Бумеранг - Бернад
Он сделал яичницу, правда, подгорела она тогда. Надымил, начадил, кучу грязной посуды после готовки оставил…
Потом, как-то в прошлом году, у Эдика температура поднялась аж 37,3. Он смотрел на жену трагическим взором своих красивых глаз, и завещал ей всё своё движимое и недвижимое имущество. Из движимого за ним числился мобильник, из недвижимого — любимый компьютер.
«Сама виновата, разбаловала его, вот и не повзрослел мой мальчик» — подумала Ксения и поплелась на кухню, чтобы чаю с лимончиком выпить.
Снова телефон зазвонил, Ксения вернулась в комнату, недовольно ворча: «Кто там еще? Поболеть спокойно не дадут» Взяла мобильник. «Саша», подумала: «Они что, с Эдиком сговорились. Оба враз про меня вспомнили? Надо было заблокировать ее номер, но… вдруг что-то важное сказать хочет»
Ксения ответила, услышала знакомый голосок своей бывший подруги, скривилась то ли от боли в горле, то ли от раздражения.
— Здравствуй, Ксюша! С наступающим тебя! Желаю счастья в личной жизни! И прошу тебя, давай забудем все обиды! Я была не права, я поступила, как последняя сволочь. Если бы можно было отмотать все назад, я никогда не совершила бы такую ошибку — говорила Саша.
Ксения хлюпала носом из-за насморка.
— Ты что, плачешь, Ксюха! Ну прости! Что мне сделать для этого?
— Да не плачу я! С чего мне реветь? У меня грипп, сморкаюсь. Чего ты хотела конкретно?
— Я же говорю, помириться хочу. Новый год все-таки. Нужно оставить всё плохое в прошлом, и начать жизнь с чистого листа. Я так жалею о наших веселых посиделках. Как мы праздники вместе отмечали. Веселая была компашка. А теперь я одинока. Подруги осуждают меня за то, что разрушила вашу семью. Даже новый год не с кем отметить — пожаловалась Сашка — а ты с кем встречаешь?
— Ты меня не слышишь? Я болею, какой новый год! Буду сидеть дома, пить лекарства и спать.
— Какой грустный праздник у тебя — вздохнула Саша — но может, завтра тебе полегчает. Тогда приходи ко мне, посидим, поговорим, а?
— Нет, не посидим, не поговорим, не о чем. Ищи себе другую подругу. Удачи!
«Ага, подруги её осуждают. Пожалейте её, бедную. А они, эти подруги, ведь знали, что Эдик мне изменяет, знали и молчали. А теперь они Сашку, видите ли, осуждают. Какие правильные сделались»
28. Кто победил?
Ксения вспомнила прошлое. Правильно сказала мама, у тебя друзей нет. Пока она жила с Эдиком, дружила с компанией мужа. Были у него три друга — три мушкетера. «Один за всех — и все за одного» — усмехнулась Ксюша. Старший друг Стас был женат на стройной худышке Милене, средний «мушкетер» здоровяк Петр встречался с ее подругой пышкой Клавой. Эти две подруги приняли Ксюшу и Сашу в свою женскую команду. Самый младший из друзей — смазливый паренек Тёма был свободен, и подразумевалось, что Сашка и Тёма вроде как встречаются. А на самом деле, младший был, как ширма, и Сашка и не собиралась вступать с ним в отношения, а крутила роман с Эдиком под носом у Ксении. Ну, парни, понятно, круговая порука, но Милена и Клава тоже молчали, хоть бы намекнули, так нет.
Год назад, вся компания встречала новый год на квартире у Эдика и Ксении, и чтобы отметить праздник достойно Ксюша экономила деньги, даже новое платье не могла себе позволить.
«Тогда у меня не было нового платья на праздник. А сейчас есть красивый и дорогой наряд — но нет праздника»
Тридцать первого после работы, она крутилась на кухне, готовила, а Эдик быстро прибрал в комнате и занялся собой, старательно укладывал свои непослушные густые волосы, облачился в самую лучшую рубашку и новые джинсы, наодеколонился. Перед самым приходом гостей, Ксения наскоро причесалась и переоделась. А потом было пышное застолье, вино и водка, шампанское. Гремела музыка, танцы, шутки и прибаутки, игры какие-то. Уставшая за день Ксения быстро опьянела, она весело отплясывала с парнями, дурачилась… А где в это время был Эдик? И Саша, как всегда модная, элегантная, за столом она рядом с Эдиком сидела, а потом, когда Ксения кружилась в танце с милым улыбчивым Темой, Саши и Эдика в комнате не было. Это она сейчас только вспомнила. Вскоре после двенадцати часов, Ксюша плюхнулась в кресло, да и задремала. И что делали гости, Эдик и Сашка, она не знала. Нет, когда проснулась, ей кое-что рассказали, но явно, не все. «Я была слепой и глухой, я ничего не видела» — сделала вывод Ксения. А они, друзья и подруги, за её спиной, смеялись или жалели её, но все молчали.
С тех пор, как Ксения ушла от Эдика, с Миленой и Клавой она не виделась. Что у них общего? Только Эдик. А теперь и Александра им не нужна, одна осталась. Но это её проблема. Вот такие воспоминания вызвал разговор с Сашкой.
Новогодняя ночь уже завтра наступит. А сегодня вечером будет Корпоратив. Коллеги придут на праздник, нарядные и красивые. А Ксюша сидит дома больная. Обидно. Ксения выпила свои таблетки и уснула. Сон — лучшее лекарство.
Вечер наступил и звонок мобильного разбудил Ксению. «Руслан Романович». Сон, как рукой сняло, она села на диване, ответила:
— Да, я слушаю!
— Здравствуйте, Ксения Игоревна! С наступающим Вас! — услышала она бодрый голос начальника.
— Спасибо, Руслан Романович!
— Мы победили! Поздравляю! Наш ролик лучший — сообщил Туманов.
Ксения слышала музыку, голоса веселые. А трубку у Руслана выхватила Настя.
— Ксюша! Мы сделали их! Жаль, что тебя нет с нами! Тут так весело! — кричала она.
— Мне тоже очень жаль — хрипло ответила Ксения.
— Ксения Игоревна! Выздоравливайте! — это снова Руслан.
— Как скажите, Руслан Романович — произнесла она.
— С наступающим тебя, Ксюша! Пока-пока! — кричали Настя и Анжела.
Да, им там весело… Эх, жизнь, какая она несправедливая.
Время медленно и неуклонно двигалось, часы отсчитывали последние сутки уходящего года.
Тридцать первое декабря. Мать ушла на работу. А Ксюша тупо глядела в окно, заснеженные деревья, дети, бегущие с ледянками на горку. Мужчина тащит домой ёлку, а может и не домой, кто его знает.
Позвонила Настя.
— Привет! Как ты себя чувствуешь, болезненная наша?
— Спасибо, сегодня получше. Температуры нет хотя бы.
— А голос-то у тебя больной… Но мы сегодня все на работе немного больные после вчерашнего, даже опохмелились втихушку. Ну почему тридцать первое не выходной⁈ Еще ведь дома салаты строгать и стол накрывать надо, а тут работа, блин — возмущалась
