Мария Менто - Лето нашей тайны. Убийство на пляже любви.
И только одна Жуди продолжала оставаться не у дел. День за днем она проводила на пляже, издали поглядывая на отвергнувшего ее Билли и втайне тоскуя по Тадеу.
Билли ей был ненавистен. Ведь именно с него у Жуди начались все беды. Обрушился на нее как смерч, закружил, вырвал из привычной жизни и бросил. А сам понесся дальше... Просто дьявол какой-то! Не будь его, Жуди бы вышла замуж за Тадеу, и никто бы не узнал, что он перечислял те проклятые деньги на свой счет. Ну, подумаешь, оступился человек, не устоял перед соблазном! Это можно понять и простить. Жуди ведь тоже проявила слабость, попав под обаяние Билли. Но к счастью, все это осталось в прошлом. А к Тадеу обратной дороги нет. Он, по слухам, с увлечением работает у Лианы, готовит какое-то грандиозное шоу и — самое печальное — ни на минуту не расстается с некой Лу. Говорят, даже поселил ее в своем гостиничном номере. И откуда она только здесь взялась?..
Этот же вопрос задавал своей новой подруге и Тадеу, только интонация была совсем другая:
— И откуда ты взялась?! Это же просто чудо какое-то! — говорил он, восторженно глядя на Лу. – Наверное, тебя мне послал сам Господь. Ты вернула меня к жизни! Я вновь почувствовал себя человеком. И мужчиной!
- Ты замечательный мужчина. Самый лучший на свете! — не скупилась на похвалы она. — Я люблю тебя! И сделаю для тебя все, что захочешь!
- Так, может, ты пришла из сказки? Ты — добрая фея или волшебница?
- Угадал! Я — волшебница и готова выполнить любое твое желание.
— Правда? И спонсора можешь найти для моего шоу?
— Нет ничего проще! Я возьму деньги у дяди, маминого брата. Он меня очень любит и все время пытается навязать мне свою помощь. Я до сих пор отказывалась, но сейчас, ради тебя, воспользуюсь его щедростью с удовольствием.
Поняв, что Лу говорит серьезно, Тадеу смутился:
— Нет, я не могу принять деньги от твоего дяди. Вдруг мое шоу не окупится?
— Не волнуйся, я войду с тобой в долю. Считай, что это будет моим взносом в наш общий бизнес, — заявила Лу. — Сегодня же позвоню дяде и все устрою!
Свое обещание она сдержала, и окрыленный такой удачей Тадеу с удвоенной энергией принялся за дело. Теперь у него появилась возможность привлечь к шоу известных певцов, которые охотно согласились выступать в ресторане Лианы.
Огорчали Тадеу лишь настойчивые звонки Эзекиела, особенно если говорить с ним приходилось в присутствии Лу. В таких случаях Тадеу отвечал односложно и с нескрываемым раздражением. А изумленной Лу пояснял:
— Это меня донимает один старый знакомый, с которым я не хочу иметь никаких дел.
То же самое он заявлял и Эзекиелу, но отец продолжал интересоваться жизнью сына и всячески зазывал его к себе, говоря, что очень по нему соскучился.
— Приходи! Мне хочется тебя увидеть. Я ведь ничего о тебе не знаю, — лукавил Эзекиел, потому что на самом деле он регулярно получал информацию от Лу.
Иногда он сам звонил ей в магазин, где она устроилась продавщицей, и спрашивал:
- Тадеу ничего не заподозрил? Запомни: он не должен знать, что деньги на его шоу дал я!
Артурзинью все еще не терял надежды завоевать сердце Селены, хотя ничего для этого не делал и вообще не представлял, как можно подступиться к лихой деревенской гордячке.
Иногда, правда, он кружил на машине вблизи пастбищ Селены, мечтая о случайной встрече с ней, но, как нарочно, ему на глаза все время попадалась только Алисинья, которая теперь жила в доме Жоржинью — на правах его невесты.
«И что у нее может быть общего с таким неотесанным мужланом?» - недоумевал Артурзинью, испытывая при этом довольно сильное чувство ревности, в котором не хотел признаться даже себе.
Алисинья же, издали завидев автомобиль своего незабвенного Тутуки, демонстративно прижималась к Жоржинью, изо всех сил стараясь показать, насколько она сейчас счастлива.
Ей и в самом деле жилось здесь неплохо. Никогда еще Алисинья не чувствовала себя так легко и вольготно. На фазенде Эпоминондаса ее радовало и удивляло буквально все: «Курочки, коровки, телятки». А на Жоржинью она и вовсе смотрела как на некое чудо.
Надо же, такой огромный, красивый, добрый и — влюбился в нее без памяти! Жениться хочет на Алисинье! Только отец у него строгих нравов — не разрешает сыну спать в одной комнате с невестой. Но Алисинья не обижается на старика: пусть все будет так, как здесь заведено. Главное, что Жоржинью ее любит и всячески о ней заботится.
Алисинье, разумеется, было неведомо, какие разговоры велись в ее отсутствие между отцом и сыном. Эпоминондас твердил, что эта странная девица — не пара Жоржинью! Ничего не умеет делать по хозяйству и вообще — безнадежно развращена городской жизнью.
— Она просто позорит нас! — возмущался Эпоминондас. — Это ж надо было додуматься — загорать голой посреди пастбища! У наших пастухов чуть глаза на лоб не вылезли!
— Алисинья была не голой! — истово защищал свою невесту Жоржинью. — Только лифчик сняла, и все. Но сейчас так принято загорать. Это называется «топлесс».
— Господи! Где принято? У нас на фазенде? Ты совсем лишился ума с этой бесстыжей девицей? Имей в виду: если она еще хоть раз вздумает позагорать в таком виде, я выгоню из дома вас обоих! — пригрозил Эпоминондас.
Жоржинью, смущаясь и запинаясь, передал Алисинье требование отца, на что она изумленно пожала плечами:
— Я же загорала не среди людей, а среди коров! Неужели для них тоже имеет значение, в каком я купальнике?
— Дело не в коровах, а в пастухах. Ты не сердись, потерпи немного. Хотя бы до нашей свадьбы.
- Ладно, потерплю, — пообещала Алисинья. — Здесь загорать не стану. Теперь мы с тобой будем ездить на пляж. Вдвоем! Каждый день!
- Каждый день я не могу, — с нескрываемым сожалением произнес Жоржинью. — Надо работать в поле и на ферме…
- Да? Я про это совсем забыла. Ну, ничего, мы будем ездить на пляж по выходным!
- Какая же ты прелесть, Алисинья! — восторженно воскликнул Жоржинью. — Такая понятливая и покладистая! С тобой обо всем можно договориться.
С тех пор как Гуту спас едва не утонувшую Клару, его душа лишилась покоя. Он пребывал в смятении, которое скрывал ото всех, и прежде всего от Лижии.
Они по-прежнему встречались, гуляли вдвоем на пляже, но теперь эти свидания не доставляли радости им обоим. Гугу догадывался, что сердцем Лижии завладел Лукас, но заговорить с ней об этом не решался. Так продолжалось до тех пор, пока Лижия сама однажды не сказала:
— Знаешь, Клара влюблена в тебя! Ты ей представляешься настоящим героем! А она тебе тоже нравится? Признайся. Я не обижусь.
— А тебе нравится Лукас! — ушел от прямого ответа Гуту. — Ведь так?
