Татьяна Алюшина - Риск эгоистического свойства
– Этот?
– Ага, этот, этот!
– Да, домик о-го-го, скажу я вам! – восхитился Сережа Бражников.
– Вот именно. Какие дядечки-тетечки здесь проживают, представил?
– Отчетливо, – загрустил доктор скорой.
– И папенька этой барышни из их числа. Сосед.
– Поня-я-тно, – дошла интрига вопроса до Бражникова, – тогда Бог вам в помощь, Катерина Анатольевна! А от чая, увы, откажемся. У нас на станции день рождения у коллеги, ждут к столу.
– Ну, и вам Бог в помощь. Спасибо, Сереж, что быстро приехали.
– Для вас что угодно! И всегда!
Проводив бригаду, Катерина поднялась этажом выше. Папочки, разумеется, дома нет, но Валентина вполне может присутствовать.
Ошиблась. Дверь не открывали, и ее настойчивые звонки остались безответны, сиротливо разливаясь по пустой квартире.
Ладно. Пойдем другим путем.
Вернувшись к себе, Катерина отыскала среди Сониных вещей сотовый телефон и, пролистав записную книжку, выписала на листок бумаги номера домашнего телефона и сотового, под кодовым названием «Папуля».
Вздохнула от грядущей необходимости и призадумалась в который раз.
Сейчас два часа дня, «папуля» где-то ударно трудится в дебрях дикого капиталистического бизнеса, помочь ничем конкретным дочери в данный момент он не может, скорее здесь нужна Брунгильда Валькирьевна под названием Валентина. В аптеку, магазин, на рынок сходить, морс, отвары травяные сварить, из ложечки кормить, обтирать и по головке гладить.
Сорвать сейчас дядечку Кирилла Степановича с работы – только себе проблемы на голову создавать – станет суетиться, требовать, руководить, угрожать. Толку никакого, а шуму много. Катерина поморщилась, представляя эту картину.
Но сообщить отцу, что с его дочерью, необходимо.
Она бы лучше матери сообщила, но неиссякаемый источник информации Валентина успела ей поведать во время ликвидации последствий затопления, что маманя далече от деток, у Европах живет и замужем за другим товарищем находится.
Катерина с удовольствием бы оттянула неизбежный момент на пару-тройку часиков или передоверила сообщать об обстоятельствах той же Валентине, но домашний номер в квартире соседей так и не отвечал, когда она с надеждой набрала его еще раз. Да и судьба распорядилась по-другому, запев нехитрой мелодийкой на мобильном девочки Сони, высветив премиленькое «папуля» под определенным номером.
Катерина вздохнула обреченно, подождала, пока абонент окончательно не ответит на призывы отца поговорить, и набрала его номер со своего мобильного телефона.
– Да! – очень, очень недовольно и требовательно рыкнул господин Бойцов.
– Кирилл Степанович, – максимально спокойно и ровно произнесла она. – Я Катерина Анатольевна, ваша соседка снизу. Соня заболела, у нее поднялась высокая температура. В данный момент она находится у меня дома и спит.
– Что-о?! Почему у вас дома?!
– Потому что ей стало плохо в лифте, когда мы в нем вместе поднимались. И я привела ее к себе, чтобы оказать помощь.
– Я сейчас приеду! – пригрозил он.
Может, он и имел в виду нечто иное, но слышалось это как очевидная угроза.
– А вот это совсем не обязательно! – поспешила остудить его порыв Катерина. – Сейчас Соня спит, и ее не стоит тревожить. Если возможно, то лучше пришлите ко мне Валентину. Я не хочу оставлять девочку одну, а надо сходить в аптеку и магазин.
– Я приеду! – твердо заявил папаша, не поддавшись на уговоры.
Катька вздохнула.
Ну что за засада! Ей на работе, что ли, не хватает воинственных отцов? Или работы маловато будет? Ей бы в ванную и поспать пару часиков после дежурства, а тут такое!
Господин сосед умудрился отыскать где-то в джунглях Москвы беззаветно преданную домработницу, которая и прибыла первой. Она нажимала кнопку звонка могучим пальчиком и не отпускала до тех пор, пока Катерина не открыла дверь.
– Что с Сонечкой?! – заорала с порога дочь Добрыни Никитича.
– Прекрати орать! – приструнила Катерина. – А то выпровожу к чертовой матери и на порог не пущу!
Валентина прихлопнула ладонью рот, выпучила глаза и припадочно затрясла отрицательно головой, что, видимо, означало полную готовность вести себя тихо.
– Не буду! – клятвенно пообещала она шепотом, убрав ладонь с уст.
– То-то же! – пропуская ее в квартиру, попеняла Катя.
Спящая на диване Соня была продемонстрирована перепуганной Валентине, насущные задачи поставлены, список лекарств и продуктов вручен, и краса гренадерского полка отправилась на закупку необходимого.
Минут через пятнадцать после ее отбытия в дверь раздался звонок той же интенсивности, что и предыдущий, – палец на кнопке.
Глубоко вздохнув, задержав воздух и резко выдохнув, как перед нырком в холодный омут, Катерина открыла дверь.
– Где Соня?! – взревел на пороге обеспокоенный отец.
Справляться с родителями, находящимися на различной стадии стресса и его эмоционального проявления, Катерина умела еще как!
Как шаман какой.
Но здесь имела место несколько иная ситуация. Скажем так: осложненная предварительным странным личным знакомством с отцом больной девочки.
– Соня спит, – спокойно, старательно выговаривая слова, объясняла Катерина, – не надо кричать.
– Что значит «не надо кричать»? – не унимался разбушевавшийся отец. – Если ей плохо и у нее такая высокая температура, ее немедленно необходимо отправить в больницу!
– В этом нет экстренной необходимости, – придерживаясь изначального успокаивающего тона, возразила Катя.
– Да откуда вам знать!! – бушевал Кирилл, господи боже мой, Степанович. – Вы не врач!
– Я врач, – чуть ли не по слогам, как для идиота, пояснила свою принадлежность к профессии она.
– Да пусть вы хоть сто раз врач, но вы не детский врач, вы не знаете, что с ней!
– Я детский врач, – по слогам, для доходчивости, твердо сказала Катерина.
Он немного притормозил нападение праведным возмущением, сбившись с назидательного порицания, но атакующего пыла не растерял.
– Это хорошо, конечно, но надо скорую вызвать!
– Скорую я вызывала, Кирилл Степанович, и исключительно для вашего спокойствия, предполагая, как вы бурно отреагируете, хотя необходимости в этом не было. Вполне достаточно моего диагноза и заключения, скрепленного моей личной печатью.
Он замолчал, уставился с выражением сомнения на лице на нее, переваривая информацию. Выражение лица изменилось на более спокойное.
– Извините, – неожиданно примирительно произнес Бойцов, – вы действительно врач?
– Да. Я работаю в Центральной детской клинической больнице. Хирургом.
Он был одет в белую накрахмаленную рубашку с длинным рукавом, дорогущий галстук, легкие летние костюмные брюки и туфли под стать «комплекта» упакованности, пиджак в этом раскладе подразумевался обязательно, но где-то по дороге задержался за ненадобностью, жарой и напряженной ситуацией.
