Мой папа самый лучший (СИ) - Ройс Саша

Молчание.

Видов:

«Лечись»

«Когда ждать?»

Пораскинув мозгами, печатаю.

Я:

«В среду»

Видов:

«Если не объявишься в среду, делегацию из Израиля я к тебе на дом вышлю»

Очень смешно.

Отбрасываю телефон подальше и запрокидываю голову на матрас. Но припомнив одну просьбу, резко выпрямляюсь и тянусь к гаджету снова.

Где визитка Ивана?

Приходится прогуляться до гостиной. Включив светильник, стоящий на тумбочке, плюхаюсь в кресло. Прищурившись, набираю номер с карточки. Раздаются гудки.

— Алло!

— Это я, — отвечаю после короткой паузы.

— Э-э… я не думал, что ты так быстро позвонишь, — Иван удивлен не то слово.

— А когда позвонить? — с нетерпением спрашиваю я.

— Проехали. Что случилось?

— Ваня, ты, когда из командировки приедешь или прилетишь, позвони мне, я вроде как готова к разговору. Расскажу тебе про свой большой-большой секрет.

— Слушай, Лиза, ты извини, что я сегодня с пушкой к тебе заявился. Но ты меня достала своим игнором. Я, правда, не хотел.

— Верю, — слабым голосом выдыхаю я.

— Спецу своему передай, что я для тебя угрозы больше не представляю.

— Он не мой, — отстраненно чеканю.

— Значит дело не в другом мужике?

— Я же тебе говорила, что нет. Чем ты слушаешь, Ваня, я не знаю.

— Помутнение рассудка какое-то. Извини.

Цокаю и вздыхаю.

— В общем, прилетишь, позвони.

— Хорошо, Лиз.

— Только без иллюзий, Вань. Пока.

Отключаюсь первой. Я, надеюсь, его действительно отпустит. Должно отпустить, и я это чувствую. Начнет новую жизнь с молодой девушкой, у них появятся дети…

И в этот миг меня прорывает, я заливаюсь слезами. Горячие слезы омывают мое лицо бесконечно долго. Я теряю счет времени. И вот наконец-то слезная жидкость заканчивается и, прерывисто дыша, я смахиваю слезинки со своих щек. Грудная клетка вздрагивает от спазмов. Тяжело.

Преисполненной мрачной решимости отправляюсь на кухню. Достаю презентованные мне Леной три месяца назад венгерские сигареты и бутылку бурбона, которая хранилась у меня еще с прошлого года. Кажется, настал ее час.

Наполнив бокал и отыскав зажигалку, я опускаюсь на пол кухни.

Вытянув ноги, делаю несколько жадных глотков. Хочется, чтобы оно подействовало, как можно быстрее. Затем щелкаю зажигалкой и затягиваюсь.

Сегодня себе позволяю все.

Вскоре начинает действовать выпитая жидкость, и я включаю телефон.

Остался еще один человек, перед которым я должна сделать реверанс и исчезнуть. Навсегда.

Выпустив сизый дым, начинаю сочинять сообщение. Чувствую себя поэтом с раненой душой. Эх…

«Признаюсь, я надеялась тебя обмануть. Выдать желаемое за действительное. И ты мне так хорошо подыгрывал, что я была готова подумать, что это судьба. Но ты мутил свою схему и воротил свою политику, а я надеялась на чудо. Никто не виноват. У каждого своя правда. Прости, что хотела тебя обмануть. Это ужасно. Прощай!»

Добавляю разбитое сердечко и отправляю адресату.

Утро встречает меня беспощадными лучами солнца. Приоткрыв один глаз, убеждаюсь в том, что забыла накануне задернуть шторы.

Наружу вырывается недовольный стон.

Все мои надежды провалиться в сон до обеда, рухнули. Надо вставать. Все равно больше не усну.

Нехотя скидываю одеяло. Присаживаюсь, а глаза по-прежнему держу закрытыми.

Прислушиваюсь к своим ощущениям. Голова не болит. Желудок тоже вроде не сильно пострадал. А вот во рту чувствую неприятный вкус сигарет. Срочно чистить и прополоскать рот.

Засовываю ноги в тапочки и иду в ванную. В зеркало даже не смотрю. Стыдно. Да и выгляжу, наверное, изрядно помятой. Эх…

Чищу зубы. Умываюсь. И в душ на полчаса. Мозговой процесс запускается медленно и со скрипом.

Каким-то чудом вспоминаю про тренировку. Обязательно пойду. Надо приводить себя в порядок.

Мои страдания могут мне дорого стоить в прямом смысле этого слова. Такую работу как в конторе Макса я, конечно, могу найти, но на это уйдет очень много времени и сил.

Все, Елистратова, пострадала и хватит! Будет и на твоей улице воз с мужиками, а пока за сутки надо постараться вернуться в ресурсное состояние.

Избегаю зеркала, дам себе еще время.

Волосы собираю в пучок. Надеваю домашнюю одежду и иду на кухню. Полбутылки бурбона безжалостно выливаю в раковину, пачка сигарет летит в мусорное ведро. Убираю последствия вчерашней вечеринки в одного.

Погуляла и хватит, деточка! Нет никого рядом, чтобы помогли тебе, поэтому помоги себе сама!

Не думаю о вчерашнем вообще. В моей голове пустая белая комната. В ней спокойно и тихо. Пока меня это устраивает. Позволяю себе небольшую передышку мозговой деятельности.

Машинально берусь за готовку. Размораживаю рыбу и занимаюсь разделкой. Механические манипуляции успокаивают меня, и я отвлекаюсь.

Как вдруг до уха долетает приглушенный звук рингтона — телефон в другой комнате. Сдержанно выдыхаю, а через секунду срываюсь с места. В голове ни одной мысли, кто мог меня сейчас потревожить.

Но читаю имя на экране, и сердце падает в пятки.

Мирон

— Где эта сказочница? — врываюсь в кабинет Видова, едва он успевает вернуться из переговорного зала.

— Не понял? — Макс оборачивается в полном изумлении. Окидывает меня недоумевающим взглядом.

— Елистратова где?

— А что? Опять с договором напортачила? В первый раз к ней какие-то претензии, — явно теряясь в догадках, поджимает губы Видов.

— Да не с договором дело! — засовываю руки в карманы брюк и начинаю мерить кабинет друга энергичными шагами.

— А в чем же? Ты присаживайся, Мирон, — Максим как всегда любезен.

— Она что, уехала? — озвучиваю вполне логичный вариант.

Но Видов мотает головой.

— Нет.

— Тогда что? — нетерпеливо хмурюсь.

— Лиза, заболела. Сказала, будет только в среду.

— Она в больнице? — настороженно осведомляюсь я.

— Дома решила отлежаться. У нее какие-то проблемы с сердцем.

Глаза мои на лоб лезут.

— Макс, это она так сказала?

— Да. А что тебя удивляет? Сейчас молодежь хлипкая пошла. Чуть дунет — насморк, как жара — так сердце прихватывает, — рассуждает Видов.

Удовлетворившись ответом, покидаю юридическую контору. Однако не успеваю я расположиться в своем кабинете и спокойно подумать, как новый референт докладывает о посетителе.

— Кто? — спрашиваю по связи.

— Вадим Эдуардович Кречетов, — сообщает Владимир.

Кто к нам пожаловал!

— Пропусти.

Откидываюсь на спинку кресла, с ожиданием смотрю на дверь.

Обходимся без приветствия.

— Чем обязан? Только не говори, что хочешь вернуться.

— Нет, и мысли такой не было.

Мне видно игру Кречетова. Пыжится. Ради чего? С первого взгляда я понял, что он без настроения. Порядком напряжен. Едва сдерживается парень. Кто ж его так довел бедного?!

Вадим пересекает пространство и кладет папку на мой стол.

— Это что? — спрашиваю я, мазнув по ней взглядом.

— Работу свою доделываю, — отрывисто пробормотал он и, не дожидаясь моей реакции, поспешил на выход.

Лиза

— Привет, Лиза, — голос малышки звучит безмятежно.

— Привет, солнышко, — слежу, чтобы моя интонация была спокойной, а у самой сердце уже в горле бьется от волнения.

— Почему ты вчера уехала, не дождавшись нас с бабулей? — интересуется дочка Мирона.

— Аврора, а что тебе на это папа сказал? — с осторожностью спрашиваю я.

— Он сказал, что ты психанула и уехала.

Если не вдаваться в подробности, то Мирон сказал правду.

Кашляю в кулак. Рука пахнет рыбой, от этого морщусь.

— Скрывать не буду, мы с твоим папой немного поссорились, — стараюсь в голосе выразить свое отношение к данному факту, что ничего, мол, страшного не произошло.

— А бабушка сказала ему, что он неисправимый балбес! Сказала, что он до конца своих дней останется жить один.

— И ты все слышала? — ужасаюсь я.

— Я не только все слышала, но и заявила ему, что в следующем году буду учиться в обычной московской школе и ни в какую Англию не поеду! Он сказал, что все равно меня отправит туда, и я тогда присоединилась к бабушке, — девочка глубоко вздохнула и на выдохе меня огорошила: — В общем, мы его бросили.