Эмма Ноэль - Пятьдесят оттенков страсти. История чувственного перевоплощения
Я кивнула и торжественно пообещала отдать весь материал, как только получу развод и стану полноправной владелицей этой чудесной квартиры.
История моего замужества закончена, аллилуйя! Феликс собрал вещи и уехал. Он даже оставил мне немного денег на первое время. Это была его инициатива! Как-то вечером мне позвонила Вероника и, разрыдавшись в трубку, сообщила, что мерзавец, фамилию которого я до сих пор ношу, и ее тоже бросил. Я корректно уточнила, что меня мерзавец не бросал, решение больше не жить вместе было обоюдным и рациональным, и принято оно было благодаря ее участию в этом деле.
От услужливой Вероники я узнала, что вне поля моего зрения существовала еще одна любовница — нимфетка по имени Лилиана, любящая караоке и дорогие подарки. С моим мужем они спелись во время «соляного» раздора, в то время, пока я жила у мамы, супруг времени даром не терял. Узнав о разводе, это нежное создание как бы случайно забеременело. Факт, что Вероника все это время поддерживала их любовь, тронул меня до глубины души. Я настояла, чтобы она вычеркнула из памяти цифры моего телефона и больше никогда меня не беспокоила. С этим крутым виражом я справилась, отделавшись легкими ссадинами. Теперь предстояло привыкать к статусу свободной женщины и жить дальше!
Глава 12. Прах мечты и незаживающие раны
«Наконец-то я живу для себя», — лгала я себе, не понимая смысла этих слов. Что значит жить для себя?! Но все же без Феликса было комфортно. Будильник больше не тормошил меня в шесть утра, призывая занять место у плиты. Я не раба своего дома, я просто наслаждалась бытием. Пыталась наслаждаться. Иногда бывали постбрачные приступы, с непривычки вскакивала и пыталась бежать на кухню, боясь, что барин останется голоден. Я слишком привыкла заботиться о Феликсе! И по капле выдавливала из себя рабыню. Я дала себе установку: искоренить главный недуг — раболепие! Именно оно делало меня неуверенной в себе, нестабильной и безысходно-одинокой женщиной. Лениво потянувшись, я поморщилась от яркого солнечного луча, хитро пролезшего сквозь тяжелые занавески цвета бордо. Мне срочно нужен план, согласно которому я налажу свое несовершенное существование.
— Зеленый! Цвет спокойствия и умиротворения, — произнесла я вслух, представляя, что Жан меня слышит. Его маска отрицательно качает головой. Я понимаю, что не точна в определении краски настроения.
— И все же зеленый… Но с коричневым оттенком тоски! Как же мне перестать думать о тебе, Жан…
Я активно искала работу. Учитывая, что последние годы я неплохо справлялась лишь с главной и единственной должностью «домохозяйка», мне всюду отказывали. Не брали даже в официантки из-за возрастных ограничений. Синдром «ненужности» вдруг ворвался в мой мир и пронесся по нему ураганом. Отчаяние и страх завладели моей душой, и я растерялась, понимая, что стою перед тяжелой дверью, не представляя как ее открыть.
Сидя в кофейне, я смаковала капучино, мысленно беседуя с собой на предмет того, что жизнь моя не расцветает даже после того, как гнетущая ее часть под названием «Феликс» была аннулирована. Он совсем исчез из моей жизни и никак себя не проявлял, что радовало. Оказавшись на свободе, я не знала, что с ней делать. Ко мне подсела красивая ухоженная женщина, и, назвав меня по имени, весело защебетала о том, как она рада нашей встрече.
— Я прошу прощения, — прервала я ее речевую диарею, — с кем имею честь?
— Ты что?! Мама Чоли! Совсем не признаешь старых… тьфу, омерзительное слово! Давних подруг!
От неожиданности я завизжала — это была часть неразлучной пары «Лелик и Болек»! Дину невозможно было узнать, выглядела она совсем по другому: от безбашенной девчонки в откровенном наряде не осталось и следа, передо мной сидела дама, которая знала себе цену, и уж наверняка не пошла бы с первым встречным мужчиной после пары выпитых рюмок. Я буквально пожирала ее глазами, потому что изменения были глобальные. Выдавали ее манеры — она, как и раньше, размахивала своими маленькими ручками, словно стряхивала воду с кончиков пальцев и ее фирменный смех — немного мультяшный, но очень заводной, так как она, не смеялся никто!
— О, не таращься так, дыру во мне просмотришь! — отмахнулась она и добавила, понизив голос: — Да, я воспользовалась услугами определенной клиники.
— Пластика! — воскликнула я, — Ну, как же я сразу не догадалась?
— И не нужно об этом вопить на весь мир! Нет в этом ничего предосудительного, если люди хотят выглядеть чуточку лучше. Огуречные маски молодость не возвращают!
Она начала оправдываться, ругая проклятых рекламщиков, навязавших образ гладкого лица, и появление у женщин сеточки морщин приводит к желанию совершить суицид или позволить талантливым рукам волшебника взмахивать скальпелем, дабы удержать юность в зеркальном отражении. Дина принялась воспевать уникальный прорыв в области медицины, а я почувствовала мощнейшее сердцебиение. Ну как же мне это сразу не пришло в голову! Пластическая хирургия — вот, что нужно Жану. Легкое вмешательство — и этот ужасный шрам исчезнет раз и навсегда! Я вдруг от радости обняла ее, она посмотрела на меня немного подозрительно:
— Я просто… соскучилась, Динка! Тысячу лет не виделись!
Чтобы не сойти с ума от счастья и подавить выплеск адреналина, я решила поменять тему.
— А как дела у Лерыча? Только не говори мне, пожалуйста, что она теперь мать огромного семейства и по выходным посещает церковь! — весело подтрунивала я, но лицо собеседницы резко помрачнело.
— Она погибла… Села за руль пьяная и все! Мы столько раз ругались из-за этого. Я ей говорила: пьешь — бери такси! Она в последнее время, как с цепи сорвалась. Захотела семью, детей, а после не одного десятка абортов на что рассчитывать?! Родственников у нее не было, точнее, были, но не желали о Лерке ничего слышать. Вышло так, что я была для нее самым близким человеком. Пришлось ехать на опознание… Ой, Катенька, ты даже не представляешь, что это было за зрелище… фарш… человеческий фарш… Меня с тех пор будто переключило…
Она не договорила, разрыдалась. Какое-то время мы сидели, сжав руки, ничего не говоря друг другу, вспоминая чудесную сумасшедшую Лерочку, которая никогда не унывала. Дина вдруг очнулась, как ото сна и уставилась на дорогие часы, украшающие тонкую руку.
— У меня свой бизнес, который занимает почти все мое свободное время! Я живу по ежедневнику. Сегодня у меня в расписании было двенадцать свободных минут — заскочила выпить кофе. Прошло почти полчаса, я выпадаю из графика.
— Мне тоже нужно бежать, у меня появилось безумно важное дело! — произнесла я торопливо. — Жаль, что так мало времени, но чудесно, что мы встретились!
