Молчаливая любовь - Попандопуло
Когда первый раунд животного секса подходит к концу, Артём скатывается с меня, тяжело дыша также как и я.
Мне чертовски хорошо. Я как растаявшее мороженное на солнце.
Артём, тяжело дыша и ворочась рядом со мной, полностью снимает свои спортивные штаны, которые он в первый раз лишь просто приспустил, при этом меня полностью раздев, и вскрывает новую упаковку презерватива.
— Кутерин, ты решил меня затр*хать? — со смехом между жадными вздохами кислорода выдавливаю из себя.
— Да, Кутерина, — он вновь устраивается на мне, нежно касаясь моих скул и лба, медленно делает толчок, от которого у меня закатываются глаза, и выгибается спина. — Если бы знал, что ссора так выведет тебя на эмоции, то давно бы уже тебя разозлил.
Всё, что я могу ответить это лишь блаженная улыбка, потому что в этот раз Артём действует медленно, словно смакует каждое движение и каждый наш стон.
Глава 19. Ниточка вьётся с давних времён
Артём.
Я не склонен к яркому проявлению своих чувств, но хочется сказать, что если бы можно было лопнуть от счастья, то я бы лопнул.
Никогда еще не испытывал такого удовлетворения в своей жизни от исполнения моего желания.
Я выигрывал бои, успешно открыл клуб, и он приносил охренительный доход, я даже открыл его филиал в другом городе, женился на женщине, на которой хотел жениться. Но, секс с этой женщиной — это самый фееричный всплеск чувств и ощущений.
Я просто смотрю сейчас на Киру, устроившуюся под моим боком, и млею.
Я — дурак.
И я слишком долго ждал этого момента.
Очередное жаркое лето. Очередное посещение нашего дома семейством Арсеньевых.
Долгожданное…
Они уже не раз приезжали к нам в гости за это лето и вообще за этот год, но каждый их визит меня не было здесь.
Университет, различные поездки с друзьями, мой внешний вид после некоторых боев… моя попытка отпустить образ Киры Арсеньвой из своей головы. Она существенно там расположилась уже давно. Но, она еще слишком юна… для чего, извращенец?! Что за мысли, идиот?!
Точно идиот, уже минут двадцать пока из окна кухни наблюдаю, как Кира о чем-то оживленно разговаривает со своей матерью и моим отцом, периодически заливисто смеясь.
Ей шестнадцать, а мне двадцать. И это неправильно западать на эту девчонку… и даже хотеть её… себе.
Извращуга!
— Одобряю, но придется подождать, — от неожиданности, резко разворачиваю голову и смотрю через плечо на дядю Славу, упирающегося плечом в бок холодильника. — Она пока того возраста, когда я отстрелю яйца любому кто коснется ее. Даже тебе.
Нет смысла отпираться, что я пялился на его дочь. Мой вид явно говорил сам за себя.
Кира и мой отец громко рассмеялись, и я непроизвольно сам вновь посмотрел в их сторону через окно.
Дядя Слава подошел ко мне ближе и присоединился к моему наблюдению.
— Можешь не искать слов оправдания, — спустя пару минут, произнес дядя Слава. Его голос был совершенно спокоен, и даже скорее наполнен весельем. — Она, конечно, моя дочь, но посмотри на нее. Это пышет жизнью, счастьем, добротой и любовью, — он развернулся ко мне лицом, мягко улыбнувшись, и я стойко встретил его взгляд. — И ты нужен ей, а она тебе.
Дядя Слава вновь развернулся к окну, а я, не знаю почему, но нервно сглотнул.
— Вы отлично подходите друг другу. Не могу объяснить, но, не смотря на мое отцовское сердце, я вижу. Вижу, как вы смотрите друг на друга, и уже давно. Но! Она еще ребенок.
— Да знаю, дядя Слава, — впервые чувствую себя провинившимся мальчишкой. — И так чувствую себя извращенцем. Ей всего лишь шестнадцать.
— Но, ей же не всегда будет шестнадцать. Когда она станет старше, и если будет тянуться к тебе, у тебя буду все шансы, забрать ее себе.
— А прежде мне придется пройти полосу препятствий от Вас.
Смех дяди Славы разнесся по кухне. Он всегда был таким добродушным и приветливым. Он словно был мне родным дядей.
— Нет, — его рука коснулась моего плеча. — Не буду над тобой так издеваться. Я доверю тебе Киру, если этого захочет моя дочь. Считай, что мой голос за тебя в любом случае.
Дядя Слава, я позабочусь, чтобы она была счастлива всю свою жизнь, — мысленно проговорил я. — Со мной.
Кира зашевелилась.
Я продолжал наблюдать за ней, подперев голову рукой.
Вот она, часто моргая, открыла глаза. И наткнулась на мою обнаженную грудь, которая расположилась прямо перед ней.
Ее взгляд начал скользить вверх.
— Доброе утро, — мои губы растянулись в ухмылке, когда наши глаза встретились.
Честно сказать, все время, что я наблюдал за ней, в моей душе было некое беспокойство, что по пробуждению Кира может повести совсем иначе… оттолкнуть меня и сказать, что все было ошибкой.
— Доброе, — выдыхает мое жена и, обхватив мою талию рукой, утыкается в мою грудь лицом.
Все внутри взлетает вверх от счастья. Она не бежит от меня. Она приняла нас.
Тут же обнимаю ее в ответ, крепче прижимая ее к себе, зарываясь в волосы на ее макушке.
— Все хорошо? — осторожно интересуюсь я, чтобы знать наверняка.
— Все замечательно, — отвечает мне Кира, поднимая свое лицо ко мне, и тянется к губам.
И я даю ей то, чего она хочет. И чего хочу я.
А я хочу Киру.
Все это время хотел ее себе.
А эти полтора года нашего брака, просто были испытанием для меня.
Но, не думаю, что сегодня я выпущу из постели… как и завтра… не факт.
Глава 20. Очная ставка
Артём.
Сейчас бы блаженно возлежать в кровати со своей прекрасной женой, но нет же. Я сижу в отделении полиции, ожидая очной ставки с Петровым.
Этот ущербный должен явиться с минуты на минуту.
Но, если быть точнее, этого покалеченного должны доставить сюда. Тоже мне пожеванная жертва этого мира. Подумаешь, всего-то сломана нога, рука, пара треснутых ребер и ушибы некоторых внутренних органов.
В тот день, когда меня задержали, я был отпущен за отсутствием прямых улик, наличием алиби и в связи с моим добровольным участием в расследовании. Каков актер, а?
Сижу невозмутимо за столом вместе со своим адвокатом и старшим сержантом Коврыгином.
Десять минут назад закончился непосредственно мой допрос.
— Где Вы были в ночь с четверга на пятницу?
— Встречался со своим отцом в его бизнес-центре.
— Подробнее.
— Мой отец Кутерин Владимир Романович вернулся из командировки на
