Кэролайн Кросс - Снежинка на солнце
Я тебя люблю. Три коротких, но емких слова не давали ему покоя, крутились и крутились в голове. После признания Боуен прошло совсем немного времени, прежде чем он осознал, как отчаянно хочет услышать его снова.
Джон вспомнил о своей нелепой попытке заставить ее отказаться от этих слов. Какая глупость. Невероятная.
Счастье, когда тебе дарит любовь такая женщина. Последние события показали, что он очень сильно нуждается в ней. Ведь Женевьева обладала многими достоинствами. Живой ум, доброе сердце, чувство юмора — прекрасное сочетание качеств характера.
У Таггерта пока не было определенных планов на жизнь, но он уже не мог представить свое будущее без малышки Боуен. Она — самый лучший подарок судьбы, и он не намерен терять ее.
Джон решил во всем помогать милой девушке. И, конечно, он не собирался сдавать ее полицейским, везти в тюрьму. Они вместе с Жен приедут к нему домой, он все объяснит своим братьям, и ребята поймут его. Обязательно.
Руки Таггерта сильнее сжали руль. Скорее бы доехать. Он представил радостное лицо Женевьевы. Ведь она ждет своего друга. Незнакомые ощущения заполнили сердце. ЛЮБОВЬ. Он никогда не испытывал ничего подобного.
Через несколько минут Джон подъехал к лесному домику. Нахмурившись, резко снизил скорость. Вокруг — месиво из снега и грязи. Следы более широких, более узорчатых шин. Что это?
Сжав челюсти, он сделал крутой вираж, небезопасный на данном участке. Игнорируя колдобины, лихо затормозил у крыльца. Джон выскочил из пикапа, пронесся по веранде и распахнул дверь.
Старший брат уже оккупировал помещение.
— Каналья, Гейб, что ты тут творишь? выкрикнул Джон, не обращая внимания на дуло пистолета. — Где она?
Габриель бросил на родственника осторожный взгляд и, убедившись, что Таггерт в полном порядке, расслабился.
— Очень рад тебя видеть, братец, — ехидно произнес он. Его движения отличались мягкостью и неторопливостью. Гейб передернул затвор и положил пистолет в кобуру, спрятанную под курткой.
— Где Женевьева, черт возьми? — снова заорал Таггерт.
— В данную минуту? — Габриель кинул взгляд на простые стальные часы на запястье. — Летит в самолете, в сопровождении людей из прокуратуры славного города Силвер.
И тут Таггерт со злости ударил брата. Не выдержал. Последний раз они дрались, когда ему было тринадцать, а Гейбу четырнадцать. Они выясняли, следует ли красть машины, чтобы прокормиться. Дурацкий разговор подростков. А потом кулачный бой. Более юркий Джон выиграл.
Сейчас он повредил родственнику челюсть. Достаточно сильно. Гейб упал на пол. Затем сел, утер кровь с нижней губы и задумчиво поглядел на Таггерта изумрудными глазами.
— Это то, о чем я думаю? — тихо спросил он со смешанным выражением восхищения и сочувствия.
— Да, наверное, черт… — Таггерт взъерошил волосы, — я не знаю. Но… думаю, да. — Секунду кружилась голова, слабели в коленях ноги. — Ты подставил меня, идиот. Я люблю эту девушку.
Джону хотелось выть. Он твердо обещал ей поддержку. Получилось — нарушил свои обещания. Господи, она подумает, что именно он подстроил ловушку, специально укатил за вещами, спрятанными в дальнем сарае, чтобы дать возможность Гейбу спокойненько арестовать ее. Какой кошмар! Все кончено.
— Проклятье, Таггерт, мне жаль. Я не знал нюансов.
Голос брата прервал горькие мысли. Сейчас самое важное сосредоточиться. Нужно срочно искать выход из создавшейся ситуации.
Таггерт глубоко вздохнул и повернулся к брату.
— Так что ты сказал?
— Что мне очень жаль. Если бы я имел хоть малейшее представление… — он остановился, подыскивая слова, выражающее всю глубину его сожаления, — я бы не разрешил увезти малышку.
Джон знал, что Гейб говорит сейчас искренне. Брат никогда не лукавил, был весьма прямолинейным человеком.
— Ты чудовище, разрушил всю мою жизнь, — Таггерт пребывал в шоковом состоянии. — Что ты вообще тут делаешь? Как ты очутился здесь?
Габриель растерянно пожал плечами.
— После твоего исчезновения прошло много времени. Лила начала беспокоиться…
— Лила? — При упоминании имени невесты Доминика брови Таггерта взлетели вверх. — Она-то тут при чем? На каком основании вмешивается в мою жизнь?
Гейб вздохнул.
— Молодая женщина беременна. Последующие шесть месяцев будут сложными для всех нас…
— Она плохо себя чувствует? — резко спросил Джон.
— Да нет. В порядке. Но у Доминика полная шизофрения: Лила то, Лила се.
— Я поговорю с ним. Позже. А сейчас хочу услышать новости о Женевьеве Боуен.
— Они тебе не понравятся.
— Понимаю. — Неприятное чувство зарождалось где-то в груди, но Таггерт взял себя в руки. — А теперь выходи из дома. — Джон подхватил сумки и открыл перед братом дверь.
— Не слишком ли горячишься? — спросил Гейб, следуя к машине.
— Нет. — Джон ударил по колесу ногой, водрузил свою ношу на капот и повернулся к брату:
— Ты поможешь мне вытащить Женевьеву из лап полицейских.
Габриель внимательно посмотрел на родственника, затем вздохнул.
— Вероятно, предстоит реабилитация? Брюнетки и юноши по имени Сет?
— Разве я не ясно выразился? — Таггерт направился в домик за остальными вещами.
Переступив порог, он огляделся. Как же пусто. Жуткая тишина. Дом будто умер. Остается молиться. Освобождение Сета Боуена позволит когда-нибудь встретиться здесь с Женевьевой. Или нет? Конечно, больше она не поверит ему. Никогда.
И это будет, с ее точки зрения, справедливо.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Сжимая в руке демисезонное пальто, Женевьева Боуен быстро вышла на широкую лестницу городской тюрьмы. После того как она провела девять дней в одиночной камере с узким, закрытым решеткой окном, от яркого солнечного света у девушки закружилась голова. Господи, свобода. Какое счастье!
Она сделала несколько глубоких вдохов, наслаждаясь каждой секундой великолепного дня, и прикрыла глаза, в мыслях произнося хвалу Всевышнему за свою реабилитацию.
Кошмар, связанный с уголовным делом ее брата, наконец-то закончился. Помогли опытные адвокаты, нанятые солидным агентством «Стил секьюрити».
Рядом раздались чьи-то шаги. Женевьева слегка вздрогнула, а потом увидела родное улыбающееся лицо.
— Сет! Сет! — В первый момент она недоверчиво разглядывала брата, затем радостно обняла его. — Милый мой, ты тоже на свободе! — Она расплакалась. Ощупывала, гладила, теребила молодого человека, будто хотела удостовериться в реальности его существования. — Не могу поверить. Какое счастье! Мы снова вместе. Когда тебя отпустили?
— Сегодня утром, — ответил он, зарываясь лицом в ее волосы. — Жен, то был брат Лоры. Он, это он убил Джимми.
