Элиас - Алиса Мейн
Я нервно сглотнула. Зайти в комнату к Элиасу? А если он проснется, когда я буду внутри? Что подумает, увидев вместо домработницы меня? Хотя какая разница? Я всего лишь помогаю Глории. Ну, по крайней мере, я пыталась себя в этом убедить.
– Хорошо. – Я взяла поднос с вафлями и большой кружкой черного чая, который мне протягивала домработница.
Дорогу от кухни до второго этажа я преодолела уверенно, но, оказавшись у двери спальни Элиаса, замешкалась. Глубоко вздохнув, перехватила поднос в одну руку и постучала.
«Пожалуйста, ответь. Скажи, что занят. А я скажу, что принесла завтрак, и оставлю его на пороге».
Из-за двери не доносилось ни звука. Беспокойно покусав нижнюю губу, я решилась постучать еще раз. Может, не расслышал?
И снова тишина. Черт!
Злясь на себя за дрожащие руки, я осторожно дернула дверную ручку и толкнула дверь.
Спальня Элиаса выглядела стильной.
Она была расположена параллельно моей и была примерно такого же размера, но, в отличие от бело-бежевой комнаты, в которой спала я, выполнена в серо-черных тонах. Мебель не занимала много места – все только самое необходимое: кровать, шкаф, рабочий стол напротив двери у окна. В самом дальнем углу у стены я заметила перекладину для подтягиваний.
Под ровное дыхание Элиаса я тихо прошла через всю комнату. Аккуратно отодвинув лежавшие на столе книги и альбомы, освободила место и поставила поднос. Затем едва слышно вздохнула и покосилась на листы с набросками на краю стола.
Алекс как-то рассказывал, что Элиас любил рисовать портреты, но я ни разу не видела ни одной его работы. Понимая, что вряд ли в дальнейшем мне еще подвернется возможность оказаться в его спальне, закусив губу, я приподняла несколько страниц и удивилась тому, насколько фотографически точные изображения у него получались.
Рисунки были выполнены карандашом и больше напоминали наброски, но на тех нескольких работах, которые успела пролистнуть, я узнала сосредоточенную миссис Митчелл, задорно ухмыляющегося Алекса, профиль Анны Форестер и незнакомую мне девочку с лентой в волосах.
Приподняв последнюю страницу, я прикрыла рот ладонью, чтобы не ахнуть.
С листа на меня смотрело мое собственное лицо. Каждая черточка, каждая родинка, даже редкие веснушки на носу Элиас нарисовал с пугающей детальностью. На картинке я смущенно улыбалась, глядя немного в сторону.
Приподняв следующий рисунок, я снова увидела собственное изображение, на этот раз в анфас. У меня было такое серьезное и задумчивое лицо, которое бывает только в том случае, если я чем-то обеспокоена.
Не удержавшись, я пролистала еще с десяток страниц, и на каждой из них увидела себя в разных ракурсах и с разными эмоциями.
Мое участившееся сердцебиение заглушало даже сонное дыхание Элиаса. Услышав, как молодой человек зашевелился в постели, я поспешно вернула рисунки на место. Борясь с подступающей к горлу паникой, развернулась и быстро, но максимально бесшумно направилась к двери.
Мой взгляд случайно упал на тумбочку с другой стороны постели Элиаса, и я остановилась как вкопанная.
К ней был прислонен механический протез.
Я попятилась к двери.
Мое невезение вновь сыграло со мной злую шутку. Почти у самого выхода я зацепила ногой собравшийся угол ковра и оступилась. Чтобы удержаться от падения, мне пришлось схватиться за стоявшую у двери лампу, и та громко звякнула об пол.
Я обернулась на постель и с ужасом обнаружила, что меня буравят полные ярости глаза.
– Элиас, прости, я… Я не хотела… – виновато промямлила я.
Митчелл медленно сел на постели, не отрывая от меня взгляда. Смоляные волосы, обычно идеально причесанные, торчали в разные стороны, что в другой ситуации вызвало бы у меня смешок, но не сейчас. Сейчас мне хотелось поменяться местами с торшером, в который я вцепилась мертвой хваткой: чтобы волны ненависти, исходившие от Элиаса, были направлены не на меня.
На долю секунды Митчелл прервал со мной зрительный контакт, но лишь для того, чтобы обернуться на стоявший справа от него у тумбочки протез, а затем снова повернуть ко мне скривившееся от бешенства лицо и процедить:
– Насмотрелась?
– Элиас, я не… – В горле пересохло. Я чувствовала себя последним ничтожеством. – Глория попросила…
– Убирайся отсюда, – прорычал он, смотря на меня так, будто я главный враг в его жизни. Хотя, может, так оно и было.
– Прости, – только и смогла выдавить я, отпуская торшер. Затем выскочила из спальни и неспециально громко захлопнула дверь.
После того как забежала в свою комнату, я не могла заставить себя пошевелиться несколько минут. Прислонилась спиной к двери и часто дышала, пытаясь осознать, что только что увидела: начиная от рисунков и заканчивая протезом.
Вот она, причина хромоты Элиаса.
Судя по тому, что я успела заметить, протез этот явно доходил до бедра. Что же такого могло произойти с Митчеллом, что лишило его половины конечности?
Может, поэтому он вел такой затворнический образ жизни? Был не уверен в себе из-за травмы?
Я прошла к постели и села, озадаченно глядя на дверь.
А рисунки со мной? Не один, не два. Их было не меньше десятка. И все настолько точные, будто я видела свое отражение. Когда Элиас успел настолько пристально рассмотреть мое лицо?
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Глория постучалась ко мне с вопросом, спущусь ли я на поздний завтрак. Но мне было не до еды.
Я услышала, как Элиас вышел из своей комнаты. Ставшие уже узнаваемыми прихрамывающие шаги удалились в направлении лестницы.
В следующий раз ко мне постучали уже после обеда. Это был Алекс. Все время до его прихода я мучила себя сомнениями и переживаниями, за которыми не заметила, как задремала.
Алекс тихо прикрыл за собой дверь и приблизился к постели.
– Линда, с тобой все в порядке? – Он присел рядом со мной. – Элиас сказал, ты с утра не выходишь.
Услышав имя его брата, я вновь напряглась.
– Ты не заболела? – Алекс осторожно коснулся ладонью моей щеки.
Я молча покачала головой, глядя на него. Он приподнял брови, ожидая пояснений.
– Алекс, я видела у Элиаса протез. Что у него с ногой?
Митчелл убрал руку от моего лица и вдруг посерьезнел:
– Надо было раньше тебе рассказать. Я просто подумал, он сам бы тебе рассказал, если бы захотел…
Я нервно хмыкнула:
– Элиас? Мне?
Алекс
