Её двойная тайна (СИ) - Ирина Чардымова
Прошло уже много лет, но у каждого из нас в сердце жила боль от потери папы. И каждый из нас при воспоминании о нём переживал её вновь и вновь.
— Поэтому сейчас это самое малое, что мы может сделать для вас, — продолжила Ольга Вадимовна.
После обеда мы расположились в гостиной, где продолжили разговаривать на разные нейтральные темы. За этим занятием нас и застал Олег Николаевич.
— Ну что, девочки, вот и ваши новые документы, — он протянул нам паспорта, в который лежали так же и билеты. — Теперь вы обе Белозёрские. Здесь ещё билеты до Краснодара, рейс завтра утром.
— Ну, вот и всё, — грустно вздохнула мама, — нет больше Романовых, — и опустила глаза.
Я подошла к ней и крепко её обняла. Как же я сейчас её понимала, и мне было так больно, что виной всему была я. Что не поняла, не разглядела.
— Ничего, доченька, — мама погладила меня по руке, — думаю, папа бы всё понял.
Мама права, папа бы, несомненно, нас понял и помог. К тому же он всегда будет жить в нашем сердце, будь мы Романовы или Белозёрские. А сейчас нам нужно думать о другой, новой жизни, которая развивается у меня в животе.
Глава 23
РОМАН
Утром мне нужно было уезжать в командировку, поэтому я ещё с вечера завёл будильник на четыре часа. Но проснулся я гораздо раньше. Меня всю ночь мучали кошмары, я ворочался с боку на бок, а проснулся весь в холодном поту, резко вскочив в кровати. Рядом беззаботно спала Эля, впрочем, как и всегда. Хоть война, хоть землетрясение, она будет спать.
«Интересно, как она к ребёнку будет вставать?» — пронеслось у меня в голове.
Но сейчас меня волновало нечто другое, что со мной происходит. В последний раз меня мучили кошмары после того случая, когда мы с Элиной попали в аварию, в которой она и потеряла нашего, так и не успевшего родится, сына. Меня и жену собирали по частям. И если я восстановился относительно быстро, то она ещё почти полтора года провела в инвалидном кресле.
Меня тогда мучали дикие кошмары. Снился мне мой не рождённый сын, который так истошно плакал, что моё сердце рвалось на части. Я видел его, слышал его крик, а едва хотел взять на руки, чтобы успокоить, он исчезал. Но только вот плакать не переставал. Я не спал ночами, грузил себя работой, лишь бы только не видеть этот сон, который снился мне каждую ночь, и не слышать этот душераздирающий плач.
Но и наяву меня ждал кошмар, это моя красивая, жизнерадостная жена в инвалидном кресле. Она вроде и улыбалась, и успокаивала меня, говорила, что её выздоровление дело времени. Но я часто слышал, как она плачет по ночам.
Я потратил кучу времени и денег, но Элину на ноги поставил. Но одного я ей никогда не смогу вернуть, это возможность стать матерью. Потому что после той злополучной аварии она больше не может иметь детей.
А ведь в той аварии виноват был я. Я всегда любил ездить на большой, да что там, огромной скорости. Эля, конечно, тоже разделяла мою страсть к быстрой езде. Мы с ней получали несказанное удовольствие, от скорости. Это-то нас с ней и погубило. Но всё равно, в том, что произошло, виноват был я, и только я. Эля была беременна, и я должен был думать, прежде всего об этом. А я…
Я встал с кровати и пошёл в душ. Сердце всё ещё бешено колотилось от пережитого ночного кошмара. Что мне снилось, я не помню, я лишь сейчас ощущаю на себе тот ужас.
После душа мне стало немного легче, и я решил спуститься на кухню, чтобы попить воды. Надо бы конечно, что покрепче, но мне скоро за руль, поэтому решил ограничиться стаканом воды.
А ведь мне не снились кошмары с того самого момента, как я повстречал Марину. Я не помню ни одной ночи, чтобы мне снился плач сына. Так стало легко и спокойно. А сегодня, что это было сегодня?
Придя немного в себя, я начинаю собираться в командировку. А завтра, как только вернусь, поеду в нашу с Мариной квартиру, что-то мне не спокойно. Сейчас бы позвонить, узнать как она. И я даже порываюсь взять телефон и набрать номер, но во время себя останавливаю. На часах пять утра, она наверняка ещё спит. Позвоню ей днём, как только освобожусь…
Но днём меня ждёт новый сюрприз. Телефон Марины недоступен. И так продолжается весь день, весь вечер и всю ночь. Мою бессонную ночь. Я не могу понять, что происходит, почему телефон Марины не доступен, что с ней могло произойти? Но я успокаиваю себя тем, что у неё просто разрядился или сломался телефон.
Этой надеждой я грею себя до возвращения в Москву. И вместо того, чтобы ехать в офис, я мчу в нашу квартиру. Но Марины там нет. И вряд ли она тут появлялась, потому что всё осталось именно так, как в тот день, когда мы виделись.
Тогда я, не раздумывая еду к ней домой. Наверняка она осталась ночевать у мамы. На домофоне набираю код квартиры, но мне никто не открывает. Тогда я попадаю в подъезд, набрав номер соседей.
Поднимаюсь на нужный этаж, жму на звонок, но дверь никто не открывает. Да что, чёрт возьми, происходит? Моё воображение тут же начинает рисовать самое страшное. А что если Марине стало плохо, и её увезли в больницу. Не зря же она бледная такая была. А Антонина Петровна уехала к ней. Чувствую, как моё сердце замирает от этих мыслей.
И что мне теперь делать? Где её искать? К своему стыду понимаю, что не знаю номеров телефона ни её мамы, ни её подруги. Остаётся только ждать. Только чего ждать?
В последний раз для
