Украденная ночь - Люсинда Миллер
— О, ты здесь, — стушевалась. — Идем, пока уснул. Это ненадолго, — и приблизилась вплотную.
Рауль не двигался с места, вглядываясь то в лицо Русланы, то в сторону кроватки, пребывая в замешательстве. Кивнул и вышел. Руслана, прикрыв дверь, прошмыгнула в соседнюю комнату.
— Обедать будешь? Чай? — обернулась к гостю, стоя у плиты и разжигая конфорку. — У меня не так много времени для перекуса, так что пока готовлю говори, не молчи.
По обычаю словоохотливый и саркастичный впервые потерял дар речи, опасаясь услышать в ответ нечто такое, что пошлет его в нокаут одно единственное слово.
— Руслана, это твой сын? — и уставился в ее глаза.
Что это мальчик подсказывала не только одежда ребенка, но и интуиция.
Она не отвела взгляда.
— Мой.
— Я так и подумал.
Непонятной этиологии боль разливалась в его глазах, открывая мужчину с другой стороны. Руслана его не узнавала. В то же время контролировала каждое сказанное слово. Зная о темпераменте этого восточного мужчины, опасалась за благополучие свое и сына.
"Как он себя поведет, когда узнает правду? Страшно представить!"
— Откуда? Может, я няней работаю, — и передернула плечами, доставая продукты из холодильника.
— Никогда не видел таких заботливых нянь.
— Ты прав. Раньше мне не приходилось возиться с мелкими.
Разогрев обед, устроилась за столом. Аппетит пропал и Руслана заставляла себя есть под изучающим взглядом сидящего напротив мужчины. Рауль, сложив руки под грудью, оперся ими о столешницу, наклонился и констатировал:
— Стол так и не заменила.
— Не-а, не до него стало. Может все таки чай? — пытаясь отвлечься от воспоминаний прошлого, кивнула в сторону газовой плиты.
— Ты гостеприимная стала. Удивлен.
— Жизнь, знаешь ли, меняет нас. Ты тоже вырос в моих глазах. Очеловечился. Не нападаешь, не крадешь и не приказываешь.
Рауль горько усмехнулся.
— Ты абсолютно права, и отчасти это твой вклад.
"Какими силами удается сдерживаться и не учинять ей допрос? Не прикасаться к ней? Я однозначно мудрею".
— Что тебя привело в Россию?
Девушка, остужала чай, попивая его маленькими глотками, изображая праздную беседу с давним знакомым.
— А ты не догадываешься? — более жестко прозвучал его голос.
Руслана не могла себе признаться, как рада видеть этого демона. В смоляных волосах кое где проступила седина, делая его образ более зрелым и мрачным.
— Руслана, — Рауль встал из-за стола и, обогнув край, приблизился к ней, навис, опираясь ладонью о столешницу. — Кто отец ребенка?
Янтарные глаза скрестились с обсидиановыми, оттягивая ответ.
— Ты, — на выдохе призналась.
Рауль со свистом втянул воздух, резко выпрямившись. Одно дело предполагать и другое знать наверняка. Руслана вскочила со стула, попыталась пройти мимо, но тут же его пальцы перехватили ее за запястье, дернули на себя.
— Почему ты мне не сообщила? Мало того, ты даже не давала возможности до тебя дозвониться! — Рауль жестко смерил взглядом.
— А чтобы изменилось, скажи? — она вздернула подбородок, сжав зубы.
По-прежнему удерживаемая им, начала волноваться и защищаться.
— Ты меня использовал самым примитивным самцовским способом. Не думаю, что тебе нужен был случайный ребенок. Мало того, он бы тебе оказался помехой в твоей неконтролируемой похоти.
Рауль едва успел переварить новость об отцовстве как снова был нокаутирован ее неверными о нем выводами. Разозлился.
— Женщина, ты вообще думаешь о том, что говоришь?
Навис над ней. Руслану пробирал озноб от близкого присутствия мужчины, его давящей ауры и желания проникнуть в ее голову, тело, жизнь.
Эдем заплакал в соседней комнате. То ли от их громкого разговора, то ли от голода.
— Пусти, мне надо к сыну, — и, выскользнув из его хватки, выскочила из кухни.
— Сынок, ты проснулся, мой хороший, иди к мамочке маленький проглот, — произнесла, едва ступив за порог спальни.
Ребенок сидел в кроватке и обсасывал силиконовую игрушку, при виде матери, забормотал и, отбросив ее, потянулся ручками. Руслана взяла сына на руки, села на свою постель, поспешно расстегнув кофту, достала грудь из бюстгалтера и приложила к ней сына. Тот в нетерпении присосался к сладкому источнику, замурчал, то и дело дрыгая ножкой и сжимая в кулачке мамину кофту. Рауль, ничуть не стесняясь, прошел следом и словно в замедленном кино созерцал картину, не в силах оторвать взгляд. Присев на корточки напротив умильной пары пожирал глазами грудь матери, кормящей сына. Его сына! О котором он узнал час назад. И за этот час мир его перевернулся и уже никогда не станет прежним. Не отмотать пленку, не переписать сценарий жизни. Да и разве он желал что-то менять? Теперь уже точно нет. Руслана смущалась под его горящим взглядом, прятала взгляд, не в силах отражать его энергетический поток. Малыш, насытившись, выпустил сосок изо рта, повернулся и посмотрел на новый объект в комнате. Родственные взгляды встретились и застыли. Малыш, забормотал и дернул ручкой. Рауль протянул свою кисть подставляя палец, за который тут же ухватился мальчик и потянулся, присаживаясь на коленях мамы.
— Как его зовут? И сколько ему?
— Эдем. Девять.
— Он пойдет ко мне?
Эдем пробормотал:
— Се, Се... — потянувшись к мужчине, и Рауль, осторожно прихватив ребенка под ручки, вместе с ним выпрямился.
Сын и отец изучали друг друга. Цвет волос малыша отливал рыжиной, взяв золотой пигмент от матери, более темную кожу, но светлее, чем у отца. Глаза с разрезом, как у матери и черным цветом радужки в опахале длинных ресниц зорко следили за мужчиной. Малыш поднял руку и ладошкой похлопал по лицу и волосам отца, не подозревая об их родстве. Снова произнес:
— Се.
— Что он говорит?
— Он считает, что ты Селим, наверное. Внешне вы похожи.
Руслана, поспешно спрятав грудь, по прежнему осталась сидеть на постели и настороженно наблюдать за знакомством двух мужчин.
- Он что, так часто к вам приходит? — спросил подозрительно.
— Мы видимся, Люция мне помогает по необходимости. Селим возит к врачу когда выпадает возможность. Эдем привык к нему.
Рауль расслабился, понимая, что его подозрения полная чушь. Ведь друг очень любит свою жену.
— Дай мне сына, его надо переодеть.
Рауль нехотя передал малыша матери, снова наблюдая за ее действиями и поведением маленького создания.
— Он похож на нас обоих.
— Да, но на тебя больше уже
