Свобода в подарок (СИ) - Кариди Екатерина Руслановна
— Щас, Глеб Виталич. Не вешай трубку.
Глеб слышал, как он обратился к смеющемуся Вадику:
— Прикрой, я отойду на пару минут.
Потом вернулся к разговору:
— Ты где?
— Я на стоянке перед твоим домом.
— Понял.
Меньше, чем через минуту Игнат появился на стоянке и подошел к машине Глеба.
— Шеф?
Тот открыл дверь, приглашая его:
— Присядь ненадолго.
Игнат отметил про себя, что выглядит его боевой командир почти как обычно. Для тех кто его не знает, разницы не заметно. Такой же спокойный, ровный, сдержанный. Но он-то видел, как обострились черты и залегли скорбные складки у губ и на лбу. Он понимал, что говорить о случившемся Глеб сейчас не будет, и не собирался ему лезть в душу.
Сел рядом на переднее сидение, пожали друг другу руки. Глеб взял с заднего сидения и протянул ему большую продолговатую коробку, проговорил, странно улыбнувшись:
— Надеюсь, тебе понравится… — на секунду запнулся. — Даша выбирала.
Игнат слегка поперхнулся, принимая подарок. Коробка была в яркой упаковочной бумаге, с бантом. Явно с подвохом. Поднял глаза на Глеба. Тот отрешенно смотрел куда-то в сторону, кадык скользнул по его горлу. Потом, словно почувствовав на себе взгляд, повернулся. Игнат понял, что Глеб хотел бы сказать, но медлил.
— Глеб, если ты по какой-то причине не можешь подняться наверх, я пойму.
Бледная улыбка коснулась губ Глеба, он проговорил:
— Спасибо, друг. Всех благ тебе. Веселитесь сегодня без меня.
— Хорошо, — Игнат кивнул, принимая пожелание, но хотел уточнить еще кое-что. — В воскресенье сбор, будешь?
Глеб молчал с минуту, глядя в окно, потом негромко проговорил:
— Не знаю, посмотрим.
Игнат окинул его взглядом, вздохнул, медленно выдыхая, протянул руку, прощаясь:
— Ладно, Глеб, не теряйся. Будет что-то нужно, звони.
Глеб уехал, а Игнат еще некоторое время смотрел вслед. Завтра ему встречаться с Дашей, хотелось бы знать, что такого произошло между ними. И как быть ему в этой ситуации? Хотя… по виду Глеба он понял, что тому очень хреново.
* * *
Пока Игнат говорил по телефону с Глебом, Надя не отрываясь следила за Аллой, та забыла обо всем, даже подалась ближе. А когда Игнат вдруг вышел, хотела кинуться за ним. Ну уж нет.
— Стой, где стоишь.
Надина фраза, сказанная негромким голосом, будто припечатала Аллу на месте. Та замерла, опустив глаза. Надя подошла ближе, встала вплотную.
— Куда собралась?
— Никуда, — проговорила Алка.
Глаза Нади опасно сузились, она проговорила так, чтобы слышной было только ей:
— Узнаю, что это твоих рук дело, и тебя ни один мастер в этом городе не примет.
— Что? Я вообще не понимаю, о чем ты?
— Ты меня поняла, — Надя ответила, не глядя на нее, и отошла в сторону.
Потому и не видела, как зло сверкнули глаза Аллы. Она отошла к окну и внимательно смотрела во двор. А потом вернулась за стол и остаток вечера провела в молчании.
* * *
Уже отъехав довольно далеко, Глеб набрал номер Надежды. Не отпускало ощущение чего-то несделанного.
— Надя, ты не в обиде?
— На что? — не поняла она.
Ее бодрый голос вносил позитивные нотки в его тоскливое настроение. Глеб покачал головой:
— Да так, хотел извиниться, что не зашел.
— Фигня, — он прямо видел, как Надя махнула рукой.
И тут она оживилась:
— Кстати, кальян я заценила, Дашка молодец. — в трубке послышался смех. — А Игнат в чалме и шароварах смотрелся отпадно. Чисто Аладин.
— Да, она молодец… — ответил Глеб, чувствуя горечь. — Ладно, удачи тебе.
— Погоди, погоди. Ты в воскресенье-то будешь? Разговор есть.
Ответил не сразу.
— Буду.
* * *
Дорога домой прошла в раздумьях. Собственно, и ехать-то туда не хотелось. Раньше уединенный дом в деревне был для Глеба чем-то вроде убежища, где он мог сколько угодно укрываться со своими тараканами. Ему там было комфортно. Внутри, за забором, наглухо закрытый и защищенный, прятался его личный мир. Теперь дом напоминал Глебу разоренное гнездо. Как легкомысленная птица, оставил птенцов без защиты, а змея приползла и всех сожрала.
Сейчас, оглядываясь назад, он удивлялся, как можно было не придать значения тем странным звонкам? Как можно было так легкомысленно пустить все на самотек? Расслабился от счастья, что она рядом? Расслабился…
Глеб тяжело вздохнул.
Расслабился, впервые за много лет позволил себе чувствовать…
И как можно было не предположить, что кто-то не просто так названивает ему из шалости. Ведь только сейчас, анализируя поведение Даши, Глеб мог бы сказать, что она в последние дни была странно насторожена и взвинчена.
Глупость какая, он списывал ее состояние на непривычную ситуацию. Ведь то, в мастерской, на самом деле легкий бондаж. И ей нравилось… Перед мысленным взором всплывали картинки гибкого девичьего тела, зафиксированного в креплениях, его руки на ней. Глеб сглотнул, отгоняя томительную волну мутящего разум желания. Чертыхнулся. Только вспоминать теперь и осталось.
А тогда… Как хотелось добавить еще. Но он не мог себе позволить, не мог. Пока не мог. Надо было сдерживать себя, быть уверенным, что не сорвется. Не сорвется…
Довольно.
Хватит жрать себя поедом. Горбатого могила исправит! Довольно обманывать себя, думая, смог бы удержаться на одной ванили. Он же понимал. Все, что он с ней делает, это постепенное приручение. Можно сказать, лепил ее под себя.
Но Глеб не мог не признать, что и она лепила его под себя. И ей ничего не нужно для этого делать. Ничего абсолютно, просто оставаться собой. Доверчивой, беспомощной и всесильной. Он, полностью контролировавший ситуацию, владевший ее телом и мыслями, на самом деле принадлежал ей с потрохами. Власть ее над ним огромна. Даже сейчас, когда она ушла.
И как же хочется спросить себя, безмозглого идиота, неужели ты думал, что сказка продлится вечно? Не позаботился защитить свое счастье?
Действительно, довольно жевать сопли.
Ему надо было срочно найти выход своей тоске, иначе она его добьет. И что не удалось тогда мучителям в плену, сделается само собой, он просто потеряет себя.
Надо ставить реальные цели и делать то, что умел лучше всего — добывать и анализировать информацию. И, прежде всего, подумать, почему вообще так произошло.
Те телефонные звонки. Они явно преследовали определенную цель. И почему он не подумал сразу, что звонки были адресованы Даше, и возможно, кто-то травил ее душу подозрениями. Конечно, Глебу было до боли обидно, что она не поделилась с ним, если подозрения имелись. Сейчас он понимал, вероятно, так оно и было. Иначе, зачем ей вдруг лезть в подвал? Тайна синей бороды? Принцип запретного плода? Но ведь он никогда не говорил о запретах, его дом был открыт для нее. Его душа была открыта для нее…
Больнее всего, что она так легко открестилась от него.
Настолько отвратительным оказалось открытие? От горечи закрывались глаза. Да, он моральный урод. Но неужели… Неужели у нее не было к нему никаких чувств?
Не хватало только, чтобы из него полились розовые сопли.
В конце концов, Глебн просто задавил все это дурацкое самокопание усилием воли и сосредоточился. Звонки. Враг? Явно не друг. Кто, с какой целью? Кто мог знать, что он на даче, и главное, что он там не один?
Надо проверить все досконально.
Но даже при первом приближении становилось ясно, следы уходят в его ближний круг. А вот кому и зачем понадобилось лезть в его личную жизнь, еще предстоит узнать.
Честно говоря, сейчас от его личной жизни остались лишь руины. А сам он размазня, черт бы его побрал. Размазней быть Глеб не привык.
— И что? — спрашивал он себя. — Так и будешь сопли жевать? Или поборешься?
— Если есть за что бороться, — ровно и холодно ответил он себе.
Если есть за что, его ничего не остановит.
