Шери Лоу - Замуж вокруг света. Путешествие вокруг света в поисках мужа
Единственный плюс отсутствия общественной жизни был в том, что я накопила достаточно денег и переехала в собственную квартиру, вернув Кейт права на ее гостиную.
Наступил апрель, и я стала задумываться о моем приближающемся двадцать втором дне рождения.
Радостное событие, разве нет? Предлог, чтобы устроить захватывающий праздник и получить огромное количество хороших пожеланий от других людей. Но мне впору было устраивать вечеринку в телефонной будке в конце улицы.
Я решила, что должна уехать куда-то, где меня никто не знает. Туда, где люди не будут звонить в колокола и кричать «Чума!», завидев меня издали.
Я поговорила с Рэем и выпросила отпуск на месяц. Рэй мог бы быть моим единственным гостем в телефонной будке, так как, в отличие от прочих жителей планеты, он был мной весьма доволен.
Прибыль в клубе возросла на двадцать процентов, число драк сократилось до терпимого уровня (в среднем пара фингалов и одно сотрясение мозга за ночь), а процветающая торговля наркотиками не то чтобы стерта с лица земли, но по крайней мере вытеснена за пределы помещения. Клуб с каждым днем становился все больше похож на церковную организацию для молодежи.
Я ползала на коленях так долго, что стерла четыре слоя кожи, после чего Рэй наконец согласился дать мне три недели отпуска. Меня манила Америка. Сами посудите, у них были Аль Капоне и Чарлз Мэнсон, так что они привыкли к злодеям и мошенникам — мне там самое место.
За несколько дней до отъезда в клубе проходил «Вечер мистерий». Это была моя идея нового проведения вечера среды: единственного дня недели, в который мы раньше были закрыты. Теперь же почти две сотни девушек каждую неделю дрались за билеты, чтобы посмотреть шоу. Полностью подстроенное и, скорее, театральное, чем мистическое, — но девушкам нравилось.
Первым номером каждый вечер среды выступал Могучий Романо. Мне всегда казалось, что это имя больше подходит замороженному пудингу, чем предсказателю судьбы. Как бы то ни было, Могучий Романо собирал потусторонних духов и передавал сообщения с того света зрителям.
«Дейв говорит, что деньги спрятаны под полом» (видимо, при жизни Дейв был наркоторговцем). «Эдвард любит тебя и ждет» (несмотря на то, что умер от сердечного приступа во время совокупления с секретаршей).
Я все это считала чушью. Я не верила в привидения, а верила лишь в то, что водка, джин и бакарди в «Вечер мистерий» расходились ведрами.
В тот самый вечер я стояла в глубине зала, отковыривая старый лак с ногтей, чтобы не умереть со скуки во время представления Романо, и тут мое внимание привлекла одна фраза. Романо повторил ее еще раз.
— У меня тут старушка по имени Кэтрин. Она разыскивает свою правнучку.
Мою прабабушку действительно звали Кэтрин. Но это просто совпадение, сказала я себе: так зовут половину всех ирландских католических прабабушек в Шотландии.
Могучий Романо продолжал:
— Она говорит, что ее правнучка собирается в путешествие.
Я оглядела завороженное море лиц и проверила ближайший цветочный горшок на наличие скрытой камеры и ведущего этой программы.
— Она просит передать, что, хоть ты недавно и запуталась, не надо переживать. Причина, почему все это происходит, станет ясна во время путешествия. Здесь замешан мужчина, темный мужчина. Она говорит, что он и есть тот, кого ты ищешь.
Я приросла к полу. Вот почему мне не наобещали кучу денег, спрятанных в потолочных балках? Ну уж нет, именно мне надо было получить пророчество о предстоящих связях с Дартом Вейдаром! Чушь все это собачья, сказала я себе. Могучий Романо днем наверняка не кто иной как какой-нибудь Джо Браун, водопроводчик из Брэдфорда.
Я записала вечер на мысленную дискету с пометкой «Чушь собачья» и запихнула в дальний уголок мозга вместе с прочим разрозненным мусором. Надо мне почаще расслабляться. Недавние стрессы разрушительно действуют на психическое здоровье. Америка воплощала все мои мечты и даже больше. Я остановилась в отеле «Пени» напротив «Мэдисон-Сквер-Гарден»: именно о нем якобы пелось в песне «Пенсильвания 6-5000» (это был телефон отеля). Этот некогда шикарный отель явно знал лучшие времена, но отслаивающаяся краска и пыльные комнаты придавали ему уютную жилую атмосферу: он был похож на тапочки десятилетней давности.
Вскоре у меня появился распорядок: каждое утро я вставала в семь и совершала пробежку до Центрального Парка (слава богу, что есть спортивные бюстгальтеры). Примерно час энергично прогуливалась по парку, наблюдая за утренними мазохистами, которые в такую рань бегали, катались на велосипедах и роликах, а потом шла в кофейню на Пятьдесят седьмой улице, чтобы выпить кофе, съесть круассан и поболтать с ее владельцем-французом по имени Пьер. Он напоминал мне Рене, и рядом с ним я часто тосковала по Амстердаму (было трудно поверить, что с момента моего отъезда прошло почти три года) и по Джо. Но этот мост я сожгла, как психованный маньяк-поджигатель, и пути назад не было. После завтрака я возвращалась в отель и переодевалась, прежде чем продолжить пешие исследования города. Я систематично прочесала все районы: Сохо, Маленькую Италию, Чайнатаун, Трибеку, Гринвич-Вилледж. Я покрыла большее расстояние, чем разведывательная группа в поиске боеприпасов.
Каждый вечер в шесть часов я вставала в очередь дешевой театральной кассы на Таймс-Сквер, чтобы купить билет со скидкой на одно из шоу. «Мышеловка», «Барнум», «42-я улица», «Кордебалет» — все эти мюзиклы я посмотрела в компании диетической колы и хот-дога. Шотландия, работа, Даг, Марк были в миллионе миль, когда я слизывала кетчуп с булочки, но с гнетущим чувством я осознавала, что с каждым днем они становятся все ближе.
Как-то вечером, расстроившись из-за того, что до отъезда домой оставалось всего лишь два дня, я спустилась в бар с новой книжкой Сидни Шелдона и продолжила жестокое нападение на отельные запасы водки. Примерно через час книжка была забыта, и водка «Смирнофф» в моем лице стала напрашиваться на разговоры с другими жалкими личностями, в одиночку сидевшими в баре. Иногда папины гены давали о себе знать с небывалой силой.
К полуночи я солировала в воодушевленном хоре, распевающем «Цветок Шотландии», выкрикивая слова перед каждой строчкой, чтобы люди разных национальностей тоже могли подпевать. Я голосила, как новогодняя программа шотландского телевидения, и была похожа на Сидни Девайна[18], переодетого в женщину. Потом я затянула «Бравую Шотландию», «Лодку с острова Скай» и уже приготовилась разразиться гимном «Я родом из Глазго», когда быстрота рефлексов проходящего мимо официанта спасла меня от неминуемого сотрясения мозга: я закрутилась на барном табурете, словно волчок, и упала, на этот раз по-настоящему. Этот добрый человек проводил меня до номера, несомненно нанеся при этом непоправимый ущерб своему позвоночнику, и аккуратно уложил меня на одеяло, после чего вернулся в бар, выполнив свою порцию добрых дел на сегодня.
