налаживанием деловых связей. Собираешься курировать второй проект.

— Я тяну время, Лизонька.

— Для чего?

— Мы перешли к тому моменту о признании, которое ты мне обещала? — на его вопрос я утвердительно кивнула. — Моя главная задача сейчас влюбить тебя в себя, — заявление было довольно смелым.

— А потом ты бросишь меня мучиться и чахнуть потихоньку?

— Я не такой коварный. Как ты думаешь, мне это удастся? — он хитренько улыбнулся, дожидаясь, скорее всего, отрицательного ответа.

— В принципе, почти удалось, — призналась я честно. — По крайней мере физическое влечение моё к тебе, как оказалось, не угасло. Пыталась сопротивляться, но это бесполезно.

— Нет, Лиза, это не то. Мне нужна ты вся, а не только твое тело.

— Вот, оно как! А что если начать именно с него? — этот его взгляд, голос, его полуулыбка — они были загадочны и могли довести сейчас до грехопадения. Мне грело душу все, что он говорил. Это было волнительно и опасно, потому что я тонула сейчас в нем. Захлёбывалась этими эмоциями, что наполняли меня каждый раз, когда он был рядом. Я не могла отвести глаз от его губ, и всё время умоляла себя не сметь прикасаться. А ведь пальцы так и тянулись к его руке или плечу. Да, я не боялась себе в этом признаваться. Не сейчас, не теперь.

— Пожалуй, я воздержусь. Ты мою душу получила, как и хотела когда-то. Теперь моя очередь.

— Но на сколько мы оба знаем, мне противостоять сложно.

— Я все же попробую. Поэтому как нельзя кстати я завтра уезжаю. Вернусь через несколько дней, как раз перед бабушкиным юбилеем. Так что, у тебя есть время поскучать и подумать.

На прощание я была удостоена лишь лёгкого поцелуя в щеку, который взбудоражил моё сознание, и заставил пожелать большего. Сначала мне поет дифирамбы, а потом так жестоко пускает Лизоньку по бороде. И ведь гада даже совесть не потревожит. А мы ведь договорились.

И я стала ждать. Нелепо как-то и глупо. Но все же. Даже мелькавший в зале Антон не мог сбить меня с толку.

Кстати, наш ремонт стремительно двигался к завершению. По радио, телевидению, в интернете Лена пустила рекламу, не скажу, что был прям «бум», но желающих попасть к нам оказалось достаточно. И большинство желали как раз к Антону. Ко мне же пытались попасть мои бывшие ученики. И то хорошо! Помнили ведь.

Раздражало только одно, что Гаас пытался каждый раз пригласить меня то на обед, то на ужин, то выжидал момент остаться со мной наедине. Не знаю, чего он добивался, но единственное, что мог получить, это лишь мое негодование.

— Да, задолбал ты, — не выдержала я. — Решил работать, вот и работай на здоровье. От меня-то ты что хочешь?

— Я соскучился, и как оказалось, всё ещё тебя не забыл.

— Я поздравляю тебя, Антон, но ты не прошел испытание. Даже не оправдывался, что ты был молод и глуп. Не так много времени прошло. Да, сама бы я тебя выгнала в любом случае, но ты не попытался. Не заставляй сейчас меня ненавидеть тебя. Мы либо работаем, либо прощаемся.

Не хотела я от него никаких объяснений. Мне было достаточно того, что я сказало то, что хотела.

А ещё бесило, что Ваня так и не удосужился позвонить. А я о нем думала. Постоянно. Я ждала его, и даже иногда возникало желание, чтобы он пару раз треснул Антону. Но его не было. Лена это видела, хоть я и отрицала. Но без него была какая-то внутренняя пустота.

— Дурочка, вернётся твой Князев.

— А вдруг нет?

— Если учесть, что у мужика по всей комнате твои портреты висят, то в любом случае вернётся.

Позже она мне объяснила на счёт этих портретов, которые, по ее словам, видел Пашка. И вот потом думай, что у человека в голове.

Ещё день я себя пыталась перебороть, чтобы набрать ему первой. Переборола! Вечером, когда за окном начали кружиться крупные хлопья первого снега, оставшись в комнате одна, глядя на огни большого города.

— Никак соскучилась, госпожа Богатырёва? — довольный голос на том конце вызывал желание отключиться.

— Не поняла ещё, — нужно было придумать повод для звонка, но я не могла. Мы просто молчали несколько секунд, соображая каждый, что говорить дальше. И ведь лишнего не хотелось взболтнуть.

— Ты когда возвращаешься? — первая нашлась я.

— Думал завтра, но пока не получается. Мой начальник не хочет меня отпускать, мол, и в столице у меня дел полно.

— А бабушкин юбилей?

— Я прилечу к этому времени, только вот не знаю с вольной или же придется возвращаться назад, — эти новости не очень меня порадовали. Я даже на секунду представила, что он остаётся там, и получилось не очень весело.

— Вань, тогда зачем мне в тебя влюбляться? Я не хочу отношения на расстоянии. Я хочу тебя, здесь, со мной, — признания вылетали сами собой, на эмоциях. — Вань, я затеяла танцевальную студию, я начала налаживать свою жизнь. И ломать все это я пока не хочу.

— Я тоже не хочу рушить твой мир, в который ты возвращаешься маленькими шажочками. Ты ведь для себя что-то уже решила на счёт меня? Мне ведь не послышалось?

— Нет, не послышалось. В эту самую секунду и решила. Не оставляй меня, Вань. Ты мне нужен, — говорить с телефоном было, конечно, намного легче, нежели я сказала бы ему об этом в лицо. Но уже отпускало. Оно сидело, свербило, коробило. Я не хотела отношения на расстоянии, но я не хотела быть без него. Любовь это или ни что иное, как эгоизм, я понятия не имела, но решение было принято, и оно было окончательным.

И снова томительная тишина на долгие три дня. В голове перебыли разные мысли, которые варьировались от «нахрен оно мне это все нужно» и до «брошу все и уеду с ним». К общему решению живность в моей головушке так и не пришла. Решила, что лучше подождать Князевского вердикта по поводу его работы, а потом уже принимать какие-либо решения. Эмоционально он меня дожал, а вот в плане выбора было тяжеловато.

В ресторан моего отца, где бабуля Князева праздновала свой юбилей, я прибыла до начала банкета. Он прислал сообщение, что приедет непосредственно на сам праздник. Когда мы будем танцевать было оговорено заранее с ведущим вечера, так что, я натянула удобный топ и джинсы для удобства. Волновалась я лишь за одно, что он опоздает, а я буду позорно танцевать одна. Положенные полчаса от начала празднования я выжидала, и когда до моего слуха донёсся голос ведущего о сюрпризе, я уже была у входа в зал.

Заиграла медленная чувствительная музыка с красивым ритмом, которую мы выбрали для танца. Я медленно начала выходить под неё в зал, не забывая про движения, которые продумала заранее. От танца в туфлях я отказалась, так как даже маленький каблук мог навредить, поэтому босые ноги уверенно ступали по паркету, а луч прожектора высвечивал мою фигуру. Я не могла видеть ничего, так как свет бил по глазам, а громкая музыка оглушала. Но я знала, что в зале было тихо. Все взгляды сейчас были прикованы к этому движущемуся телу, которое сейчас сделало несколько быстрых поворотов, оказавшись в самом центре, дожидаясь касания к плечу. Вот она, эта теплая ладонь. Она скользит вниз по предплечью, ещё ниже, находит мою руку и разворачивает к себе. Вторая касается лица, спускается к шее и оказывается на талии. Мы медленно начинаем двигаться в ритм.

Моё сердце радостно сжимается, лёгкие заполняет знакомый запах, поэтому невольно губы расплываются в улыбке.

Князев ведёт, иногда повторяет мои движения, но танцую в основном я, прижатая к его телу. Он близко, наши губы почти соприкасаются. И даже эти заинтересованные взгляды не могут помешать. Я извиваюсь в его руках, повторяя заученные движения, но сейчас они про нас. Не так, чтобы отделаться от навязчивых зрителей, а именно про нас. Я его чувствую так же хорошо, как и он меня.

С ним рядом тяжело дышать и так, а ритм от танца не позволяет вдоволь надышаться. Но мне все равно. Шаг, ещё шаг, шаг, поворот на четвертый. Он молодец!

Если бы не зрители, я бы с удовольствием сейчас стянула с него рубашку, расстегнула этот дорогой ремень. Я бы…я бы…Я бы его не отпустила этой ночью никуда. Я смогла бы сделать так, чтобы он не уезжал больше.