Микрофон на цепи 2 - Ива Лебедева
— Кому, тебе врать⁈ Много чести! Ты!
— Я. — Я кивнула Санти, чтобы он прикрыл дверь. И полезла в сумку за необходимыми вещами. — А ну, сел на место!
Строгий окрик неожиданно подействовал — воробей прекратил брыкаться и обмяк где-то под вешалкой. Даже как будто постарался залезть под нее поглубже. Словно испугался, что сейчас будут бить.
А я сердито закусила губу. Что я делаю вообще? Опять словила синдром всеобщей мамочки? Оно мне надо, с ним возиться? Может, дать пинка и пусть катится колбаской?
Но глаз внезапно зацепился за уже желтеющий синяк чуть выше тощего запястья. И сразу вспомнился виденный раньше кровоподтек на плече.
А еще, разглядев зареванное мальчишечье лицо без профессионального макияжа, я вдруг поняла, что этому несчастью от силы лет пятнадцать. Ну шестнадцать максимум. Даже младше Лео. Блин…
Глава 23
Сяо Лю, своего второго жениха, похожего на подростка, я во время свидания в парке раскусила быстро — он внутренне был старше своей внешности и больше придуривался.
А вот это маленькое воробьиное чудовище — натурально пацан. И телом пацан, и мозгами пацан. Точнее, подросток. Черт! Почему я так невнимательно просматривала дела трейни? Понимаю, времени на все не хватает. И я даже отложила на полочку в памяти, что в агентстве есть несовершеннолетние.
Но уж больно злилась на воробья за пакости. М-де…
— Не вертись. Не укушу. — Матирующие салфетки и тут пригодились. Извлеченного из-под вешалки пацана строгим окриком зафиксировали на стуле, и я принялась наводить порядок на его физиономии.
Да, конечно, до профессионального визажиста мне как до луны пешком. Но я умела краситься в прошлом теле, Рита тоже могла изобразить на лице практически любой окрас и возраст, так что как-нибудь справимся.
— От***бись! — шипел воробей, делая редкие, но резкие попытки сбежать. Шипел, потому что громко материться было рискованно. Но шепотом он в выражениях не стеснялся. — Че те от меня надо, с***ка⁈ Я тебя за испорченное лицо по судам затаскаю!
Тут он получил щипок ногтями за мочку уха, еле слышно взвизгнул и закусил губу.
— Следи за языком, — напомнила я, — когда разговариваешь с цзе-цзе (прим.автора: старшая сестра, уважительное обращение к девушке выше по положению или немного старше по возрасту). В следующий раз отведу в туалет и вымою рот с мылом.
Стоявший в дверях Санти тихо хрюкнул, скрывая смех. Но комментировать не стал. Я была благодарна — еще один парень, который просто мог дать воробью по шее или силой усадить на стул, одним своим присутствием удерживал пацана от попытки побега.
— Какая ты мне… Ай!
— Старшая. Вы все трое с недавнего времени подчиняетесь мне как представителю агентства на этом шоу. Тебе должны были сообщить.
— Знаю, нам сообщили, — неожиданно подтверждающе буркнул воробей. — Но ты ж нянчила только своего белобрысого, вот и продолжала бы облизывать ему зад!
— Еще раз дернешься, нарисую тебе глаз на ухе. Кто тебя запер?
— Не твое дело. — Несчастье завозилось на стуле и снова закусило губу.
— Мое, — спокойно напомнила я, поворачивая его голову к свету, чтобы удобнее было накладывать тон. — Или сам не знаешь?
— А вот не знаю! Ты меня все равно под своего любимчика ковриком для ног подложишь. Надо же ему на чьем-то фоне сиять! И смысл тебе возиться с моими проблемами?
— Кто тебе сказал? — Когда разговариваешь с готовым сорваться в истерику подростком, самое правильное — самому не впадать в эмоции. Спокойствие, только спокойствие, как завещал великий Карлсон.
— Да это все знают! Я тут — фон! Та самая страшная подружка, рядом с которой другие смотрятся более привлекательно! Прям как ты! — последнее он добавил, видимо, по привычке. Ну не может обиженное дите не ужалить.
— Я вот не знала, пока ты не сообщил. — Внутренняя Маргарита Вадимовна только хмыкнула на слабую попытку пнуть в больное место. — А ты откуда почерпнул эту информацию?
— Ты дура? Это любому идиоту понятно. Да что на шоу, даже в самом агентстве… — Он махнул рукой.
— Я не идиотка, поэтому мне непонятно, зачем раз из раза самому себе портить жизнь, — ответила я.
Воробей пыхтел от злости, но цвет лица у него стал ровным. Под моими руками исчезли красные пятна, припухший нос и искусанные губы. Глаза оставались розовыми, но в здешней культуре «заплаканный взгляд» даже у парня — это скорее плюс, чем минус. Если, конечно, не рыдать в голос и не сморкаться в плечо товарища.
— Ну, более-менее. На люди, во всяком случае, показаться можно. Энрике, сколько у нас времени до того момента, как вас позовут на сцену?
Воробей наконец опасливо посмотрел в зеркало. Прошла секунда, две…
— Ты! Ты что наделала⁈ Я же теперь на девчонку похож! Совсем как баба! — Хм, а вот еще один странный кусочек пазла в копилочку.
— Ты похож на симпатичного мальчика-подростка, то есть на самого себя, — все так же спокойно поправила я, не давая ему вскочить или растереть лицо руками. Признаюсь, макияж в моем исполнении был более нежным, чем его обычный, и акцент я действительно сделала на этакую детскую милашность, подчеркивая валики под глазами и выделяя ямочки на щеках. Если не ошибаюсь, раньше воробья красили так, чтобы он казался старше. Утяжеляли брови, вытягивали уголки глаз тенями и подводкой, подчеркивали скулы, превращая его в стандартный смазливый манекен неопределенного возраста.
— У меня глаза как у офигевшей коровы! И губы бантиком! А откуда эти щеки⁈ Я же похудел! — верещал тем временем Мо Юй. — Верни как было!
— Похвальная самокритичность. — Улыбку сдержать не удалось, а пока засранец хватал ртом воздух, я ловко оттянула майку с его ключицы и зло рыкнула: синяк мне не померещился. Более того, он был не один.
Санти заглянул мне через плечо, и я впервые увидела, как солнечный мальчик может излучать не только свет и тепло, но и мгновенно полыхнувшую жаркую ярость.
— Кто⁈ — шипящим от злости голосом спросила я.
Да, воробей пакостник. Да, сама бы сгоряча по шее надавала. Но бить до синяков, еще и так, чтобы с первого взгляда не видно было… это слишком.
— Сам неудачно упал. Как и сегодня, — буркнул он, судорожно одергивая
