Однажды и навсегда (СИ) - Головьева Светлана

— Запомни, что я тебе сказала. Действуй, пока она не оказалась в лапах того красавчика. Девушки любят мужчин в костюмах, — она отворачивается и гордой походкой заходит в свою квартиру, скрываясь за дверью. А я в оцепенении смотрю ей в след. Думаю, я и правда, воспользуюсь её советом. А если этот хрен в костюме ещё тут появится, то я спущу его с лестницы. Он ни за что не будет прикасаться к моей Кензи. Иначе я переломаю ему все руки.

Глава 8

МАККЕНЗИ

Меня будит громкий стук в дверь. Сначала кажется, что он мне снится. Потом я начинаю молиться о том, что моему нежданному гостю надоест колотить в мою дверь, и он уйдёт. Но навязчивый стук не прекращается, и я всё же поднимаю своё тело с кровати и плетусь открывать дверь.

— Доброе утро, дорогая, — с воодушевлением произносит Джек, когда мой взгляд упирается в его твёрдую грудь, обтянутую синей майкой. Наверняка я просто сплю, и мне всё это снится. Не мог же он на самом деле снова появиться на моём пороге с подносом, на котором стоит тарелка с пончиками и маленький шарообразный кактус с ярко-розовым цветком. Что? Кактус? Я точно сплю.

— Может, пригласишь меня войти? — нагло улыбаясь, произносит он, явно заметив, что я его разглядываю.

Не имея сил ему противостоять, я отхожу, открывая дверь шире, чтобы он мог пройти. Он с благодарностью слегка наклоняет голову, словно собирается поклониться и входит в квартиру. Без какого-либо стеснения он принимается накрывать на стол, включает плиту и варит кофе. Я лениво устраиваюсь за столом, наблюдая за его действиями. После вчерашнего вина у меня немного болит голова и хочется спать. Наверно только поэтому я ещё не выгнала его из своей кухни. Не признаваться же, что мне нравится видеть, как этот красавчик занимается такими повседневными делами, как приготовление завтрака. Знаете, наблюдать за тем, как мужчина готовит это настоящий оргазм. То же самое, если бы он сейчас оказался передо мной абсолютно голый. Чёрт! Нужно срочно промыть глаза пока картинка голого Джека не запечатлелась в моём мозгу, как татуировка.

— Ты сегодня такая молчаливая, Маккензи Джонс, даже удивительно, — насмешливо произносит Джек, поставив передо мной кружку с горячим кофе.

— Ну, прости, что не развлекаю тебя народными песнопениями, — бормочу я в ответ, посылая ему фальшивую улыбку.

— Язва, — отвечает он, устраиваясь напротив меня за столом.

— Почему кактус? — спрашиваю я, глядя на это зелёное колючее создание.

— А почему бы нет? — он лениво пожимает плечами и отпивает свой кофе. — Сначала я хотел приобрести венерину мухоловку, всё же она больше напоминает мне тебя. Но в магазине её не оказалось, и я остановил свой выбор на этом малыше.

— Ха-ха, очень смешно, — сухо отвечаю я, на что Джек только довольно ухмыляется. Ну что за идиот? И так он решил проложить между нами мир? Издеваясь надо мной? Вылить бы ему сейчас этот горячий кофе на его сокровище между ног. Да жаль такой вкусный напиток, ну и немного жаль то, что скрывается под этими хлопковыми серыми штанами.

Я беру с подноса пончик в шоколадной глазури и откусываю. Боже мой, если бы с едой можно было заниматься, то сейчас я могла бы с точностью сказать, что получила оргазм. Я безумно обожаю сладости, пирожные, эклеры, корзиночки, торты несите мне всё и я съем это за один присест. Надо сказать, что в этом смысле Джек знает меня как никто другой. Поэтому он знает, чем меня можно задобрить. За это ему, конечно же, положен дополнительный бал. Но если я это приму, то любить его станет ещё проще. А мне совсем не хочется с головой погружаться в это чувство. Для меня любовь похожа на океан, так же прекрасна, но не менее опасна. Я могу походить по берегу, наслаждаясь накатывающими волнами. Но зайти глубже иногда бывает слишком опасно. Вода непостоянна и волны запросто могут унести слишком далеко. Океан запросто может затянуть на самое дно, окутать своими крепкими объятиями, из которых уже не выберешься. И любовь к Джеку с каждым мгновением становится всё сильней, погружая меня в свои тёмные и опасные воды.

После завтрака Джек принимается убирать со стола и моет наши кружки. Я же не смею даже двинуться с места. Он так гармонично смотрится на моей кухне. При каждом его движении мышцы на руках, груди и спине приходят в действие, плавно перекатываясь и гипнотизируя меня. Кажется, что на груди у него нет ни одной татуировки, но я могу ошибаться. А вот спина больше похожа на произведение искусства. Из-под майки, словно из своего укрытия выглядывает волк. Татуировка выполнена очень реалистично, напоминая мне Джека. Если бы он был животным, то непременно волком.

— Увидела что-то интересное? — спрашивает Джек, с ехидной улыбкой глядя на меня. Я и не заметила, как он снова занял своё место за столом.

— Показалось, что у тебя прыщ на спине, — отвечаю я, соединяя большой и указательный палец вместе, — вот такой огромный.

Джек запрокидывает голову и начинает хохотать. Его смех из тех, что называют заразительным. И как бы мне не хотелось этого признавать, но мне нравится, как он смеётся. Нравится видеть его беззаботное лицо без всех этих посторонних масок. Только когда он смеётся, я могу видеть его настоящего. Таким, каким он был много лет назад. Ведь плэйбоями и идиотами не рождаются. Конечно, он никогда не был ангелом и примерным мальчиком. Но в нём что-то надломилось, когда родители начали от него отворачиваться. Родителям всегда хочется иметь детей, о которых не стыдно рассказать друзьям. Детей, которые участвуют во всевозможных кружках. Учатся на высший балл и собираются в какой-нибудь колледж из лиги Плюща. Но Джек не был таким ребёнком. Он учился именно так, чтобы не вылететь из школы. Он любил свободу и приключения и не все они всегда заканчивались положительно. Джек Хастлер постоянно оказывался в переделках. Но мало кто знал, что он вступал в драки не ради того, чтобы просто помахать кулаками. Он практически всегда дрался за правое дело. Но это знала только я. А родители, в конечном счёте, просто забросили его, а позже и вовсе уехали. Джек никогда об этом не говорил, он не из тех, кто любит болтать о чувствах. Но я всегда чувствовала в нём эту трещину, виной которой стали его родители. Возможно, именно они стали первым шагом навстречу к новому Джеку расчётливому, свободолюбивому с большой долей эгоизма в крови и практически полным отсутствием уважения к женскому полу.

— Ты наверняка куда-нибудь опаздываешь? — спрашиваю я его, чем прерываю его веселье. Он немного наклоняется вперёд и складывает руки на столе, сцепляя их вместе.

— Сегодня я полностью в твоём распоряжении. Как и завтра и послезавтра и все последующие дни, — тихим голосом произносит он, не отрывая от меня своего хищного взгляда. От этого всё моё тело напрягается, в том числе и соски, которые начинают выпирать через шёлковый топ. Порывисто закрываю грудь руками, но Джек всё равно замечает мой небольшой конфуз и довольно ухмыляется.

— А с чего ты решил, что я нуждаюсь в твоём обществе?

— Мне кажется, твоя грудь очень нуждается в моём обществе и не только, — насмешливо произносит Джек, чем заставляет меня вспыхнуть. Чёрт! Я даже не подозревала, что мои щёки могут краснеть. Такого раньше никогда не случалось. Но Джеку Хастлеру всё же удалось меня смутить. Встаю со стула и быстрыми шагами направляюсь в прихожую.

— Кажется тебе пора, — отвечаю я, распахнув дверь. Джек, продолжая насмешливо смотреть на меня, поднимается со своего места и идёт ко мне. Каждый его шаг гулко отдаётся где-то внутри меня. Воздух между нами электризуется и потрескивает. То, каким взглядом смотрит на меня Джек, заставляет моё сердце работать в ускоренном режиме. Я вся напрягаюсь, когда он встаёт ко мне вплотную. От него пахнет кофе, какими-то пряностями и только его терпким, мужским ароматом. Джек немного склоняется надо мной, убирая волосы с моего плеча за спину. Это вроде бы простое действие заставляет меня жадно глотнуть воздуха. Дверь всё ещё открыта, и я продолжаю с силой сжимать ручку, лишь бы только сохранить вертикальное положение. Джек кладёт руку на мою ладонь и слегка нажимает на неё, заставляя закрыть дверь. Мне кажется, что моё тело напрочь утратило способность двигаться самостоятельно. Я кукла, марионетка в руках опытного мастера.