Измена. Мы больше не твои - Ира Дейл
Муж, явно, к чему-то клонит, но я не понимаю, к чему именно. Поэтому стараюсь не двигаться и даже не дышать. Жду.
Секунду…
Две…
Три…
Нервы натягиваются словно тетива.
Еще немного и я взорвусь.
С силой кусаю язык, надеясь, что физическая боль заглушит душевную. Почему-то мне кажется, что все кончено. Хоть я сама хотела получить развод, но не думала, что будет так… больно.
— Наша главная ошибка была — поженится толком, не узнав друг друга. Поэтому… — снова подходит ко мне, — предлагаю это исправить, — протягивает мне руку. — Давай попробуем найти путь к друг другу.
Глава 29
Я ничего не ответила мужу.
Первый порывом было обозвать его предателем и потребовать развод, но что-то меня остановило. Стоило только подумать, что это конец, в груди защемило. Сердце болезненно сжалось. В висках начало резко пульсировать.
«Мне нужно время все обдумать, — единственное, что удалось из себя выдавить.
И с тех пор я не нахожу себе места. Такое чувство, что превратилась в оголенный нерв. Дергаюсь от каждого прикосновения. Оглядываюсь, если слышу шаги. Постоянно теряюсь в своих мыслях.
Два дня провожу в мучениях. А то, что Саша почти постоянно находится рядом в палате у малышек не дает мне начать нормально мыслить.
Благо, девочки меня отвлекают. Они постепенно приходят в себя, требуя то играть, то болтать, то еще что-то, что приходит в их маленькие головки. Они еще покашливают, но температура спадает. Поэтому я могу вздохнуть с облегчением. Состояние девочек нормализуется настолько, что врач отпускает нас домой, выписав лекарства и продлив мне больничный по уходу за детьми еще на два дня.
— Ты кофточки розовые забрала? — мама заходит в палату с вымытыми пластиковыми стаканчиками. Конечно же, розовыми.
— Мам, — тяжело вздыхаю.
Я просила маму не приезжать, говорила, что мы с Сашей сами справимся с выпиской малышек, но кто же меня слушает.
Поэтому приходится постараться сохранять самообладание, пока я собираю вещи в бордовую спортивную сумку, стоящую на кровати. Дышу ровно, размеренно. Но все равно чувствую раздражение, из-за чего джинсы кажутся неудобными, а свободная белая футболка почему-то саднит кожу.
— Что мам? — мама, одетая в строгий синий костюм и с волосами завязанными в гульке на затылке, огибает кровать и подходит к тумбе. — Ты в последнее время слишком растерянная, а девочки любят в эти кофточки, — берет салфетки. — Что с тобой происходит? — бросает на меня взгляд исподлобья, начиная выбирать стаканчики.
— Все в порядке, — бормочу на автомате.
Меня все еще задевает, что мама рассказала о своей болезни Артему, а собственную дочь решила оставить в неведении. Я, конечно, узнала у нее все, что смогла. И судя по тому, что мне удалось выведать, нам нужно ждать результаты анализов. Другого выбора пока нет.
Я стараюсь гнать от себя переживания, включить профессионала, но это сложно, когда на тебя сразу навалилось столько всего. Иногда мне хочется просто лечь на кровать, подтянуть к себе колени, обнять себя и забыть обо всем. Хотя бы ненадолго отключиться от проблем.
Вот только, похоже, в моей жизни такой опции нет.
Все, что мне остается — стиснуть зубы и продолжать держать эмоции в себе.
— Как ты себя чувствуешь? — засовываю в сумку пушистые домашние тапочки девочек. Естественно, розовые.
— Не переводи тему, — мама вытирает второй стакан, бросает салфетки в мусорку. — У вас с Артемом что-то произошло, да? — передает мне посуду.
Тяжело вздыхаю.
— Да, — отвечаю коротко.
После нашего последнего семейного обеда мои отношения с мамой можно назвать натянутыми. Не знаю почему, но делиться сокровенным совсем не хочется. Кажется, что мама станет на сторону мужа, а я не переживу еще одного удара.
— Девочки с Артемом? — застегиваю сумку.
— А с кем еще? — фыркает мама. — На улице ждут. Саша, — она добавляет в голос строгости, совсем как в детстве. А когда я не откликаюсь, срывается с места, огибает кровать и подходит ко мне. — Саша, я с тобой разговариваю, — берет меня за плечи, разворачивает к себе, заставляет посмотреть на нее. — Что происходит между тобой и Артемом? — спрашивает твердо, показывая, что не отстанет от меня, пока я не поделюсь «сокровенным».
Вздыхаю. Опускаю плечи, отодвигаю сумку, сажусь на кровать.
Мама отпускает меня, но не отходит, а устраивается рядом.
— У Артема другая, — смотрю на свои руки, лежащие на коленях.
Мама молчит.
Секунду. Две. Три.
У меня уже проскальзывает мысль, что никакой реакции не последует, как слышу судорожный вдох.
— Ты уверена? — аккуратно спрашивает мама.
Меня передергивает. Поднимаю голову, смотрю ей прямо в глаза.
— Как я могу быть не, — выделяю последнее слово, — уверена, — напрягаюсь всем телом.
— Прости, — взгляд мамы тут же смягчается. — Просто, когда мы разговаривали с ним последний раз, у меня не возникло ощущения, что Артем хочет развестись, — она хмурится. — Даже наоборот, Артем только о тебе с малышками и говорил.
Хмыкаю.
— А он и не собирается, — горько усмехаюсь.
В груди начинает печь. Хочется потереть саднящее место, но я сдерживаюсь. Слишком приятно чувствовать тепло рук мамы, передающееся мне.
— Тогда я ничего не понимаю, — сама сводит брови к переносице и пристально смотрит на меня.
Не выдерживаю ее взгляд, прерываю зрительный контакт, смотрю в стену.
— Если кратко. Артем связался с дочкой давнего партнера. Не знаю толком, что между ними было. И если честно, не хочу знать. Но развод Артем не хочет мне давать. Даже предложил попробовать сохранить семью, — судорожно втягиваю воздух. — Я ничего ему не ответила. И если честно, не знаю, что сказать. Просто… — тяжело сглатываю, — это так больно, мам, — поднимаю глаза на самого родного человека на свете и больше не скрываю свои эмоции. — Я полюбила Артема с первой встречи, а он женился на мне только ради девочек, — слезы брызгают из глаз, скатываются по щекам.
Миг, и я
