Любовь на осколках измены - Надежда Юрьевна Волгина
– Мам, ты как? – присел передо мной Глеб, беря за плечи и заглядывая в глаза. Он тоже плакал – мой маленький-взрослый мальчик. От вида его слез я и вовсе разрыдалась в голос. – Мам, ну не плачь, – всхлипывал сын, гладя меня по плечам, по волосам. Я чувствовала, как дрожат его руки, как сильно он напуган. Ненавидела Стаса всем сердцем, как только можно ненавидеть человека. И ничем не могла помочь собственному сыну, который тоже пережил сейчас сильнейший стресс. И проклятые слезы все текли и текли. – Он больше не притронется к тебе, иначе будет иметь дело со мной. Мам, твоя рука…
Я перевала затуманенный слезами взгляд на руку. Выглядела она ужасно – сине-красная и опухшая. Должно быть, что-то в ней повредилось.
– Поехали в больницу, – помог мне подняться с пола Глеб.
От вида руки я перестала плакать хоть.
– Я не смогу сесть за руль…
– Поедем на такси, – успокоил меня сын. – Я сейчас вызову… – достал из кармана телефон.
Он даже это уже умеет? Когда же он успел так повзрослеть, что я этого даже не заметила. Умиление немного согрело душу. А забота сына была настолько приятна, что дарила надежду. Я не одна, у меня есть Глеб. А уж он никогда и никому не даст меня в обиду.
Глеб помог мне одеться. Поддерживал, пока спускались в лифте и садились в такси. Рука болела и двигать ею получалось с трудом. Каждое движение отдавалось болью.
– В ближайший травмпункт, – попросила я таксиста.
– И где он? – повернул к нам бритую голову качок. Ну и таксист, больше похож на бандита.
– По карте посмотри! – гаркнул на него сын. – По-твоему мы там постоянные клиенты?
Я испугалась, что за такой тон сын может схлопотать от качка. Но как ни странно, речь его подействовала как надо. Таксис полез в карту города на телефоне и уже через минуту выдал, что до ближайшего травмпункта рукой подать. И действительно, ехали мы не больше десяти минут. А вот в травмпункте нас ждала очередь, что и понятно – на улице гололед.
В очереди мы просидели часа полтора. Потом еще мне делали рентген, накладывали повязку… Слава богу, перелома не было, лишь растяжение связок. Но десять дней я теперь точно не смогу сесть за руль – повязку наложили до локтя, и рукой двигать получалось с трудом.
Время поджимало, я рисковала опоздать на работу. О том, как с такой рукой буду управляться с рабочим инвентарем, пока старалась не думать. А врач явно никуда не торопился – заполнял какие-то бумаги, перекидываясь игривыми фразами с медсестрой. А ведь у них за дверью все еще была очередь.
– Побои снимать будем? – повернулся ко мне травматолог.
– Какие побои?
– Хотите сказать, что упали и ударились рукой об косяк? – усмехнулся он. – Мадам, я не дурак и профессионал. Следы от пальцев прекрасно смог разглядеть. Повторяю вопрос – побои будем фиксировать?
– Нет, не будем, – решительно тряхнула я головой. Порадовалась, что Глеб ждет меня в коридоре и не слышит этого. Иначе, пришлось бы с ним объясняться.
И я бы с радостью засудила Стаса, но жалко стало своих нервов и нервов сына. Наверное, это бы решило многие наши проблемы, но точно добавило бы новых. И на всех нас легло бы клеймо, от которого потом очень сложно было бы отмыться. Особенно меня волновал сын в этой ситуации. Шила в мешке не утаишь, и дело дойдет до гимназии. А этого я точно не хотела.
– Как знаете, – равнодушно пожал плечами врач. Видно, к такому он уже успел привыкнуть за годы практики. И лишь медсестра посмотрела на меня с укором и жалостью. Наверняка решила, что я из тех женщин, что считают, бьет, значит, любит. Она ошибалась…
– Глеб, доберешься до дома сам? – спросила я, когда мы вышли на морозный воздух. – Я опаздываю на работу.
– Конечно, не маленький… – ответил сын, и в глазах его промелькнул страх.
– Потерпи до завтра, – попросила я. – Завтра вечером мы с тобой переезжаем. А сегодня… отец больше тебя не тронет.
– Ага, – угрюмо кивнул мой сын.
Очень хотела верить в то, что внушаю сыну. Но как же мне страшно было отправлять Глеба домой одного! Ведь Стас ведет себя непредсказуемо. Словно с цепи сорвался. И мне ужасно страшно. Не за себя, а за Глеба.
– Слушай, сынок, а может тебе к Диме поехать? – осенила меня мысль. – Подождешь меня там, а я за тобой заеду. Ну или я позвоню тебе, когда буду возвращаться домой, и мы встретимся с тобой?..
– Идёт! – заметно повеселел сын, и у меня от сердца отлегло.
– Значит, договорились, – быстро клюнула я его в щеку и поспешила на остановку. Времени уже оставалось в обрез.
Глава 30
С забинтованной рукой я отправилась на работу. В травмпункте мне предложили оформить больничный. Но как это будет выглядеть? Не успела на работу устроиться, и уже на больничном. Да и Макс может подумать, что я просто использую его. Он мне помогает, пусть и не бескорыстно, а я решила, что могу бездельничать и не ходить на работу.
Рука болела, хотя я и приняла обезболивающую таблетку. Счастье, что пострадала левая, а не правая рука.
Увидев меня с забинтованной рукой, Анна Яковлевна покачала головой:
– Где тебе угораздило?
– Упала неудачно, – отмахнулась я.
– Так чего больничный не взяла? – удивилась Мария Павловна. – Имеешь право.
– Я только устроилась на работу. Это нехорошо будет выглядеть.
– Нехорошо будет выглядеть, если у тебя рука распухнет как слоновья нога, – Мария Павловна окинула меня критичным взглядом. – Короче, иди вытирай пыль и выкинь мусор из корзин. Все, больше ничего не трогай.
– Верно, мы сами справимся, – закивала Анна Яковлевна. – Один день полы за тебя помоем, на развалимся. Так что, быстренько вытирай пыль и дуй домой. Лечись.
– Спасибо! – на глаза навернулись слезы благодарности. Не ожидала такого.
– Мелочи какие! – махнула рукой Мария Павловна. – Мы тебя подменим, ты нас, если надо будет. Нормально все.
– Точно, точно, – закивала Анна Яковлевна. – Все же люди, надо поддерживать друг друга.
Без этого никак.
Освободилась я через сорок минут. Решила, что завтра принесу этим замечательным женщинам конфет и чай. Надо их хоть как-то отблагодарить.
Вышла из здания и позвонила Глебу.
– Что, на работе отпустили? – обрадовался он. – Ты можешь не торопиться. Мы тут уроки делаем.
– Хорошо, спешить не буду. Адрес назови. Приду через час. Погуляю немного.
Мне хотелось проветриться. Хотя, скорее не хотелось идти домой. Хорошо, если Стас ушел к своей Веронике. А если он дома и продолжает злиться?
Прошлась по скверу, зашла в торговый центр. Просто, чтобы скоротать время и привести в порядок мысли. Но это получалось плохо. Я снова и снова вспоминала перекошенное злобой лицо Стаса.
Что с ним происходит? Он же никогда не был таким? Я любила другого человека. А теперь он стал не просто чужим. Он стал опасным. Чего ему не хватает? Есть любовница. Я в его дела не лезу. Так нет, ему надо меня контролировать.
Скорее всего, у него и правда серьезные проблемы с бизнесом. Но это не повод
