Вожак (СИ) - Летова Мария

Стараясь сдержать волнение и нетерпение, осматриваю себя, опустив подбородок.

На мне красное платье из плотной ткани с длинными обтягивающими рукавами и короткой трапециевидной юбкой. Мои коленки в красно-зелёных полосатых колготках выставлены на всеобщее обозрение. На ногах домашние туфли с искусственным мехом и…эмммм…эмммм…с колокольчиками…

Волосы распущены и лежат на плечах и спине. Они достают почти до лопаток. Они сильно отросли…

Я впущу его в свою жизнь. Сейчас. Но, клянусь Новым годом, я буду делать всё, что в голову взбредёт!

Глава 24

Открываю дверь, пуская в дом морозный воздух.

Первое, что я вижу…это огромный букет…васильков, а второе…

Второе, это пронизывающие карие глаза, смотрящие на меня исподлобья.

Смотрю то в них, то на букет…

Он принёс мне…цветы?..

Он дарил их раньше?

Да…в…другой жизни…

В той, где мне восемнадцать, и мы неделю не выбираемся из постели…

На нём расстегнутое пальто, джинсы и джемпер из тонкой шерсти. На руках кожаные перчатки. Его глаза смотрят в мои, а потом на меня. Медленно скользят по моим волосам, по моим ногам, по моей дурацкой обуви. Возвращаются к лицу, внимательные и ужасно притягательные.

— Здравствуй. — Говорит Марат хрипловато.

Молча делаю шаг в сторону, чтобы пропустить его и Аида в дом. Тот усмехается, рассматривая мои полосатые ноги. Его брат протягивает мне чудесный, ужасно неуместный в эту стужу и такой особенный букет, который я принимаю, но, только для того, чтобы, звеня колокольчиками, швырнуть его за порог. Под душераздирающие вопли своего глупого сердца. Прямо на заснеженную дорожку, подсвеченную фонарями.

С внутренней дрожью наблюдаю за тем, как он описывает в воздухе дугу и падает на холодную подушку, где ему очень скоро придёт конец. Заставляю себя отвернуться.

Марат невозмутимо провожает цветы глазами, а Аид бормочет:

— Какой злобный эльф…

Приторно улыбаюсь, глядя на…ты же не собираешься это сказать? Нет?

Вообще-то, собираюсь.

Ты неисправимая идиотка.

Я это уже слышала.

Остановись…

Пошла ты…

Приторно улыбаюсь, глядя на…своего мужа, и захлопываю дверь.

Он снимает перчатки, осматриваясь по сторонам.

Как и Аид.

Кусаю губы, потому что…Марат здесь впервые…в моём доме…

Он ничего не упускает. Ни украшений, ни детских голосов, ни подставки для зонтов, в виде перевёрнутого зонта…

Осматривается спокойно и основательно. Никуда не торопясь.

У нас пахнет выпечкой и ужином. У нас почти всегда пахнет так.

— Верхнюю одежду оставьте здесь. — Объявляю я, проплывая мимо и махнув рукой на маленький диванчик у стены.

Прячу глаза и отворачиваюсь, потому что взгляд Марата всё также неторопливо перемещается на мои звенящие нелепые туфли и ещё раз прогуливается по моим ногам…

Чёрт бы его побрал!

Он снимает пальто, и я просто пожираю его глазами. Как вор. Пожираю глазами его всего.

Его тело такое подтянутое. Его тело меня возбуждает, а когда он сам возбуждён…это меня с ума сводит…сводило…сводит…чёрт бы его побрал!

В моём…муже мне нравится всё!

Я люблю его…хочу его коснуться…

Он здесь…

И ещё я хочу…чтобы он больше никогда не делал мне больно…

Сглатываю, чувствуя в горле ком, и хрипловато велю:

— Идите за мной.

Веду их коридором первого этажа. По старому скрипучему паркету, который мы сохранили, потому что он неповторимый.

Войдя в комнату, улыбаюсь Айзе, сидящей на кресле возле детской кроватки.

— Оставишь нас? — прошу её, проходя в комнату.

Её глаза расширяются, когда она смотрит куда-то за мою спину.

Я совершенно ясно понимаю, что девушка пытается решить, кто же всё-таки из этих двоих отец Даура. В том, что это один из них, у неё сомнений нет. По известным причинам.

— Он проснулся… — бормочет девушка, захлопывая журнал, который читала, и вскакивая на ноги.

Не оглядываясь двигаюсь к кроватке, снедаемая волнением и трепетом.

Даур смотрит, привлечённый звоном колокольчиков. На нём серый костюмчик, и он пытается встать, кряхтя и хватаясь ручонками на спинку кровати…

Улыбаюсь, забывая обо всём.

Наклоняюсь и целую его макушку. Его мягкие тёмные волосики. Делаю быстрый вдох, выпрямляясь и разворачиваясь.

Мой…гости…застыли на пороге, словно боясь входить.

В моей комнате они как инопланетяне.

В моей комнате очень много резной деревянной мебели и розового…розового и мятного…

На большой кровати стёганое одеяло в деревенском стиле, на кресле лохматая розовая подушка…

Марат смотрит по сторонам лишь секунду, а потом уверенно проходит внутрь, не отрывая глаз от колыбели…нашего сына…

Пожалуйста…

Пусть он полюбит его так же, как я…

С первого взгляда…

Отхожу в сторону, скрестив на груди руки, и глядя себе под ноги…

Смотрю в потолок, чувствуя, как колотится сердце.

Поворачиваю голову, робко поднимая на него глаза.

Он озадаченно смотрит на Даура. Опустив руки вдоль тела и выгнув брови. Стоящий за его спиной Аид выглядит не менее озадаченным и удивлённым.

Мои щёки начинают гореть.

Чёрт возьми!

— Ювелирная работа… — в кулак бормочет Аид.

Губы Марата вдруг разъезжаются и мой муж…начинает хрипло смеяться. Вместе со своим хамским братом!

Они смеются!

— Очень смешно! — рычу я, подпрыгивая на месте.

Они не обращают на меня внимания, продолжая разглядывать Даура, а он…мой маленький самый любимый на свете мальчик…тоже смеётся!

Впервые в своей шестимесячной жизни, мой сын смеётся, глядя на…старших Джафаровых!

Раздосадованная и злая, топаю к двери и вылетаю в коридор, где зажмуриваюсь и мысленно ору!

А потом сокрушенно смеюсь, прижавшись лбом к стене.

Глава 25

Покусывая губу, наблюдаю за тем, как братья Джафаровы передают друг другу моего сына. Рассматривают его на вытянутых руках, как какую-то диковинку!

На лице Марата Джафарова ленивая улыбка превосходства.

Я не видела его улыбок…очень давно.

Ты его год не видела.

Обязательно напоминать об этом?

Хмурюсь, тряхнув головой, и начинаю менять местами всякие предметы, делая вид, будто прибираюсь, циркулируя вокруг них по комнате.

Разумеется, в какой-то момент Даур устал терпеть подобное обращение на голодный желудок и разразился рёвом.

Бросаю всё, чем “занималась” и иду к ним, привлекая его внимание звоном своих туфель. Он убавляет громкость, выворачивая голову.

Деловито замечаю, подойдя к Марату:

— Он не любит чужаков.

— Мы не чужаки. — Буркает Аид, суя плачущего ребёнка отцу.

— Вы посторонние мужчины. — С удовольствием отмечаю я и добавляю, заглянув в глаза Марата. — То есть, чужаки.

— Ясно. — Сухо бросает Аид, кладя руки в передние карманы джинсов. — Я пойду, осмотреть, раз так.

Игнорирую его.

Марат опускает подбородок, глядя мне в глаза, и целует макушку Даура, придержав головку ладонью. А потом…проводит по ней носом и целует опять!

Этот коварный, коварный жест ломает мою защиту!

Разносит в дребезги!

Сжимает сердце!

Сжимает мои внутренности!

— Ему пора есть… — хрипло говорю я, быстро забирая у него сына и прижимая к себе. — И тебе тоже…пора…

— Я никуда не спешу. — Спокойно отзывается он.

Поднимаю на него глаза, поджав губы. Он непробиваемо спокоен. Уверен в себе!

— Это я уже поняла. — Бросаю прохладно. — Ты целый год к нам добирался.

— Ты скучала?.. — усмехается он, и я понимаю, что тема его…отсутствия для меня закрыта.

Он не станет это обсуждать.

Не станет, и всё тут.

Мне обидно.

Я злюсь и сообщаю:

— Это мой дом.

Он молча обводит глазами комнату от пола до потолка, а потом спрашивает, тараня мой взгляд своим:

— Хочешь, чтобы я ушёл?

Сжимаю губы и отворачиваюсь, чтобы опустить Даура в кроватку.