Львица по имени Лола (СИ) - Волкова Дарья
— Так вот, оказывается, как это бывает по-настоящему…
Вот чего Лев не ожидал от сегодняшней ночи — так это того, что именно сегодня вернется желание убить Разина. Почти такое же острое, как после исповеди Дины. Но смог взять себя в руки. Потом. Это потом.
Зато наконец-то смог выдохнуть. И всей ладонью по спине, прижимая к себе.
— Только так это и бывает, девочка моя…
Дина глубоко вздохнула. Всхлипов больше не слышалось. И воцарившаяся тишина сыграла со Львом злую шутку. Точнее, тишина плюс нервотрепка последних недель, недосып, ночные терзания.
В общем, он позорным образом вырубился.
Очнулся от того, что ему зажали нос.
— Что? Что такое?!
— Слава богу. Я думала, ты умер.
На осознание произошедшего Левке потребовалось несколько секунд. Заснул. Господи, позорище какое. Даже не понял, как отрубился. И что теперь сказать? Первый раз с ним такой казус.
— Я хоть не храпел? — Левка нервно прокашлялся.
— Нет, — по голосу непонятно, как Дина все это восприняла. — Ты просто не отвечал. Я с тобой беседую, слова разные говорю… хорошие. А ты молчишь.
Идио-о-от….
— А какие слова? Их повторить можно?
— Нет.
Так ему и надо!
— Могу другие сказать, — предложила Дина.
— Говори.
— Скажи мне, Левушка, — ее пальцы медленно зарылись в волосы на его груди. — А мы можем…. сделать это еще раз?
И тут внезапно сгорел последний предохранитель. Левка просто устал бояться, что сделает и скажет что-то не и не так. И отпустил себя.
Прошелся ладонью от затылка до поясницы, огладил попу, потом обратным транзитом и зарылся пальцами в ее густые волосы на затылке.
— Напомни, сколько тебе лет, Диночка?
— Осенью будет двадцать два, — важно ответила Дина. И Левка понял, что слышно в ее голосе. Веселье.
— А мне тоже осенью — вот ведь какое совпадение — стукнет двадцать девять. Мужчине в моем преклонном возрасте нужно некоторое время… чтобы восстановить силы.
Он ляпнул, не подумав. И только сказав, сообразил, что про преклонные лета — это вообще он сказал совершенно зря. А вот Дина, похоже, даже не вспомнила про Разина.
— Вот как? — протянула задумчиво. — Буду знать. Ну что же… — поднялась на локте. — Я тогда почитаю, пока ты набираешься сил. Где-то у меня там Пруст на тумбочке был, все равно задали на лето…
Дотянуться до тумбочки Дине не дали. Со смехом снова повалили на кровать и зацеловали.
Они занимались любовью всю ночь. Когда засыпали, за окном уже было светло и вовсю чирикали птички. Заснули, обнявшись и уткнувшись губами друг другу в шею. Причем он даже не утрудился покинуть ее тело. А она не позволила ему это сделать, закинув поглубже ему за спину ногу.
8.8.
***
Потолок и стены комнаты были незнакомыми. Левке потребовалось некоторое время, чтобы понять, где он. И как только понял — резко сел на кровати.
Широкая разворошенная постель, бронзовые завитушки на кованом изножье, слегка шевелится тюль, сквозь который пробивается яркое солнце. Он у Дины.
Часы Лев вчера так и не снял, и сейчас они показывали уже второй час дня. Левка судорожно стал ворошить память. Вспомнил, облегченно выдохнул. Сегодня только шоу вечером и больше никаких заказников.
И тут услышал, что где-то невдалеке поют. И в квартире пахнет кофе и чем-то вкусным. А значит, надо вставать и идти встречать наступивший день. Что бы он ни готовил.
Одевался Левка снова быстро, как в армии. За трусами только пришлось лезть под кровать. В зеркале отразился взлохмаченный заспанный человек в мятой одежде. Взгляд человека был слегка дезориентированный, а сам человек хотел курить, в туалет и в душ. Но больше всего — увидеть того, кто поет.
Дина двигалась по кухне быстро и легко. В таких случаях говорят — порхала. И напевала. Левка привалился к косяку и улыбнулся.
Padame… Padame…
Очень хотелось подпеть, но не рискнул. А тут и Дина его заметила. И резко остановилась. И какое-то время они стояли молча и недвижно, глядя друг на друга. В отличие от него, Дина выглядела свежей. И прекрасной.
Молчание и неподвижность первой нарушила Дина. Сделала небольшой шаг навстречу. И остановилась.
— Я приготовила завтрак. И сварила кофе.
— Здорово, — голос спросонья звучал хрипло.
— Я… — она сделал еще шаг и снова замерла. — Я… я вчера ужасно себя вела, да?
К черту разговоры. Левка оторвал плечо от косяка и раскинул руки. И спустя секунду прижимал Дину, пахнущую кофе и чем-то цветочным, к себе. И в этот момент ему было не нужно вообще ничего.
— Наверное, я должна тебе кое-что объяснить, — проговорила глухо Дина, уткнувшись лицом в грудь. — По поводу вчерашнего.
— Не надо, — он пропускает пряди тяжелых гладких волос между пальцев. — По крайней мере, сейчас это совсем не обязательно. И вообще, если честно, я с утра очень плохо соображаю и не способен на умные разговоры.
— Правда? — она подняла к нему лицо.
— Правда, — серьезно кивнул Левка. Желания стали возвращаться. И это не сигареты и не душ.
Ее палец очертил его скулу и подбородок. Потом пальцы зарылись в его волосы — как-то быстро отросли, кажется, недавно же стригся. А Дина смотрела ему прямо в глаза.
— Мне кажется, ты вчера просто… просто… просто… — она снова уткнулась носом ему в грудь. — Мне кажется, ты вчера как-то прочитал мои мысли. И сделал все так правильно… так…
— Мечтала связать меня? — хмыкнул Лев. Внутри снова зарождалось желание встряхнуть ее. И спросить, громко, яростно: «А ты не помнишь, как сама мне обо всем рассказала?!». Вчерашняя сладость обладания смешивалась с сегодняшней горечью вернувшейся лжи.
— Нет, — Дина рассмеялась. А потом вздохнула. — Я мечтала быть с тобой.
Волна внезапной злости спала. Все желания отошли на задний план, кроме одного.
Молодые девушки очень любят романтические жесты. Но не только их. А еще, оказывается, когда с ними занимаются любовью прямо на кухонном столе.
А кофе и омлет даже остывшими оказались невероятно вкусными.
8.9
***
— Вот что за люди, а?
— А что за люди? — рассеянно повторил за Гавриком вопрос Лев. Он вертел в руке тюбик туши и все никак не мог собраться с мыслями. Ни с чем не мог собраться, если честно. Мысли расползались, как туман под вставшим солнцем. Солнцем по имени Дина.
— Гондонов в унитаз напихали, засорился! — в сердцах сплюнул Гаврик. Тушь выпала у Левки из рук и по уже известной траектории закатилась под диван.
— Сиди уже, — махнул рукой Гаврилов. — Сам достану.
Левка остановившимся взглядом наблюдал за ставшим обыденным ритуалом извлечения закатившей вещи из-под дивана с помощью плечиков. Но думал… думал он совсем о другом.
Забыл вчера решительно обо всем, кроме Дины. Соответственно, о средствах контрацепции вспомнил только сейчас.
— Своевременно, что уж.
— А ты почему молчала?
— А у меня было последнее предупреждение!
На полу пыхтел Гаврик, а Левка уже привычным жестом положил голову на руки. Мало ему проблем. Решил себе новых наплодить.
Наплодить, угу.
А если Дина забеременела? Для этого одного раза хватить может, если что. А у них-то был далеко не один…
Левка пытался представить последствия этого гипотетического события. Раскинулся такой веер вариантов, что взглядом не окинуть. Нет, сам Лев не против — вдруг понял. Не страшно. Что внезапно станешь отцом. Степка справляется, значит, и он справится. А вот за Дину — страшно. Ей нет и двадцати двух, она еще недавно сама была ребенком, студентка. Хочет ли она, готова ли она становиться матерью? Хотя, может быть, это бы враз взяло — и привязало их друг к другу. И уже не надо думать, мучиться, решать. Уже все случилось. «А Разин?»— вдруг вспыхнула мысль. Что может сделать в такой ситуации этот лишенных каких-либо моральных принципов ублюдок, Левка даже не мог вообразить. Ох, черт… Лев застонал.
— Да не убивайся ты так, сейчас достану, — прокряхтел Гаврила, ерзая по полу.
