Анна Дарк - Свободные
Ответа на этот вопрос у меня не было. Иногда даже приходила пугающая мысль о том, что лучше бы я не открывала ту папку и жила как раньше. И тут же я её отметала. Жила бы среди ублюдков, встречалась с парнем-шлюхой — что тут хорошего?
Эндрю, кстати, после того вечера приходил неоднократно. Просил дать ему немного времени разорвать старые связи, обещал завязать с ремеслом альфонса, клялся в любви. А я не верила, не видела я в его глазах соответствия мыслей и слов. Да если бы и было оно, не смогла бы переступить через это, через себя по сути, слишком я… брезглива.
Так и продолжалась жизнь. Время шло вперёд. Я жила в гордом одиночестве. Засыпала и просыпалась одна. Телефон звонил лишь по рабочим вопросам. Часто сидя в кафе на обеде, я рассматривала веселые компании и сладкие парочки, думая: «как они нашли друг друга, как познакомились?».
— С таким выражением лица тебе никогда не светит с кем-либо познакомиться, — произнесла официантка, которая принесла мне в один из таких дней заказ.
— Что, простите? — недоумённо переспросила я.
— У тебя на лице написано, что ты мечтаешь о какой-нибудь компании и очень одинока. Но при всём этом излучаешь враждебную энергетику. Подобное не располагает людей к знакомству.
Подняв голову, я увидела перед собой молодую девушку и, странное дело, впервые. Раньше её тут видно не было. Темные волосы, тёплые карие глаза, приятное лицо, средний рост. Она казалось очень нежной и миловидной.
— Я тебя тут раньше не видела, — прищурившись спросила я.
— Потому что я тут не работаю и не собираюсь. Просто подругу подменяю, — ответила девушка, смотря на меня совершенно спокойно.
— С чего ты взяла, что я жажду общения? — задала я мучивший больше всего меня вопрос.
— Это видно, — немного печально улыбнулась она. — Сама проходила подобное. Обычно я не стремлюсь к разговорам с посторонними, но просто есть в тебе что-то такое, что я не удержалась.
Послышался сердитый оклик хозяйки заведения, заставив девушку помрачнеть. Казалось, она готова послать женщину далеко и надолго. Да, официанткой ей точно не быть. Может, это и глупо, но у меня сложилось впечатление, что незнакомая «официантка» явно не из тихих и робких.
— Старая мегера, — нахмурилась она. — Слушай, мне сейчас некогда, но если тебе так хочется поболтать, то звякни мне сегодня вечерком. Один хрен, сегодня делать нефига.
С этими словами она написала на салфетке номер и отправилась дальше работать. Я же сидела и пыталась понять: что это было? Ситуация выглядела даже несколько забавно. Обычно номера на салфетках оставляют девицы мужчинам в надежде на секс, а тут…, а что тут? Не знаю. Но тем не менее, салфетку с номером я закинула в сумку, предусмотрительно положив её в карман, чтобы та не порвалась.
Тем же вечером, сидя дома, я обдумывала происшествие на обеде. Может, в самом деле позвонить? Не этого ли я ждала? Новые знакомства? Да пожалуйста! Мне положили его на блюдечке с голубой каёмочкой.
И вместе с тем, меня одолевала странная робость. В конечном итоге, рассердившись на себя за трусость, я смело набрала номер девушки. Договорились мы с ней встретиться в другом кафе-мороженном. Звали её Моника, но для друзей она была просто Мони. Если верить её словам, начала со мной разговор она лишь потому, что увидела во мне себя пару лет назад. Как она выразилась, у меня было лицо человека, разочаровавшегося в жизни и людях, но не желающего с этим мириться, а потому страстно желающего всё изменить, но не знающего, как это сделать.
С Мони мне было удивительно легко. Буквально спустя полчаса общения у меня сложилось ощущение, словно знаю её не первый год. Такое со мной было впервые. Так я и нашла себе новую подругу, в которой признала родственную душу.
В том кафе она оказалась после долгих уговоров своей хорошей знакомой, которая слегла с тяжелейшим гриппом, но не желала терять место. Сама Мони работала в туристическом агентстве и у неё как раз был отпуск.
Мы с ней часто пересекались, ходили на безбашенные вечеринки, веселясь как в последний раз. При всём этом, девушка не была глупой и ветреной, просто она стремилась к жизни, полной красок, а не пресному существованию. Придёт ещё время, когда придётся осесть дома в окружении детишек и мужа, а сейчас, пока молода и свободна, почему бы не оторваться?
Местами мне казалось, будто ей от силы лет пятнадцать. Столько в девушке было непосредственности! А порой складывалась впечатление, словно она прожила на земле лет сто минимум, столь мудрыми были её суждения.
Как и я, Мони в прошлом пережила череду предательств, прошла через дебри лжи и обмана и при том умудрилась не сломаться под гнётом обстоятельств. В отличии от меня, она рванула покорять Нью-Йорк с тремя сотнями баксов в кармане и спустя два года имеет хорошую карьеру и неплохие накопления. В планах у неё выкупить квартиру, которую она снимает. Целенаправленность, упорство и сила воли с лёгким и дружелюбным нравом невольно восхищали. Будь у неё больше власти, она могла бы войти в историю, изменив мир. Хотя, кто знает, что будет спустя годы, ведь ей оказалось всего двадцать четыре.
И только ночами на меня нападала знакомая, стискивающими стальными тисками сердце, тоска. Я ненавидела себя за слабость, но ничего не могла с собой поделать. Мысли об Адриане сами собой, против воли забирались в голову и селили смуту в душе.
Три с лишним месяца прошло с момента, как он, вручив мне ту злосчастную папку, исчез из моей жизни. И за всё это время я так и не смогла заставить себя забыть о нём. К тому же это было не так-то и просто. Жёлтая пресса то и дело взрывалась скандальными заголовками с его именем и пестрела фотографиями мужчины с самыми разными женщинами. В отличии от меня, Адриан явно не страдал, думая обо мне. От этого я злилась на себя ещё сильнее.
«Безвольная тряпка! Ничтожная дура! Он и как звать тебя давно забыл, а ты тут всё продолжаешь вздыхать по нему. Приди в себя!», — постоянно повторяла я про себя. Да вот только самоубеждение не всегда работает, и сколько бы раз я не сказала себе нечто подобное, как бы не желала спокойно реагировать на его имя, получалось отвратно. Мягко говоря.
Я ненавидела его за то, что он со мной сделал. Ненавидела за всю боль и унижения, которые пережила по его вине. Ненавидела за данные когда-то обещания и последующую череду предательств, но при всё этом сердце продолжало кровоточить, а душа — рыдать над осколками разбитых мечтаний и прахом загубленной любви.
