Табу (СИ) - Майер Жасмин

Замедляется, бьет бедрами сильнее и замирает.

Я снова вижу его так близко в момент оргазма. До чего красивым становится его лицо. Он не хмурится и не кривится. Черты его лица расслаблены. Крупные губы приоткрыты. Будь я скульптором, попыталась бы запечатлеть. Заставила бы кончать для меня бесконечное множество раз, чтобы потом эгоистично им любоваться.

Он перехватывает мой взгляд.

В стальных глазах Тимура разлита нежность, мягкость и радость. Впервые я смотрю на него при хорошем освещении, и теперь вижу даже зеленоватую радужку и темные вкрапления.

Вдруг большим пальцем он давит на мою нижнюю губу и размазывает по щеке оставшуюся помаду. А после удовлетворенно кивает.

— Вот теперь точно похоже, что тебя только что хорошо оттрахали.

Хочу врезать ему по самодовольной физиономии и объяснить, что не собираюсь терпеть его пошлости, но в этот момент раздается стук в дверь.

Глава 20. Тимур

— Блядь.

Очень вероятно, что сейчас Божья Коровка впервые материлась.

Она спрыгивает с меня, срывая с плеч испорченную блузу и ей же подтирается между ног. Моему недалекому члену очень нравится увиденное, и особенно жемчужные капли на внутренней половине ее бедер.

Со всеми женщинами, даже если они были на таблетках, я всегда пользовался презервативами. Но только в Ксеню я хочу входить кожа к коже, а после наслаждаться ее порочным откровенным видом.

В считанные секунды Ксения уже сменила блузу и заправляет ее в подхваченные с пола брюки. Я же так и стою со спущенными до лодыжек спортивными штанами, а с моего члена тянется густая капля.

— Так и будешь стоять? — рявкает Божья Коровка шепотом.

Сейчас она напоминает Шиву — ее руки движутся с какой-то нереальной скоростью, в пальцах мелькают салфетки, кисточки, ватные диски, зеркальце и расческа.

В моем же мире время после обалденного секса остановилось. В теле приятная лень, и меньше всего мне хочется сейчас паниковать. По правде, мне абсолютно фиолетово, кто стоит сейчас за дверью.

Я хочу забрать эту женщину себе.

И все повторить.

Даже если этой мой отец, плевать. Мне нужна она, а ей — это очевидно, — нужен я.

— Штаны, быстро! — шипит Ксеня и переспрашивает громче: — Кто там?

Одновременно с этим она распахивает настежь окно, впуская в пропахший сексом кабинет свежий воздух.

— Марш под стол! — шепот злобной Мегеры заглушает ответ из-за двери. — Сейчас же!

Она хочет, чтобы я спрятался? Господи. Зачем это нужно? Кто там пришел, что нельзя сделать вид, что я уже ухожу? Кому лучше меня не видеть? Но я не расслышал ответа, в отличии от нее.

Лезу, как велено. Под столом тесно. Дешевые офисные столы явно не рассчитаны на то, что под ним станет прятаться мужчина в два метра ростом, но, кроме этого, здесь была только тумба, а в нее я бы точно не поместился.

Слышу пшик, и по кабинету разносится запах ее цветочных духов. Господи, ей бы в шпионы. Так мастерски заметать следы.

— И чтобы ни звука, — произносит Ксения явно для меня.

А после я слышу, как она распахивает дверь.

— Добрый день, Алевтина Петровна! Какими судьбами? Не ожидала вас здесь увидеть!

Час от часу не легче’ Бабушка-то что здесь потеряла? Теперь мне точно из-под стола вылезать не стоит. Ведь я явно вышел из возраста, в котором мог играть в прятки, а логичных объяснений своему появлению у меня нет.

— Ксения! Я тебя обыскалась. Что с тобой? Ты вся горишь. Ты в порядке? Не заболела?

— Ох, давление после кофе поднялось, — врет Ксеня. — Еще и блузку испачкала, пришлось переодеваться. Решила подышать свежим воздухом хотя бы так, — видимо, сейчас она показывает на распахнутое окно.

— М-да. Пахнет странно. Помещение явно нуждается в хорошей уборке, — замечает бабушка.

Прямо вижу, как она при этом морщит свой нос.

— Так какими судьбами, Алевтина Петровна? Вы простите, мне просто надо работать. Должна еще выступить с докладом и…

— О, Ксения, ты еще не знаешь? Присядь.

От тона, каким тоном бабушка говорит это, кровь стынет в жилах. Что за черт? Что произошло? Напряженно вслушиваюсь в их разговор, чтобы не пропустит ни слова.

— Что такое? — встревожено переспрашивает Божья Коровка. — Снова сердце? Вы были у врачей?

Твою мать!

— Нет, — мягко отвечает бабушка. — Дело не во мне. С Сергеем… Случилась беда.

Впиваюсь ногтями в собственные ладони, чтобы не сбросить с себя этот стол и не выдать себя.

— Беда? Что случилось? Он должен был приехать, но… задержался и я…

— Держись, милая. Сергей не приедет. Он сейчас в больнице.

— Но что с ним?

— Его избили. Угрозы для жизни нет, но его лицо… Ты же знаешь, Сережу. Рвался приехать к тебе такой, как есть. Сказал, что это не повлияет на его планы. Такой самоотверженный. Так много работает. Я силой оставила его в палате. Пусть проверят, сделают рентген. Вдруг, не дай бог, сотрясение?

— Так он сейчас в вашей больнице? — мертвенным голосом произносит Божья Коровка.

— Да, конечно. Он сразу сказал, куда его доставить. Я звонила тебе, но не дозвонилась, и Сережа сразу сказал, что ты, наверное, заклята и не стоит тебя беспокоить, но, ты же его знаешь, он просто не любит, когда вокруг него водят хороводы.

Это мой отец-то не любит? Моя бабушка хотя бы знает, какой он человек?

— Послушай, милая, ты еще набери Тимура, пожалуйста. Хоть и далеко, но мальчик должен знать, что случилось с отцом.

Божья Коровка подозрительно долго молчит. А потом все-таки произносит?

— В каком смысле «далеко»? Тимур ведь здесь… В России, — быстро добавляет она.

— Батюшки! — ахает бабушка. — Как так? А когда приехал?

— Недавно, — неуверенно отвечает Ксения. — Наверное, просто не успел вам позвонить. И этот поступок его совсем не красит, — цедит сквозь зубы она.

Да, я не позвонил. Каюсь. Но я думал, кто-то бабушке все равно скажет, что я вернулся! А получается, ни мой отец, ни Ксения с бабушкой отношений не поддерживают. Что мы за семья такая, если друг с другом никто не общается?

— Тогда позвони, конечно… Вот уж не думала, что увидимся! И какой он?

— Кто? Тимур?

— Да. Возмужал? Окреп? Такой слабенький был, помню, тощий. Только гонял целый день по двору мяч, да пылью дышал. Больше ничего не хотел делать.

— Возмужал, — только и отвечает Божья Коровка.

По голосу чувствую, сидит ни жива, ни мертва.

— Так что, поехали? — поторапливает ее бабушка. — Меня водитель Сережи внизу ждет. Вместе и поедем.

— Вы идите, Алевтине Петровна, я вас догоню… Только… Только охрану свою позову. Вы же понимаете, если такое произошло с Сергеем, то я никак не могу ездить без охраны. Ему это не понравится.

— Да, да, конечно! Правильная мысль. Он же с любого три шкуры спустит, если узнает, что с тобой что-то случилось. Не тяни, милая. Ему легче будет, когда ты рядом будешь. Поддержка родных лучше лекарств лечит. Тогда я жду тебя внизу.

20-1

Слышу шорох, шаги, а потом все стихает. Жду, что Ксеня сама подойдет ко мне, но она все не идет. Поэтому выбираюсь из своего укрытия сам. Божья Коровка так и сидит на диване, стиснув кулаки до побелевших костяшек. На ней лица нет. И все мои старания, все мои усилия, чтобы вернуть ее к жизни, только что канули в Лету. Сажусь рядом и касаюсь ее плеча.

— Ксень…

— Что мы наделали, Тимур? Что мы наделали, Господи? Как я Алевтине Петровне в глаза-то теперь смотреть буду? Господи.

— Тихо, не надо.

Пытаюсь ее обнять, но она отталкивает меня.

— Тебе-то что? — продолжает она, как заведенная. — Тебе-то ничего не будет! Мужчинам все сходит с рук. Даже такое. Даже тебе! Обязательно сойдет. Скажут, подумаешь, молодой, горячий, не удержался. А вот мне, Тимур, влетит по полной. Скажут, ах уж эта… Эта что, совсем стыд потеряла? Перед кем ноги раздвигала, не видела?

— Ксения, ты себя накручиваешь. Не надо.