Светлана Демидова - Отдай мне мужа!

Именно в этот момент на резном столике зазвонил телефон. Может, человек на другом конце провода ответит на тот жгучий вопрос, который я без устали задаю себе – что же мне теперь делать? Я уже тянулся за трубкой, как вдруг открылась дверь спальни и оттуда выбежала Ева. Она казалась абсолютно трезвой и совершенно успокоившейся.

– Нет, не берите трубку! Если это Герман, я не хочу, чтобы… – Она буквально сорвала трубку с рычага и крикнула: – Алло!

Очевидно, никто не ответил.

– Алло! Алло! Алло! – настойчиво кричала хозяйка дома, как будто звала на помощь.

В конце концов она повесила трубку и неподвижно застыла перед телефонным аппаратом, руки у нее безвольно повисли, волосы закрывали лицо. Платье все измялось, на ногах не было туфель. Она напоминала легкомысленную девицу после бурно проведенной ночи. Представляю, что могло бы прийти в голову любому человеку, появись он здесь в этот момент и обнаружив ее в таком виде в компании некоего, явно не вписывающегося в шикарную обстановку, мужчины. Даже в голову Лизы, несмотря на все ее доверие ко мне.

– Ошиблись номером? – спросил я.

– Не знаю… нет… – Она покачала головой. – Не думаю. Я слышала в трубке дыхание, но человек молчал. Все-таки что-то происходит… Что-то должно случиться…

От ее слов и у меня поползли мурашки по телу, но я постарался ободрить напуганную женщину:

– Если это действительно звонили вам, то, безусловно, перезвонят. Сегодня много звонков, линия перегружена. Может, это ваша мама звонила, чтобы поздравить?

Ева не отреагировала. Так мы и сидели друг против друга, будто загипнотизированные телефонным аппаратом. Этот изящный инструмент связи казался в ту минуту чудовищем, попавшим сюда с другой планеты, подлым и жестоким, прикинувшимся мертвым, но на самом деле в любой подходящий момент готовым броситься на нас. Не знаю, сколько прошло времени, а мы так и сидели, не шевелясь. Первой прервала молчание Ева:

– Вот видите, никто не перезванивает.

– Значит, это все-таки была ошибка.

– Нет! Понимаете, в трубке было… дыхание… Если кто-то ошибся номером, он бы заговорил.

Она была права. Я тоже не мог подавить волнения.

– Который час? – спросила Ева.

– Восемь, – отозвался я.

– Восемь! А Герман не подает никаких признаков жизни!

Я вздрогнул, услышав от нее это выражение. Пора наконец набраться решимости и покончить со взятым на себя обязательством.

– Давайте поговорим, Ева, – очень серьезно начал я.

Она нахмурилась. Из-за моей внезапной серьезности? Или, может быть, протрезвев, посчитала меня слишком фамильярным? От ее взгляда затравленного, загнанного зверька мне стало невыразимо скверно. Через мгновение ее жизнь полностью изменится. До сегодняшнего дня она знала лишь огорчения, а теперь из-за меня ей придется учиться переносить горе. Я взял ее за руку и почувствовал, как на глаза навернулись слезы. Ну, что за размазня! Никогда не знал, что я настолько чувствительный. Может, все дело в том, что есть люди, которым не к лицу горе. Ева, казалось мне, была именно из той породы – созданных для счастья. Она никак не отреагировала на мое прикосновение.

– Что-то случилось? – подавленно спросила она.

Голос у нее был бесцветным, глухим, без всяких эмоций.

Я кивнул.

– С Германом?

– Да.

Она словно окаменела. Ее губы побелели, лицо помертвело и стало похожим на маску. Я ощутил, как похолодела ее рука. Ужасно! У меня не было сил продолжать.

И тут раздался странный звук, как будто кто-то ударил по барабану. Протяжный, резкий и дрожащий, он напоминал звук гонга, сзывающего пассажиров корабля на обед. Я не сразу сообразил, откуда идет этот звук.

– Это сообщение, – прошептала Ева. – Дайте же мне телефон. – Она развернулась к столику, на который я положил ее мобильник. – Я не могу… Вы меня до смерти напугали…

Телефон! От неожиданности и напряжения предыдущей минуты я разозлился на это чудо электронной техники, но все же взял его со столика и протянул Еве.

Женщина буквально вырвала его из моих рук.

– Это от него!

Она держала телефон перед глазами, то приближая экран к себе, то отдаляя, как человек с плохим зрением.

– Прочтите, пожалуйста… Я никак не могу, – попросила она. – Буквы расплываются перед глазами.

Я начал читать ярко светившиеся на широком экране слова:

«Моя дорогая!

Меня сбила машина. Ничего серьезного, но я должен поехать в больницу. Сразу вернусь. Будь веселой. Забудь нашу сегодняшнюю ссору. Бог наказал меня. Я люблю тебя.

У меня было чувство, что мне заехали ногой в низ живота. Подобным ощущениям соответствовало испытанное мной потрясение. Через секунду я понял, что сижу с открытым ртом. «Наверно, я выгляжу очень глупо», – подумал я.

Ева, скрестив руки на груди, прошептала:

– Боже! Сбила машина! Бедняжечка мой! Именно это вы и хотели мне сказать?

Я кивнул, не в силах говорить. Ева же, несмотря на то что волнение до конца не оставило ее, заметно успокоилась. Несчастный случай, произошедший с мужем, не мог унять ее тревоги, однако Ева все же почувствовала некоторую уверенность: любимый человек рано или поздно все равно вернется к ней.

– Только бы он ничего не скрывал от меня! Он не пишет, где находится?

– Нет.

– Просмотрите до конца. А с какого телефона он послал сообщение, ведь свой он оставил дома?

Я судорожно нажимал на кнопки. Это непостижимо! Вновь перед моими глазами предстал лежавший на проезжей части человек с неестественно запрокинутой головой. Я видел, как полицейский накинул ему на лицо темную ткань. «Номер не определен», – высветилось на экране.

– Неизвестно, с какого номера отправлено сообщение, – сказал я. – Он не определяется. Извините меня, но… Вы уверены, что это не шутка кого-то из ваших друзей?

Мне показалось, что от потрясения мой голос стал напоминать карканье простуженной вороны. Но Ева ничего не замечала, она рассердилась:

– Что значит шутка? Вы же сами сказали, что хотели сообщить мне об этом? Или – у него все же травма?

– Нет, нет! – заторопился я. – Ничего серьезного. Просто я думал, что он не будет вам сообщать…

Я совсем запутался. «Этого не может быть… этого не может быть…» – вертелось в голове. «Ничего серьезного», – сказано в сообщении. А если Панкин был всего лишь оглушен ударом? Тогда он, без сомнения, пришел в себя в машине «Скорой помощи», а в отделении полиции стало известно об этом уже после моего ухода! Получается, он жив!

Ева наблюдала за мной, но волнение или, может быть, еще не до конца выветрившийся алкоголь мешали ей сосредоточиться.

– Он должен был точно написать, где находится. Я бы примчалась к нему в больницу! «Сразу вернусь» – значит, он уверен в том, что с ним все в порядке?