Мелисса Натан - Гордость и предубеждение Джасмин Филд
Он посмотрел на Джаз. Глаза его слегка расширились, а улыбка вышла немного натянутая.
— А вдруг у меня и правда ничего бы не получилось в Голливуде? Кто знает? Может быть, Гарри спас мою гордость.
Его мужественная скромность произвела на Джасмин даже большее впечатление, чем сама история. Как смеет Гарри Ноубл поступать так? Тоже мне, нашелся непререкаемый авторитет!
— Ты когда-нибудь говорил Ноублу, что тебе известно о его кознях?
Уиллс покачал головой.
— Какой смысл? Чтобы Гарри открыто надо мной посмеялся? Нет. Достаточно и без того унижений.
Кипя от гнева из-за такой несправедливости, Джаз бросила взгляд на Гарри. Тот смотрел прямо на нее.
Она тут же отвернулась.
ГЛАВА 10
Бену исполнилось два года, и чтобы отметить это событие, вся семья собралась в крошечной гостиной Джоузи и Майкла. Симона тоже пригласили, и Джаз не знала, на кого она больше всего злилась — на него или Джорджию. Она решила, что все-таки на него.
Оставив Симона сидеть в грустном одиночестве, она потащила сестру в укромный угол, где поведала ей невероятную историю о Гарри, услышанную от Уиллса.
Джорджию было не переубедить.
— Не верю этому. Не верю — и все.
Джаз вышла из себя.
— То, что он великий Гарри Ноубл, еще не значит, что он порядочный человек.
Джорджия не сдавалась:
— Зачем ты зря его обижаешь? И вообще, Гарри ведь только что «Оскара» получил, какой у него может быть мотив для того, чтобы оговаривать Уиллса?
— Зависть? Мелочность? Тщеславие? Да не ты ли частенько твердишь, что актеры — самые жалкие люди на Земле?
— Но не все же, — сказала Джорджия, защищая актерскую братию.
Они с Джеком договорились на следующий день пойти в ресторан пообедать — «порепетировать». Это означало, что этим вечером с Симоном должно быть покончено. Так что Джорджии было не до праздничного торта.
— Взгляни правде в глаза, Джорджия, — продолжала Джаз. — Гарри — высокомерная скотина высшей пробы, и он вполне мог испортить карьеру замечательному актеру.
— Джаз, но ты этого не знаешь.
— Нет, знаю. Притом из первых рук, — сказала она, решительно откусывая кусок торта.
— И к тому же из рук довольно красивых.
Вошла Мо. Она единственная среди собравшихся не попробовала угощения.
— Мо, съешь что-нибудь? — спросила Джаз.
— Нет, спасибо, — радостно ответила Мо. — Я поела перед тем, как прийти сюда.
— Ты потрясающе выглядишь, — воскликнула Джорджия.
Мо сбросила четырнадцать фунтов всего за один месяц. Видимо, Джаз была единственной, кому нравилась прежняя Мо.
— Но все же не так потрясающе, как этот торт, — заметила она, смакуя калорийный шоколадно-кофейный торт, испеченный Джоузи. Мысленно она уже набрасывала колонку для следующего номера. Джоузи, которая весьма успешно делала карьеру до рождения Бена, теперь, как и большинство ее подруг, вела активную общественную жизнь. Из-за вечной нехватки времени, она покупала продукты быстрого приготовления, но никто не сомневался, что праздничный торт в день рождения сына будет от начала и до конца сделан ее собственными руками. Бену исполнилось всего два годика, но Джоузи была уверена, что готовый, купленный в магазине торт огорчит малыша, поскольку будет означать, что мамочка его не очень любит. «Откуда они все это берут?» — удивлялась Джаз. Она посмотрела на младшую сестру. Джоузи вежливо улыбалась на шутку старой тетушки Сильвии. Ни за что нельзя догадаться, что Джоузи беременна.
Джаз и Джорджия последовали за хозяйкой в кухню, где их ожидала груда грязной посуды. Мужчины сидели в гостиной, отяжелевшие от слишком обильной еды, а женщины собрались в кухне и прибирали все после чаепития, стараясь не думать о тех вкусностях, от которых им пришлось отказаться.
Джаз давно перестала роптать на то, что мужчины не помогают женщинам по хозяйству. Однако ее все равно злило, что она знала кухню своего шурина лучше, чем он сам. С тех пор как они с Джоузи поженились, Джасмин не один раз накрывала в его доме на стол. А вот он в ее доме, как ни странно, ни разу этого не делал. Даже мысль об этом выглядела нелепой.
— Ты в порядке? — тихо спросила она Джоузи, орудуя кухонным полотенцем.
Марта и Джорджия, громко болтая, склонились над раковиной.
Джоузи горько засмеялась и, приподнявшись на цыпочки, принялась ставить посуду на верхние полки буфета.
— Зашла бы как-нибудь, поужинали бы вместе, — в который уже раз предложила Джаз. Она теперь больше не обижалась на ее отказы, как раньше. — Ну, как-нибудь, без Бена и Майкла, как в добрые старые времена.
— Не могу. Бен без меня ни за что не заснет, а на очереди еще Майкл, который ждет, когда я накормлю его ужином. А потом я уже такая усталая, что ни на что не способна, — мягко сказала Джоузи. — Когда ты только поймешь, что добрые старые времена ушли навсегда?
Джаз хотелось убить своего идиота шурина. А еще ей хотелось отшлепать сестричку и запретить ей быть такой несчастной. Но вместо этого она только спросила:
— А жизнь Майкла хоть как-нибудь изменилась с тех пор, как он стал отцом?
Джоузи равнодушно выслушала вопрос.
— Иногда встает ночью, — сказала она спокойно. — Помогает по выходным. Знаешь, он ведь тоже устает. С тех пор как Майкл получил повышение, он много работает.
Джаз посмотрела на младшую сестру и почувствовала, как на нее накатывает волна тоски по прошлой Джоузи, той, какой она была раньше и которую она так любила. Джасмин уже в миллионный раз зареклась выходить замуж.
В кухню вошла Мо. Она хлопнула в ладоши и, потирая руки, спросила:
— Итак, чем могу быть полезной?
— Съешь тортик! — закричала Джаз и бросила ей полотенце.
— Ни за что, — отрезала Мо, — мне и так хорошо.
— Мо? Это ты? От тебя осталась одна тень, — обернувшись, сказала Марта, в голосе ее звучало неподдельное беспокойство.
— Спасибо на добром слове, — с улыбкой ответила Мо.
Марта проигнорировала юмор Мо и снова повернулась к Джорджии, чтобы обсудить с ней лекарства, назначенные Джеффри от артрита, но в это время Джоузи позвали в гостиную — Бен ударился. Когда отец попытался его успокоить, малыш заплакал еще громче.
— Я записала нас с тобой на завтра в фитнес-клуб, — сказала Мо Джаз.
— Что?
— На степ-аэробику. Тебе понравится. После этого мы пойдем в парилку, а потом в сауну.
Джаз уставилась на Мо.
— За что ты меня ненавидишь?
На это Мо лишь самодовольно улыбнулась.
Как же Джорджии бросить Симона? Впервые в своей жизни — а ей уже стукнуло тридцать, и время с бешеной скоростью неслось вперед, — Джорджия Филд готова была бросить очень приличного мужчину. И мужчину в полном расцвете сил. Как же это сделать? А вдруг окажется, что у Джека и нет никаких серьезных намерений по отношению к ней?
