Да здравствует король - Кай Хара

Я делаю глоток своего напитка и наслаждаюсь вкусом ликера на языке и сладким жжением, когда он проникает в горло. Сикс была права: на этой вечеринке нет никаких признаков Роуга. И часть меня разочарована.

Даже скучно.

Особенно без моих друзей, которые составляют мне компанию.

Я направляюсь в ванную комнату внизу, чтобы обновить макияж и уделить время себе. Может быть, сейчас самое время закончить вечер.

Кто-то вскрикивает, когда я открываю незапертую дверь, и я понимаю, что только что прервала перепихон.

— Закрой дверь. — Приказывает мужчина, не поворачиваясь.

Я делаю то, что мне сказали, покраснев при этом до корней волос. Я оглядываюсь по сторонам и замечаю лестницу. Интересно, будет ли мне легче найти свободную ванную комнату наверху?

Я не сомневаюсь в своем решении и быстро поднимаюсь по лестнице. На лестничной площадке я могу пойти налево или направо. По обе стороны — множество дверей и извилистых коридоров.

Я иду направо, прохожу мимо нескольких дверей и выбираю третью. Похоже, что это может быть ванная комната.

Положив руку на ручку, я нажимаю на нее и толкаю дверь. Глазам требуется несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте, но лунный свет помогает осветить открывшуюся передо мной картину.

Лира сидит на коленях у Роуга, ее левая рука обхватывает его шею, а правая проводит по его груди.

По его груди без рубашки.

Пара чернильно-зеленых глаз переводит взгляд на меня и темнеет от узнавания, прежде чем он отрывисто приказывает.

— Убирайся.

10

По какой-то причине я не сразу реагирую.

Мои глаза прикованы к сцене передо мной. То, как она сидит у него на коленях, то, как ее рука касается его, то, что его руки лежат на подлокотниках кресла, а не на ней.

— Убирайся к чертовой матери, Беллами.

Он впервые произносит мое имя. Вот на чем решил сосредоточиться мой глупый мозг в этот момент.

Он знает мое имя. Он произносит его низко и глубоко в горле, с угрозой и обещанием возмездия, если я не уйду прямо сейчас.

И этого достаточно, чтобы заставить меня, наконец, сдвинуться с места.

Я как можно быстрее закрываю дверь и ищу выход. Оказавшись в коридоре, я поворачиваюсь то влево, то вправо, чувствуя необъяснимую бешеную потребность спрятаться.

Я наугад выбираю другую дверь, протискиваюсь в нее, поворачиваюсь, чтобы тут же закрыть ее, и прижимаюсь к ней. Это не ванная, а еще одна пустая спальня. Этот дом — сумасшедший лабиринт. Наверное, люди здесь теряются каждую неделю.

Я стараюсь не думать о том, чему только что была свидетелем.

Кажется, что она имеет полное право на то, чтобы быть к нему привязанной. Они все еще встречаются. Я объясняю беспокойство в животе тем, что чуть не помешала трахаться другой паре, а не чем-то другим. У меня нет времени исследовать множество эмоций, возникающих во мне при виде этих двоих вместе. Именно потому, что они оба мне не нравятся как личности, я и ненавижу видеть их вместе.

Дверь распахивается с грубым толчком, и я падаю на колени. Я ловлю себя ладонями, чтобы удержаться на ногах. Острая боль пронзает обе руки. Все еще стоя на четвереньках, я поворачиваю голову и вижу возвышающегося надо мной Роуга.

На этот раз он почти пылает от ярости. Увядающие порезы и синяки на лице придают ему свирепый вид, а лунный свет подчеркивает их на фоне загорелой кожи.

Я, спотыкаясь, встаю на ноги и извиняюсь.

— Прости, я не хотела тебя прерывать.

Он делает медленные, размеренные шаги ко мне. Его глаза следят за мной с инстинктом хищника. Я держусь изо всех сил, но в конце концов делаю шаг назад, чтобы наша грудь не соприкасалась.

Когда он начинает говорить, его голос звучит угрожающе.

— Тебе нравится стоять у меня на пути?

Я потираю ладони о платье, чтобы притупить боль от падения, но в ответ на его слова поднимаю голову.

— Нравится ли мне стоять у тебя на пути? — Недоверчиво повторяю я.

— Ты меня слышала. Куда бы я ни повернулся, везде ты. Ты хотела посмотреть, как я ее трахаю? Поэтому ты не ушла? — Его улыбка злая. — Если ты хотела шоу, милая, тебе нужно было только попросить.

— Никакие деньги в этом мире не заставят меня добровольно приблизиться к тебе или твоему больному члену. — Теперь я в ярости. — И, насколько я знаю, это у тебя там есть девушка, готовая и желающая тебя трахнуть, которую ты бросил, чтобы побежать за мной. А не наоборот. — Я пихаю его в грудь, чтобы сделать акцент на своем заявлении.

Это не удается, потому что в тот момент, когда я кладу на него руки, я колеблюсь. Мои ладони соприкасаются с рельефными мышцами его торса, и мой мозг дает сбой. Мои руки хотят исследовать твердые ребра его груди, провести пальцами по гребням мышц.

Он смотрит вниз, на мои руки на своей груди, и изгибает темную бровь.

— Неужели? Потому что это твои руки трогают меня, а не мои.

На этот раз я пихаю его по-настоящему.

— Ты мне противен.

Почему-то его глаза еще больше потемнели. Теперь они полностью черные и извергают яд в мою сторону.

Его рука вырывается, длинные пальцы обхватывают мое горло.

Я замираю. Он подходит ближе, выгибая мою шею назад. Это положение заставляет меня смотреть ему в глаза. Я чувствую его горячее дыхание на своем лице.

— Такая покорная. Ты даже не сопротивляешься. — Он говорит, и в его хриплом голосе отчетливо слышится одобрение.

Логически я понимаю, что должна что-то сделать, но я в ловушке его взгляда. Он наклоняет голову и проводит губами по моему лицу. Я вздрагиваю.