Невинная для миллиардера. Притворись моей (СИ) - Татьяна Романская

— Ты убедил меня, рассказав о болезни Виктора Михайловича, — добавляю я. — Он так и не согласился сделать еще одно обследование?

— Он упрямый. Не хочет идти к другому врачу.

Я вижу разочарование в глазах Леона. Он ударяет кулаками по столу.

— Возможно, со временем он передумает, — говорю я, не успев как следует обдумать свои слова.

— Время — это единственное, чего нет у Виктора Михайловича. Надо было все-таки заказать что-то покрепче, — говорит он.

— А все-таки почему ты сразу не стал пить?

Его пристальный взгляд изучает мое лицо.

— Мне нужна ясная голова. Нам нужно поговорить о том, что произошло между нами.

Именно этого я опасалась, когда мы уехали из дома вдвоем.

— Нам не нужно это обсуждать. Что было, то было. Этого больше не повторится, — говорю я.

Прежде чем я успела что-либо добавить, Леон взял меня за руку.

Он наклоняется ближе, пристально смотрит на меня и шепчет:

— Нет, это обязательно повторится, Вероника. Я хочу тебя.

Глава 30

Леон

Моя жена, прикусив губу, задумчиво смотрит в свой бокал с мартини, а я признаюсь, что хочу её.

Поскольку ей нечего возразить, я продолжаю:

— Прости, я знаю, что накосячил.

Это заставляет ее посмотреть мне в глаза. Она молча смотрит на меня, пока мое сердце не начинает бешено колотиться, а потом произносит:

— Да ладно, Леон, что уж теперь. Проехали!

Проехали!

Ничего не проехали!!!

Я хочу исправить свою ошибку.

— Я не должен был тогда уходить, — продолжаю я. — Прости меня, Ника!

Она изучает меня, наклонив голову:

— Я никогда раньше не слышала, чтобы ты извинялся перед кем-то.

Потому что я стараюсь не допускать серьезных ошибок, за которые нужно просить прощения.

— Прости, — повторяю я, чтобы она поняла, что я говорю серьезно. — Если бы я мог вернуться в прошлое и изменить все, я бы это сделал.

— Но мы не можем вернуться в прошлое, это невозможно, — замечает она. — Мы можем только двигаться вперёд, и теперь мы должны понимать, что никакого интима не будет.

Я одержим ею. Я пытался убедить себя, что всё началось, когда я впервые прикоснулся к её телу, но это произошло гораздо раньше.

Блять, я начинаю сомневаться, не всегда ли я хотел её, но игнорировал эту потребность, потому что она была всего лишь моей ассистенткой. Пока мы не поженились, всё было иначе.

— Я нравлюсь тебе? — спрашиваю я.

Такой вопрос в лоб вызывает на её губах мягкую улыбку.

— К чему такие вопросы?

Я смеюсь.

— Я расцениваю это как «да».

— Расцени это как отказ от ответа.

Покачав головой, я продолжаю:

— Я знаю, что нравлюсь тебе.

Она делает большой глоток мартини, словно пытаясь продлить молчание, которое повисло между нами. Я же с нетерпением ожидаю её ответа.

— А ты очень самоуверенный, — наконец отвечает она. — У тебя раздутое самомнение.

— А что, разве это плохо? — спрашиваю я, приподняв бровь.

— Не знаю, хорошо это или плохо, но это так, — продолжает она. — Это факт.

Я киваю в знак согласия.

— Я уверен в себе.

Она теребит мочку уха.

— И не просто уверен. В тебе есть что-то особенное… Я не могу это объяснить, но кажется, что ты знаешь себе цену, и тебе всё равно, что говорят другие.

Если она смотрит на меня так, значит, я сильно изменился по сравнению с тем, каким был десять лет назад.

Чтобы дать ей возможность продолжить, я делаю глоток воды.

Она продолжает.

— Когда мы впервые встретились, признаюсь, ты произвел на меня большое впечатление. Я имею в виду, как мужчина.

— Да, серьезно? — спрашиваю я, желая удержать её на этом пути, потому что, да, это очень подпитывает мое и без того раздутое эго.

— Да, а Виктор Михайлович мне тебя настолько расхвалил, что я считала тебя таким идеальным. Совсем не таким, какой ты на самом деле.

Как бы мне ни хотелось узнать, что Виктор Михайлович говорил обо мне, я оставляю этот вопрос без внимания, потому что есть более важные темы для обсуждения.

В первую очередь, это влечение ко мне моей жены.

— Скажу тебе больше — я немного запала на тебя, когда пришла на работу в первый день, — говорит она.

— Это чувство было взаимным, Ника.

— Я не думала, что ты обращал на меня внимание как на женщину.

Я начинаю смеяться.

— Как я мог пройти мимо тебя? Ты такая красивая, Вероника.

Её губы изгибаются в улыбке.

— Ты это серьезно сейчас?

Этот вопрос вызывает у меня ещё один искренний смешок.

— Конечно! Ты очень красивая.

Моя жена, извинившись, вышла из-за стола после того, как я сказал ей, что она очень красивая. Она сказала, что ей нужно в дамскую комнату, но краем глаза я наблюдал, куда она пошла.

Она остановилась в коридоре прямо перед входом в туалет, погруженная в свои мысли. Я уже видел такое раньше, когда она работала. Ее от ноутбука оторвать не смог бы даже пожар, настолько сильно она погружалась в размышления.

Сейчас она всё ещё стоит на одном месте, но ее внимание приковано к какой-то картине на стене напротив.

Официантка, подойдя к нашему столику, тихо спрашивает:

— Принести вам еще воды? Или, может быть, ещё мартини для вашей жены?

Услышав, что она говорит о Нике, я расплываюсь в улыбке.

— Спасибо, нам пока ничего не нужно, — отвечаю я.

Её взгляд скользит по коридору, где находится Вероника.

— Вы такая красивая пара. Вам, наверное, часто такое говорят, — говорит она.

Я киваю в знак согласия, потому что мы действительно хорошая пара. Мы начальник и подчинённая, и на данный момент фиктивно женаты.

Официантка отходит к другому столику, а я снова обращаю взгляд на свою жену. Гнев охватывает меня, как наваждение, когда я вижу, что к ней приближается какой-то мужик.

Это не тот парень, который подходил к нам, когда мы были здесь в прошлый раз. На этом дорогой костюм и часы, которые я замечаю мельком, когда он протягивает руку, чтобы обнять Веронику.

То, как моя жена нежно смотрит на него и улыбается, заставляет меня на долю секунды пожалеть, что я не он. Ее правая рука тянется, чтобы обнять его в ответ.

Он наклоняется, чтобы поцеловать её в лоб, и я в мгновение ока вскакиваю со стула.

Я бегу через весь бар к месту, где неизвестный мужик пытается увести у меня жену.

— Приезжайте ко мне в следующую субботу, хорошо? — спрашивает Вероника, как только я оказываюсь рядом.

— Обязательно, — отвечает