Дороти Уошберн - Свет с небес
И все же, деревья слегка потеряли форму. Теперь они уже не такие, как прежде…
— Так значит, сама по себе елка не вырастет в такую красавицу?
— Никогда. Необходимо подрезать и подравнивать дерево, чтобы придать ему ту пышность, которая так ценится покупателями. Кроме того, ели нужно гораздо больше влаги, чем дарит им наша природа.
А вот Джеф Морган, ну внук старого Моргана, я вам говорил, не привык регулярно заботиться о таких вещах. Наверное, ему мешают все эти дружки, которых он поселил у себя. Компания мерзавцев, вот кто они такие, если вас, конечно, интересует мое мнение.
Как забавно, подумал Нейл, еле заметно улыбаясь. Юный Грин говорит в точности как его отец, несмотря на по меньшей мере сорокалетнюю разницу… Наверное, половина округа с такой же очаровательной рассудительностью судачит и о нас с Эллис. Эта мысль вовсе не показалась Нейлу забавной, более того, он счел делом чести вступиться за Джефа Моргана и его «мерзавцев» и по возможности заставить Берта сознаться, что он слегка сгустил краски.
— С чего вы взяли, что они мерзавцы?
Берт пожал плечами, продолжая завязывать еще один узел на крепком джутовом шпагате.
— Они уже несколько месяцев пользуются гостеприимством старой женщины, бабушки Джефа, а это нехорошо и неприлично. Они вели себя недружелюбно, когда я приехал за елкой. Странно переглядывались и пересмеивались. — Он затянул узел. — Мерзавцы, одним словом. Нашему округу не нужны такие гости.
…И Нейл неожиданно представил себе, как через двадцать лет Берт, так же рассудительно приговаривая, будет привязывать на крышу какой-нибудь машины елку для мисс Эллис.
Десять или даже пять лет назад такая жизнь показалась бы Нейлу пустой и бессмысленной. Но теперь он смотрел на Берта Грина почти с завистью.
— Я поеду следом на моем грузовике, — объявил Берт. — Надо поставить елку до прихода мисс Эллис.
Нейл заколебался.
— Но я даже не знаю точно, где она хочет поставить ее, Берт…
— Зато я знаю. — Рослый молодец расплылся в широченной улыбке. — Жители Гудинга всегда ставят елку на одно и то же место с самого моего рождения, а то и еще раньше.
А потом Нейл сидел на полу, подвернув под себя ноги и устремив невидящий взгляд на пушистые лапы зеленой неукрашенной ели.
С Бертом они действительно очень быстро установили и закрепили ее. Наверное, парень уже не раз помогал своему отцу в этом деле, он знал даже, что крестовина для елки хранится в гараже.
Прошлым вечером Эллис достала все украшения, и теперь Нейл заставлял себя смотреть на горы коробок… и в пестрой мишуре и блеске узнавал шары… Шары. Это всегда было его обязанностью — развешивать их. Нейл снова незаметно погрузился в прошлое. Давно позабытые ожерелья огоньков веселым праздничным мерцанием окружили его.
Нейл почувствовал, что не может дышать, — воспоминания свинцовым обручем сдавили грудь.
Светлые воспоминания.
Счастливые воспоминания.
Вспоминания о погибшем навсегда.
Воспоминания, которые сводят с ума своей простотой и доверчивостью к будущему. Своей слепой наивностью.
Маленькие пустяки… Прикосновение детской ручонки, колокольчик детского смеха… Тепло женских рук, слезы счастья на лице… Счастье дарить радость друг другу.
Потеряно. Ушло. Похоронено.
О Господи! Нейл судорожно вздохнул, пытаясь расправить грудь, чтобы освободиться от давящего обруча. Но тщетно. Ничто, ничто и никогда не освободит его от тяжести утраты.
— Нейл?
Голос Эллис достиг слуха Нейла, но оказался бессильным прорваться сквозь стены отчаяния, окружившего его душу. Он снова мучительно вздохнул, пытаясь освободиться.
Эллис потрясло выражение его лица. Мокрые дорожки слез прочертили щеки, но Нейл не замечал этих слез, как не замечал и ее, Эллис, как не замечал ничего вокруг, кроме терзавшей его боли.
Почти не сознавая, что делает, в безотчетном порыве Эллис опустилась на колени возле Нейла, обняла его и прижалась мягкой щекой к его рваному шраму.
— О Нейл, — шептала она. — О Нейл, скажи, что мне сделать?
— Ничего… ничего. — Это были даже не слова, а хриплые невнятные стоны, но вопреки отказу от помощи Нейл протянул руки и обнял Эллис, стиснув до боли в ребрах. Но она не обратила на это внимания.
Ее руки крепко обвились вокруг. Нейла, прижимая его все ближе — совсем близко, и вот уже Эллис уткнулась лицом в его теплую шею, чтобы дать все, чем может утешить человеческая близость.
— Сейчас все пройдет, — хрипло шептал Нейл. — Сейчас пройдет.
Но она чувствовала, как мучительно вздрагивает он всем телом, и знала, что, будь она на его месте, эта дрожь взорвалась бы безудержными рыданиями. Так велико было его отчаяние, что Эллис, казалось, сама испытывала его. И это была не просто боль, не физическое страдание, терзающее тело, но мучительная душевная боль, боль ужасных потерь. Точно так же вздрагивал отец Эллис, стоя перед могилой жены и сына.
— Все сейчас пройдет, — снова прошептал Нейл, но не разжал объятий.
Он опустился на ковер, и Эллис позволила привлечь себя следом, позволила еще крепче обнять себя и уткнуться мокрым лицом в свое плечо. Она забыла, что должна вернуться на работу, забыла, что забежала домой только перекусить и слегка освежиться. Она забыла все, кроме мужчины, которого держала в объятиях, который стискивал ее, как спасательный круг в бурю.
Она зарылась пальцами в серебристые пряди волос Нейла, она нежно гладила и перебирала их — эта ласка должна была сказать ему, что она здесь, рядом, что она утешит его… Что еще могла она сделать?
Никто не мог бы сказать, сколько длилось это. Но вот последний раз вздрогнули плечи Нейла, и кольцо его рук ослабло. Эллис тут же разжала объятия, безрассудно надеясь, что Нейл не отстранится от нее. Слишком уж хорошо было лежать в его руках, так близко к теплу мужского тела. Наверное, она никогда больше не будет лежать в чьих-либо объятиях, так близко к мужчине, и поэтому не могла найти в себе силы немедленно лишиться этого.
Нейл пошевелился. Когда он приподнялся, Эллис закрыла глаза, подавив невольный протест против того, что он уже оставляет ее. Но он не собирался этого делать.
С тяжелым вздохом Нейл протянул руки и, не выпуская Эллис, сел поудобнее. Довольная тем, что он не уйдет прямо сейчас, она бессознательно придвинулась ближе. Нейл напрягся и резко перекатился на спину, так что она теперь оказалась наверху. И неожиданно их объятие стало совершенно иным. Подняв ресницы, Эллис взглянула в глаза цвета июльской грозы, горящие на суровом, жестком лице.
