Нина Леннокс - На осколках прошлого
Ничего себе, я — астронавт. Квартира резко перевернулась, дезориентировав меня. Встала я на ощупь. Господи, ну и состояние. Даже после запойных гулянок я себя ощущала человеком, а сейчас… Кое-как я дошла до ванной, ополоснула лицо холодной водой и открыла глаза. В зеркало пока посмотреть не решилась. Еще одно эмоциональное потрясение я не переживу. Но глаза все равно не послушались сигналов моего неадекватного мозга и посмотрели в зеркало.
— Вот как выглядят с утра симпатичные девственницы, когда их не трахают, да еще и вытирают об них ноги, — устало прошептала я, держась за умывальник и пытаясь вложить в свои слова побольше сарказма, чтобы самой поверить в то, что все хорошо.
Но ничего хорошего не было. Я плакала всю ночь, в итоге, глаза мои выглядели, как покусанные пчелами. «Смокиайз» стал «смокифейс», губы — улыбка Джокера, а волосы — прошлогодняя мочалка. Ноги дрожали, руки — тоже, и бабочки, походу, сдохли окончательно. Наконец-то. Раньше нельзя было? Все старания Мел пошли прахом. Столько денег было вложено во вчерашнюю звезду красной ковровой дорожки, и что? Сегодня она превратилась в алкоголичку со стажем.
Дерьмово. На душе — так же. Дверь в мое сердце оказалась выбита так, что даже петли сорвало. Но прежде, чем чинить двери, надо было пройти через еще одно испытание — позвонить моей напарнице Джесс.
— Джесс, привет. Ты не могла бы меня прикрыть? Пожа-алуйста.
— Ники, как ты? Твой голос… ты пила? Или простудилась?
Удачно потрахалась.
— И то, и то. Я напилась вчера холодного молока, видать, ангина началась, — прохрипела в трубку я, поражаясь своему охрипшему голосу.
— Ник, ты вообще не вовремя. Сегодня пятница, и я хотела уйти пораньше. Ты же понимаешь, конец недели, начинается клубная жизнь…
— Может, ты пропустишь один день? Я уверена, конечно, что все тусовщики Ричмонда на один день выпадут из жизни без тебя, но… Короче, Джесс, помоги, пожалуйста.
— А сама-то ты хорошо повеселилась, а, Ник?
Чего? Она, что, по моему голосу определила, что я вчера была с этим козлом?
— Откуда ты знаешь? — Сдалась я, падая на диван уже в кухне. — Я молоко вчера дома пила…
— О, да, охотно верю. Ник, тебе бы точно отлежаться. Сегодня доставили огромный букет лилий и записку с извинениями.
Ну, да, на то ты и Ники Кросс, чтобы тебе всегда не везло. Надеюсь, он не написал в этой записке, что отфутболил меня, выставил из своего дома, как последнюю дуру?
— Да, уж, мы с ним не поладили немного. Так, ерунда… В общем, Джесс, я завтра выйду и субботу отработаю за тебя, ок?
— Конечно. Замётано, подруга. А что делать с цветами и запиской? Ты, кстати, не хочешь знать, что там написано?
Хочу, но в официальной версии — нет.
— Выкинь все. Хотя, нет, цветы подари кому-нибудь на улице, чего им пропадать.
Только я положила трубку, как раздался звонок. Мел. Только не это. Я еще даже ничего не ела, хотя полдня уже прошло.
— Алло.
— Ну, как прошло свидание? Он везде такой же большой, каким кажется?
— Не знаю, Мел. Но козел он точно большой. Мудак с большой буквы М, большой говнюк. Дальше сама придумай… — пробормотала я, доставая шипучие витамины и ставя чайник. —Ничего не было. Настолько не было, что я сейчас опохмеляюсь витаминами.
— Почему?
— Потому что…
Тут крепость рухнула, и слёзы потекли рекой. Речь превратилась в какие-то всхлипы и бормотание, а между ними — слова, которые сливались в нечленораздельное нечто, не имеющее никакого смысла.
— Подожди, минутку, ладно? Я выпью волшебный эликсир энергии на весь день и вернусь к тебе.
Витамины были готовы, и я осушила стакан. И где же эти волшебные волны энергии, несущие по венам бодрость? Хрень. Ничто так не бодрит, как осознание собственной никчемности.
— Ему не нужна я вообще, понимаешь? — Я вернулась к телефону. — Я глупая, Мел? Ведь было очевидно, что это так. Даже простые парни с соседней улицы на меня не смотрят, максимум, что предлагают — это выпить по банке колы. Почему ты меня не остановила? Ты же видела, что я ему не подхожу! Где я, и где он!
— Стоп, Ники! Что значит «где я, и где он»? Даже знать не хочу, где, по твоей версии, ты находишься! Зато знаю, где он. В огромной, жирной, целлюлитной жопе. Запомнила? Этот мудак еще не понял, что потерял, Ники. Я буду у тебя через час. Приготовь носовые платки, а с меня — чай и тортик. Идёт?
— Не идет, — шмыгнула носом я. — Испачкаешь кофту моими соплями. Да и не хочу я никого видеть…
— Ты права. Нет смысла сидеть дома и тонуть в слезах. Я знаю, где ты точно плакать не будешь.
— И где же?
— На людях! Железная Ники Кросс не позволит людям увидеть ни слезинки. Через час жду тебя в нашей любимой кафешке. Носовые платки все так же с тебя, а тортик и еще что-нибудь суперкалорийное — с меня. До встречи, крошка!
Черт… Но через час я послушно сидела в кафе «Бигги», пряча глаза за солнцезащитными очками. Надеюсь, никто не решил по моему лицу, что я разведенка или брошенка… Ни или что-то, типа этого.
— Господи, Кросс! Что это за видок? А не рваных джинсов не было?
— Мел, это специально сделанные дырки, так, на минуточку.
— Да-а уж, вернулась старая Кросс. Леди забилась в угол и боится пикнуть о красоте и ухоженности.
— А для кого мне быть красивой и ухоженной? Для Цезаря? Ему плевать. Вискас дала, и я — красотка.
— Для себя, черт тебя дери! Почему ты вечно ищешь кого-то, чтобы стать красивой и счастливой?!
— Мне все равно…
Что это в меня прилетело? Упаковка бумажных платков?
— Я сейчас начну кидать в тебя все, что тут есть. Сколько можно, Ник? Откуда столько комплексов? Знаешь, сколько таких мудаков встречается каждой девушке? Стадо! И что теперь?
— Может, пойти пастухом поработать? — хихикнула я.
— Ну, слава Богу, хоть шутить не разучилась. Сними очки.
— Макияж не получился…
— Очки, — потребовала Мел.
Я фыркнула и сняла их. Она присвистнула.
— Ничего себе, не получился. Эти синие круги под глазами… да, очень профессионально выполнены. И веки так опухли…
— Очень смешно.
— Ничуть не смешно. Что ты делаешь с собой? Надо было переспать с ним, чтобы он дважды локти кусал! Больше у него такого секса не будет никогда.
— Мел, хватит. Переспала бы с ним, ага. После того, как он меня унизил. Еще и девственность ему свою отдала! Думай, о чем говоришь.
— Окей. Как думаешь, чего он к тебе пристал?
— Я не знаю… Я не знаю! И знать не хочу о мотивах его свинского поступка.
Больше мы не говорили. Я только ела и пила. Мел оказалась отличным лекарством. И конфеты с чаем тоже. Или всё дело в роме, который добавили в чай? Неважно. Наевшись до отвала, я решила взять себя в руки и начать думать трезво.
