Энн Мэтер - Надменный герцог
Эта новость позволила Джулиет вздохнуть с облегчением, но все равно она хорошо знала своего отца и была уверена, что Роберт Линдсей так легко не сдастся. Она взяла последнюю страницу письма.
«Теперь я в немилости. Мои родители проявили больше понимания. Они прекрасно осознают, что я не могла тебя выдать, но ты же знаешь, какими методами может пользоваться твой отец для достижения своих целей. Поэтому они боятся, что он может воспользоваться своим влиянием и навредит мне».
Это уже слишком! Джулиет не могла позволить, чтобы Розмари и ее родители подвергались преследованиям. Конечно, она знала, что отец может использовать любые средства для достижения собственных целей. Не поэтому ли она убежала из Англии? Боже, почему же Джулиет решила, что на этот раз Роберт Линдсей окажется менее жесток? Она поступила неразумно и недальновидно. Втянув в это дело Розмари и ее родителей, она только навлекла на них неприятности.
Но что тут можно было поделать? Вкус свободы, пусть даже в сочетании с сердечной болью, стал для нее самым главным на свете. Рано или поздно ей придется встретиться с отцом, но если он угрожает Саммерсам, то она должна действовать немедленно.
Сначала она дочитала письмо Розмари до конца. В нем не было ни слова упрека, и Джулиет подумала, что имеет самую надежную и верную подругу: вряд ли кто еще согласился бы взвалить на себя такую ответственность, как это сделала Розмари.
Джулиет начала ходить по комнате взад и вперед, обдумывая данную проблему со всех сторон. У нее не было сомнения, что придется связаться с отцом и попытаться вразумить его, хотя попытка может оказаться бесполезной.
Стук в дверь возвестил, что Консуэло принесла чай. От неожиданности Джулиет до смерти перепугалась; все ее чувства были предельно обострены. На какое-то время девушка перестала вспоминать о тех минутах, что провела с герцогом на пляже, но теперь, от мысли, к чему это все может привести, у нее потемнело в глазах. Теперь, когда Джулиет поняла, что ей, возможно, придется немедленно покинуть остров, чувство, которое она испытывала к герцогу, стало пугать ее еще больше. Возможно, она сошла с ума — любая девушка в подобной ситуации обрадовалась бы возможности убежать от безысходности положения, но Джулиет не могла себе представить, как сможет жить дальше, если больше никогда не увидит герцога.
Консуэло поставила поднос на прикроватный столик и как-то странно взглянула на Джулиет.
— Сеньорита Тереса хотела вас видеть, сеньорита, — сказала Консуэло; обычно оживленное лицо женщины было печальным. — Но сеньор герцог сказал, что вы, вероятно, предпочтете пить чай у себя.
Джулиет почувствовала, что краснеет.
— Он так сказал? Спасибо, Консуэло.
Экономка поклонилась и вышла. Джулиет озадаченно посмотрела ей вслед, потом налила себе чаю и стала пить обжигающий напиток. Она презирала себя за слабость. В конце концов, зачем она приехала сюда? Конечно, помимо своего эгоистичного желания вырваться из-под власти отца. Чтобы помочь Тересе! Об этом она сейчас совершенно забыла. Неужели она такая же, как и ее отец, которой может думать только о себе и не о ком другом? Почему она должна бояться отца? Он ведь не сможет подкупить герцога де Кастро, да и силой заставить вернуться в Англию тоже не сможет. Она уже совершеннолетняя и сама себе хозяйка!
Позднее, спускаясь вниз по лестнице, Джулиет весьма скептически думала о своих благих намерениях. Не уступит ли она под словесным натиском отца, как это бывало прежде, когда она встретится с ним лицом к лицу? Сегодня она должна найти самый лучший способ встречи с ним.
Но на сегодня главной задачей была Тереса и необходимость рассказать ей о дне, проведенном с Фелипе, о чем сестра Медисон, несомненно, наплела разные небылицы.
В холле Джулиет встретила Мигеля.
— Сеньорита Тереса еще в постели, Мигель? — спросила она как можно спокойнее.
Тот кивнул.
— Да, сеньорита. Я понял, что сеньорите стало хуже.
— Стало хуже? — нахмурившись, переспросила Джулиет. — Но сегодня утром у нее была обычная простуда, не более того. Почему ей стало хуже?
Мигель только пожал плечами.
— Сестра Медисон говорит, что ее очень беспокоит состояние сеньориты, — ответил он и ушел по свои делам.
Девушка тяжело вздохнула и решительно направилась в то крыло дома, где находились комнаты Тересы. Джулиет было совершенно непонятно, почему обычная простуда могла вдруг превратиться во что-то серьезное.
В маленькой гостиной никого не было. Джулиет прошла через нее и постучала в дверь спальни. На стук сразу же вышла сестра Медисон. Она знаком призвала Джулиет к тишине.
— Что случилось, сестра Медисон? — нетерпеливо спросила девушка. — Что произошло? Утром Тереса была лишь простужена, а сейчас я узнаю, что ей стало плохо. Почему?
Пожилая женщина взглянула на нее с надменной усмешкой.
— Вам должно быть известно, что мисс Тереса слаба здоровьем, и если для вас простуда не представляет опасности, то моя пациентка — совсем другое дело.
— Могу я увидеть Тересу? — спросила Джулиет, сдерживая раздражение, готовое обрушиться на сестру Медисон.
— Тереса сейчас спит, — с победным видом ответила сестра Медисон. — Я велела ей оставаться в постели до конца дня. Нельзя рисковать жизнью инвалида.
Джулиет скрестила руки на груди.
— Тересу вряд ли можно назвать инвалидом, — резко сказала она. — Герцог полагает, что ее неподвижность не связана с физической травмой.
— Я полагаю, вы имеете в виду эти бредовые идеи о психологической блокаде и тому подобное, — презрительно возразила медсестра.
— В этом нет ничего плохого, — с жаром парировала Джулиет. — Паралич такого рода существует!
— Возможно. — Сестра Медисон гордо выпрямилась. — Но я могу сказать лишь одно. По моему мнению, мисс Тереса никогда не сможет ходить.
Джулиет закусила губу. Ее первым побуждением было тут же устроить спор с упрямой женщиной, которая пользуется абсолютно устаревшими методами лечения, но какой-то внутренний инстинкт подсказал, что этого делать не стоит. Девушке было совершенно ясно, что сестре Медисон нравится необременительная работа в таком чудесном доме, и выздоровление Тересы вовсе не входит в планы медсестры. Неужели мисс Медисон вообразила, что сможет удерживать Тересу в инвалидном кресле сколько захочет? Очевидно, тому способствовало психологическое состояние Тересы, а сестра Медисон к тому же намеренно поощряла неприязнь девушки ко всем, кто старался по-настоящему той помочь. За всем этим крылась не забота о здоровье пациентки, а лишь собственные личные интересы.
