Танцующий лепесток хайтана - YeliangHua
Вопрос вылетел раньше, чем Мо Жань успел понять, насколько сказанное им звучит странно и неуместно. К тому же, к своему ужасу, он внезапно осознал, что уже раньше спрашивал у своего учителя примерно то же самое. Теми же словами.
Чу Ваньнин застыл на месте. Он не мигая уставился на Мо Жаня, а между бровей залегла складка напряжения. Лицо, и без того бледнее бледного, теперь могло сравниться по цвету с белоснежной стеной.
— Откуда тебе может быть известно, что я редко улыбаюсь? — после долгого молчания процедил он. — Мы знакомы меньше недели. — И то правда, — кивнул Мо Жань, готовый запихнуть свой вопрос самому себе в глотку обратно, если бы это было возможно. — Ши Мэй улыбается чаще, — неожиданно бросил Ваньнин, и, резко развернувшись, направился к гостям.
От услышанного из рук Мо Жаня выскользнула чашка. Он словно громом пораженный уставился вслед балетмейстеру Чу, не понимая, что только что произошло, а осколки фарфора вперемежку с влажными чайными листьями продолжали лежать в расплывающейся луже кипятка.
Только спустя пару минут он нашел в себе силы убрать разбитую посуду и, прихватив поднос, отправиться в гостиную. Весь оставшийся вечер Ваньнин не удостоил его ни одним взглядом...
Комментарий к Часть 8 Красть чай — это вам не курей красть XD
У этого автора на сегодня всё, но завтра утром обещаю продолжение. ^^'
====== Часть 9 ======
...Неделя больничного подходила к концу, стояли погожие выходные, и, по мере того, как Ваньнину становилось все лучше физически, все более разбитым он чувствовал себя морально.
Радовало лишь одно: доктор Сюэ прописал ему новое снотворное на растительной основе, которое действовало очень эффективно — Ваньнину удавалось теперь заснуть едва его голова касалась подушки. К тому же, он вообще перестал видеть сны.
С того злосчастного вечера, когда к нему в гости заявились Мо Вэйюй, Ши Мэй, Наньгун Сы и Е Ванси, прошло уже несколько дней — и с тех пор никто не осмеливался его тревожить подобными визитами. Даже Ши Мэй, который обычно был самым внимательным, казалось, держался в стороне — хотя он, должно быть, теперь был слишком занят Мо Вэйюем...
Впрочем, Вэйюй так и продолжил ежедневно писать балетмейстеру Чу, регулярно справляясь о его самочувствии.
Ваньнин всегда отвечал ему коротко и односложно, стараясь поскорее закончить диалог.
Он не мог понять, почему этот молодой мужчина, кажется, готов уделять ему столько внимания и все никак не отвяжется — это было, как минимум, странно. Выглядело, как если бы Мо Вэйюй вдруг попытался завести с Ваньнином дружбу… Но разве его не отталкивала холодная манера общения балетмейстера? Разве его не должен был ужаснуть тот факт, что Чу Ваньнин сознательно окружил себя непробиваемой стеной?..
Что до пропажи лекарств, этот факт больше не так сильно терзал его: прошло столько времени, так что, если бы юноша хотел воспользоваться этой информацией во вред — уже сделал бы это. Пока он держал эту информацию при себе, всё было в порядке.
Иногда какая-то часть Ваньнина даже думала о том, что, раскройся однажды правда, он бы почувствовал… облегчение.
Но этим ранним субботним утром ему не хотелось думать о плохом. Ваньнин наспех оделся, привел себя в подобающий вид и решил немного прогуляться по городу. Он часто выходил на подобные прогулки в одиночестве, поскольку у него никогда не было конкретной цели: он мог по пути заходить в небольшие лавки безделушек, слушать любимых уличных музыкантов, или даже просто сидеть часами в парке, любуясь цветущими деревьями и небольшим тихим озером. Часто решения о том, куда же он направляется, принимались спонтанно — так что было бы глупо кого-то звать с собой, когда он и сам не знал, куда именно пойдет.
Конечно, он мог бы позвонить Сюэ Чженъюну, с которым за многие годы их связывали не только отношения «врач-пациент» — тот не раз намекал Ваньнину, что ему стоит почаще бывать на людях, и частенько зазывал на семейные ужины и походы в театр вместе с госпожой Ван. Вот только Чу Ваньнин отказывался от девяти таких приглашений из десяти, утверждая, что ему, как пациенту, не стоит слишком сближаться со своим доктором. Он не был уверен, что есть такое правило врачебной этики, однако слышал о чем-то подобном в кино, и этого было достаточно, чтобы держать дистанцию.
К тому же, доктор Сюэ бы взбесился, узнай он, что Ваньнин только недавно лежал с температурой пластом и едва справлялся с панической атакой — а сегодня, вместо того, чтобы отдыхать, отправился слоняться по городу без дела.
Подъехав к центральной площади на автобусе, балетмейстер Чу вышел на свежий воздух и смешался с толпой прогуливающихся. Он медленно шел, разглядывая витрины магазинов и небольшие лавки, и время от времени останавливался, изучая необычные вещицы. В воздухе пахло весной и солнцем, и впервые в этом году на улице было достаточно погоже, чтобы теплолюбивый балетмейстер не стучал зубами при первом же порыве ветра, поднимая повыше горловину свитера.
Увлекшись прогулкой, он и не заметил, как среди толпы проскользнуло знакомое лицо. В следующее мгновение кто-то потянул его за рукав, окликая:
— Чу Ваньнин? Балетмейстер Чу?!
Ваньнин растерянно замер, с трудом преодолевая инстинктивное желание вырваться и врезать незнакомцу, осмелившемуся так бесцеремонно его хватать посреди улицы. Он поднял глаза на высокого кареглазого юношу, одетого в кожаную куртку-косуху и обтягивающие рваные джинсы.
— Сюэ Мэн?.. — мгновенно расслабился он.
Сюэ Мэн был сыном Сюэ Чженъюна, и Ваньнин в те редкие вечера, когда бывал у своего доктора в гостях, пару раз встречался с ним. К тому же, Сюэ Мэн был барабанщиком в местной рок-группе, и частенько выступал от безделья на улице вместе с близнецами Мэй Хансьюэ. Ваньнин, бывало, видел его на городской площади.
Молодой мужчина заливисто рассмеялся, почесывая за ухом барабанными палочками:
— Балетмейстер Чу, я слышал, Вы подхватили простуду? Как Ваше самочувствие?
— Я в норме, — Ваньнин кивнул, а затем с удивлением осмотрелся по сторонам. — А где близнецы?
— О, они развлекают моего кузена, — усмехнулся Сюэ-младший. — Мой собачий брат недавно вернулся, и теперь они взяли его в серьезный оборот. Они втроем вчера до утра отрывались в клубе, а сегодня слоняются по площади и
