Его любимая заноза (СИ) - Наталия Ладыгина
Зачем-то оглянувшись, я вижу, что Димка тоже вышел, а машина уже уехала.
— Ты же сказал, что по своим делам поедешь.
— Они подождут.
— Мне не нужно, чтобы ты шел со мной. Пока, Дим, — отворачиваюсь и начинаю быстро подниматься вверх по ступенькам.
— Мир… Мира, постой, — зовет меня Димка, но я спешу к дверям больницы. — Мира! Да я соврал!
Запинаюсь о ступеньку, припадаю на одно колено. Быстро выпрямившись, я оборачиваюсь. Димка уже рядом, в глаза мне виновато смотрит.
— Что ты мне соврал?
— Нет твой матери в больнице, — махает рукой в сторону здания. — Я все это… придумал. Но они с этим алкашом правда передрались. Приезжала не скорая, а полиция. Вроде обошлось.
— Т-ты… ты совсем, что ли, придурок?! — выпаливая громко, выпучив глаза. — Зачем ты это сделал?!
— Да чтобы тебя увидеть!! Ты бы спустилась, попросила я тебя об этом просто так?
— Нет!
— Ну вот!
— Только ты сам в этом виноват. Забыл, как ты себя вел?!
— Ну да, твою мать, не сдержался. Ты, можно сказать, спровоцировала меня! Нет да нет!
Какой же он придурок. Но я так рада, что с мамой более или менее все хорошо, если так вообще можно думать.
— Ладно, все… — хочу обойти парня.
— Обратно к нему спешишь? — возникает передо мной Димка, тяжело и зло дыша.
— Отойди!
— Лучше быть подстилкой какого-то мажора тебе не по возрасту, чем моей девушкой?
— Ах… — ахаю. — И вот так ты пытаешься сделать так, чтобы я хотела быть с тобой? Обзывая меня подстилкой?!
— Да я просто понять не могу, какого черта ты с ним связалась! Надоело работать? Решила легким путем пойти? Так у меня тоже бабки есть. Сколько надо, чтобы ты была со мной?
Опешив, я тут же влепляю парню пощечину, от которой он зажмуривает глаза, но скорее от злости, нежели от боли. Я не сильно ему врезала.
— Я не продаюсь, — рычу я вкрадчиво, когда он распахивает глаза. — Он меня не покупал! И ты не купишь! Никто не купит!
— Тогда что ты у него делаешь? Честно только.
— Я не обязана тебе ничего объяснять.
— Ты спишь с ним?
— Тебя не касается! — дергаюсь.
— Да стой ты! — пытается схватить меня за плечи, но я отскакиваю в сторону.
— Руки, — шиплю. — Держись от меня подальше, понял? — двигаюсь боком. — Подальше! — напоследок и резко.
Бросаюсь наутек, только через метров тридцать оглядываюсь. Он меня не преследует.
Достаю телефон. Набираю маму. Та сразу берет трубку.
— Какие люди звонят. Ну, где болтаешься-то?
Мама как всегда. Но зато жива и здорова.
— Я погулять вышла.
— Откуда ты вышла?
— Я же говорила, что работаю няней. У меня есть свободные часы.
— Деньгами не хочешь помочь?
— Блин, мам… у тебя правда совести нет или ты притворяешься?
— Да какой притворяешься? Толиных копеек еле хватает. А ты… Вот пойду на пенсию, так и знай, что алименты с тебя брать буду! Так что ты начинай по-хорошему помогать.
Все ясно.
— Говорят, вы сегодня передрались с ним, полицию даже вызывали, — перевожу тему. Хочу понять, правду ли сказал Димка.
— Ой, донесли уже… И кто это такой языкастый?
— Неважно. Ты не боишься, что он тебя когда-нибудь убьет?
— Ерунда. Мы быстро остываем.
— Телевизор-то на мои деньги купили или все пропили?
— Ты не умничай.
— Ясно… Пропили. Ладно, рада была пообщаться.
— Стой! А что насчет денег? Вышлешь?
— Мам… — останавливаюсь и запрокидываю голову повыше. — Ты забыла, что я тебе сказала, когда мы в последний раз виделись?
— Даже вспоминать не хочу.
— Ну да, ну да… — обреченно. — Пока ты не изменишь свою жизнь, не разойдешься с этим человеком… ничего хорошо не будет. И помощи от меня не жди. Я не буду помогать тебе умирать.
— Тварь неблагодарная, — ядовито выплевывает мать, и я сбрасываю звонок.
Оглядываюсь по сторонам, понимая, что не хочу прямо сейчас ехать обратно.
Выть хочется от этого раздирающего чувства внутри. В горле образуется ком, слезы подступают к глазам, но я сдерживаю их, хотя можно было бы и поплакать, чтобы легче стало. Не хочу. Не буду. Я должна быть сильной.
Глава 27
Пробродив по городу около двух часов, я подхожу к подъезду уже затемно, неуверенно вхожу в него и вызываю лифт. Поднявшись на одиннадцатый этаж, я не спеша подхожу к двери, засовываю ключ в замочную скважину и как можно медленнее проворачиваю его.
Время еще не позднее. Но я очень надеюсь, что Егор Алексеевич сейчас в своей комнате, отдыхает.
Мне бы только переодеться и к Кирочке сбежать.
Но гостиная проходная комната. И в ней я вижу мужчину, который по всей видимости даже не переоделся, только пиджак снял. Сидит перед телевизором, нога на ногу, дергает ей нервно. Такое ощущение… будто меня все это время ждал.
Я даже не знаю, как себя сейчас повести. Просто уйти или…
А мне нечего ему сказать.
Вернулась я вовремя, ничего не нарушила. Полагаю, я могу просто уйти к себе.
Но только я делаю пару шагов…
— Как прогулялась? — звучит вопрос, от которого я врастаю в пол.
Мужчина продолжает щелкать каналы пультом, пока ждет ответа от меня. И чем дольше он ждет, тем быстрее переключает каналы. На меня он не смотрит, строго в экран. От его вида мне даже не по себе.
— Хорошо, — отвечаю тихо. — На улице довольно прохладно.
— М-м.
— Я сейчас переоденусь и сразу к Кире. Ей скоро спать. Может, почитаем с ней перед сном, — говорю я и в диком напряжении иду дальше.
Вот почему я это испытываю? Я не хочу этого, но…
Скрывшись в коридоре, я срываюсь почти на бег. Залетаю к себе в комнату, рывком снимаю свитер, швыряю его на комод вместе с сумкой и запрокидываю голову назад, шумно втягиваю воздух, которого мне катастрофически не хватает. Хочется настежь открыть окно и, когда я уже намереваюсь это сделать, щелкает дверная ручка.
В комнате появляется ОН, и я забываю, как дышать.
Вот зачем он здесь?..
Мне простонать этот вопрос хочется, но я как всегда теряюсь, когда он рядом. Сегодняшний отпор ему в прихожей — это мой предел.
В комнате мрачно. Я не щелкнула свет. Мужчина направляется ко мне и, настигнув, без всяких слов и пауз, обхватывает ладонью мой затылок и крепко целует, лишая остатков воли.
— Я очень на тебя зол, — оторвавшись от моих губ, говорит он и снова набрасывается на мои губы словно голодный зверь.
У меня
