Измена. Простить нельзя уйти (СИ) - Элис Карма
— Но ведь если мы разойдёмся, вопросы по любому начнутся, — возражаю я.
— И опять-таки, ты не обязана ни перед кем отчитываться, — с улыбкой отвечает Аня. — Ты вот знаешь, из-за чего я с первым мужем разошлась?
— Характерами не сошлись? — предполагаю я, припоминая историю её взаимоотношений с бывшим.
— Именно! А как оно было на самом деле — никому знать не положено.
Анютка касается моей руки. Я тяжело вздыхаю.
— И, Вер, даже несмотря на поступок Марата, он не перестаёт быть отцом твоего ребёнка. А значит, обязан оказывать тебе помощь. Не переживай, с тобой и малышом всё будет хорошо. Стольким людям вокруг ты не безразлична! Ну, а самый главный человек, который постоянно вытаскивал тебя из любых проблем и передряг, всегда будет с тобой. Потому что этот человек — это ты сама.
9.2
Разговор с Аней не становится волшебным средством от тревог, но напоминает мне, что все самые важные решения в своей жизни я принимала самостоятельно. Марат поддерживал меня, но я никогда не была его безвольным придатком. А значит, и теперь у меня нет причин чувствовать себя такой. Вероятно, будет трудно. Но мне придётся позаботиться о себе и о малыше.
В первую очередь мне нужно решить, переезжаю я к маме насовсем или всё же остаюсь там, где прожила с Маратом последние несколько лет. Решение непростое, но таких мне предстоит сделать ещё много. Взвесив всё я делаю выбор в пользу последнего варианта. Знаю, что здесь у мамы мне было бы проще — тут она и Анюта, с этим местом связанно много хороших воспоминаний, которые не дают мне сейчас впасть в отчаяние. Но там те, с кем я общалась в последнее время, друзья, бывшие коллеги, вся моя клиентура. Там же мой врач, у которого я собиралась рожать. И пусть вероятность встретить Марата или кого-то из его родни куда выше, но преимущества всё равно перевешивают недостатки.
Появление Марата и разговор с ним только убеждают меня в верности решения. Смотрю на него и смешанные чувства появляются в душе. Вроде бы такой родной, такой мой, и если забыться на секунду, то как будто ничего и не случилось. Но я понимаю, что это очень детское поведение. Если прикопать сломанную лопатку песком, то она со стороны может и будет выглядеть, как целая, но явно не будет такой. К тому же саднить начинает внезапно и без предупреждения. И снова по кругу начинается этот хоровод вопросов: «Что я сделала не так? Как он мог со мной так поступить? Как теперь жить дальше?» Каждый вопрос точно дробь, попадает точно в пошатнувшуюся нервную систему. И огромных усилий стоит не упасть снова в яму жалости к себе и бессильного уныния.
— Это было всего один раз, — повторяет Марат. — Я её не люблю и не хочу быть с ней.
Какая же жестокая ирония. Мы с ним столько времени пытались завести ребёнка. Я почти дошла до отчаяния. А у какой-то девицы получилось залететь от него после одного раза. Мне обидно от этой несправедливости. И не хочется думать о каких-то фатальных вещах, но они сами лезут в голову. Может, это судьба? Всё ведь не просто так, верно? Вдруг изначально вся его родня, не любившая меня, была права, и нам с Маратом на самом деле не суждено быть вместе?
Эти мысли пугают. Но если принять их, то становится легче. Ведь если это случайность, то ситуация просто пугающе абсурдная: муж с женой поругались из-за того, что не могли заделать ребёнка, затем муж пошёл и по пьяни заделал ребёнка с какой-то случайной женщиной. Но если это была судьба, то тогда от меня изначально ничего не зависело. Ведь где я, а где Всемогущий космос, или Бог, или Злой рок?
И я понимаю, что возможно совершаю огромную ошибку. Но решаю всё же испытать эту самую судьбу.
— Не хочу я с тобой больше жить, Марат, — говорю я мужу. — По крайней мере, до тех пор, пока ты не поймёшь, в чём именно ты не прав.
Он смотрит на меня растерянно. Вид у него по-настоящему измученный и несчастный. Я чувствую, что ему больно. Но прямо сейчас вынуждена быть упрямой. Ведь это одно из тех лекарств, что-либо возвращает отношения к жизни, либо добивает их окончательно.
— Что ты хочешь от меня, Вер? — спрашивает он обречённо.
— Чтобы ты взял на себя ответственность, — произношу я без тени эмоций на лице. Внутренний голос кричит: «Одумайся! Что ты делаешь? Ты ведь сама подталкиваешь его к другой!»
— В каком смысле? — округляет глаза Марат.
— Ребёнок твой? — спрашиваю угрожающим тоном.
— Вер, очень может быть, что не мой, — начинает отмазываться он. — Девушка не заслуживает доверия.
— Марат, если он не твой, докажи это! — прикрикиваю я. Вижу, как у соседнего подъезда на нас оборачиваются люди. Но мне всё равно. — Ты с ней спал, так?! Но продолжаешь делать вид, будто тебя там не было. Хватит инфантильности! Сделай тест на отцовство.
— Вер, ты хоть понимаешь, что ты несёшь?! — восклицает он. — Соображаешь, что это будет значить для нас?
— Я это прекрасно понимаю, Марат! Но только так я смогу вновь начать доверять тебе!
Он издаёт полустон-полурык от бессилия. Проводит рукой по лицу. Я вижу, что его трясёт. Часть его волнения передаётся и мне.
— Если я пойду на это, ты вернёшься ко мне? — спрашивает он в отчаянии.
— Если ребёнок не твой, то возможно, — отвечаю и захожу в подъезд.
Выдыхаю и наваливаюсь спиной на дверь. Живот тянет. Хочется выйти обратно к Марату. Показать, что я передумала, смягчилась. Но нельзя.
9.3
— А что, если
