Сердолик – камень счастья - Анна Корнова
— А давай куда-нибудь в помещение зайдем, — попросила продрогшая на ветру Инна. — Я немножко замерзла.
Что Инна окоченела, было понятно без пояснений, но Митя почему-то этого не видел. Он всё ждал, что Инна расскажет об Алине, сам он спросить боялся — боялся вновь ощутить уже утихшие острую боль и жгучую обиду. Но как ни запрещал себе Митя думать о сбежавшей невесте, всё время его мысли, как стрелка компаса, упорно поворачивались в сторону Алины. Не в силах бороться с собой, Митя позвонил Инне — он и страшился, и стремился услышать про Алину, однако пришлось слушать о каких-то методах обследования пациентов.
— Ну, если замёрзла, то пойдем харчевню поищем. Тут должны где-нибудь шашлыки жарить.
Инна послушно кивнула головой, чувствуя, как холод проникает в каждую клетку её тела.
— А хочешь, поедем ко мне в гости? У меня тут квартира неподалёку, — Мите уже надоело бродить по пустынному парку.
— А ты не с родителями разве живешь? — удивилась Инна.
— Нет, конечно. Меня матушка своей заботой и вниманием так окружила, что мне дышать нечем стало.
Квартира, купленная Мите перед свадьбой, была в красивом жилом комплексе бизнес-класса неподалеку от парка. Переступив порог, Инна сразу же стала снимать сапоги: замшевые красавцы были предназначены для прогулки по театральному фойе, а за полтора часа хождений по осенним дорожкам правый промок, а левый натер ногу хозяйке.
— Да ты и правда замёрзла, — Митя, поддержав под локоть Инну, снимающую сапог, почувствовал прикосновение ко льду. — Пошли на кухню, будем горячий чай пить.
Инна следом за Митей вошла в кухню, соединенную с гостиной барной стойки из стекла и металла. Вся квартира была оформлена в стиле хай-тек, видимо, дизайнер посчитал, что молодой человек должен жить царстве высоких технологий и новинок бытовой техники. Инна почувствовала себя неуютно среди глянцевых поверхностей, усиленных светом множества ламп. Под металлическими ножками белоснежной мебели, на кристально-белом кафельном полу лежал алый ковер. Инна остановилась, на секунду ей показалось, что это разлита кровь.
— У тебя как в операционной, — оценила она новомодный интерьер.
— Тебе, медику, виднее, — улыбнулся Митя.
Инна подумала, что хорошо бы было сейчас залезть под горячий душ, чтобы не заболеть, но постеснялась у Мити в гостях занять ванную.
— У меня вискарь ирландский есть. Будешь согреваться, — Митя поставил на стеклянную столешницу высокую бутылку.
— Я виски не пью.
— Ну, прости, за самогоном не побегу, — улыбаясь, Митя шутливо развел руками.
Инна не пила крепкие напитки, но в тот раз, сказав себе: «Спиртное улучшает кровообращение», залпом выпила налитый Митей в тяжёлый стакан горький напиток. Терпкая жидкость приятным теплом разлилась по телу, и сразу усталость и тревога остались за дверью, в холоде ноябрьского дня. Металлическая белизна кухни больше не отталкивала, Инне стало здесь уютно и тепло.
— Ты пока сырком закуси, а я сейчас пиццу закажу, — Митя с грустью рассматривал содержимое своего холодильника. — Икру кабачковую будешь?
За высоким панорамным окном быстро темнело. Митя слушал болтовню захмелевшей Инны, и думал, что рядом с этой девушкой всегда спокойно. Со времени детских игр он знал, что Инна не обманет, не подведет, никому не расскажет доверенный ей секрет. Ему нравилось слушать её голос, не задумываясь над смыслом произносимых ею слов, от самой интонации появлялось умиротворение, так слушают мурчание кошек или щебет птиц. Как любит повторять его мать: «У Инны хорошая энергетика, она своим присутствием лечит». Действительно, так легко, как в общении с Инной, Митя не чувствовал себе ни с кем. Инна такая простая, покладистая, а Алина душу держит. Знакомые Мите девушки или чем-то пугающе напоминали Алину, или не напоминали ничем, оттого и первые, и вторые были для него непривлекательны. А Инну нельзя было сравнивать ни с Алиной, ни со знакомыми «тёлочками», Инна другая; можно сравнивать между собой лебедей, белых, черных, крупных, мелких, но никому в голову не придет сравнивать лебедей с пингвином — все они водоплавающие птицы, но задачность слишком разная. Инна, конечно, пингвин, но такой добрый, уютный, с детства знакомый. Сейчас Инна уедет, и он останется наедине со своими мыслями об Алине.
— Инн, оставайся у меня.
Они сидели на кухне уже несколько часов, ели пиццу, шутили. Инна согрелась, хмельное состояние понемногу стало уходить.
— Зачем? — испуганно спросила Инна и тут же покраснела от своего вопроса.
Действительно, зачем? Митя задался тем же вопросом. Ведь знал, что, встретившись с Инной, он вновь начнет думать об Алине. Зачем он ковыряет рану, которая только-только начала затягиваться. Сколько сил было положено, чтобы заставить себя не думать об этой жар-птице! А зачем ему жар-птица, когда есть пингвин, наивный, честный пингвин. Инна никогда не заставит страдать, она всё поймет, всегда поддержит.
— Зачем? — Митя пожал плечами. — Завтра воскресенье, можем куда-нибудь съездить, например, в Парк птиц по Калужке. У моего приятеля дача рядом, мы там летом тусили. Птицы от попугаев до пингвинов.
— Здорово! Я там никогда не была, — Инна радостно заулыбалась. — Сейчас домой позвоню, предупрежу.
* * *
Вечером того же дня Лидия звонила дочери:
— Алюша, представляешь, Инна уже к Мите перебралась! Сейчас звонила, что у него ночевать останется. Быстро она сориентировалась.
— Ну что поделать, — хихикнула Алина, — значит, у Митьки кармическая задача — лишать девственности сестер Рождественских.
— Ты что такое говоришь! — Лидия возмутилась. — Но Инна шустра. Всё лето к Насте ездила давление мерить, и доездилась.
— Мам, тебе-то что?
— Мне ничего, просто противно, что всё всегда втихаря делается.
— Мамочка, что поделать! Вот таких скрытных дочерей ты воспитала, — Алина беззаботно рассмеялась. — Больше новостей нет? Тогда я тебя целую и обещаю впредь ничего втихаря не делать.
То, что Инна теперь с Митькой, Алину не смутило и не удивило: молодец Инка — дожала своего ненаглядного Митю. Алина вспомнила Митины, полные обожания глаза, готовность расшибиться в лепешку ради неё, и ей стало невыносимо скучно, подумала, как хорошо, что она встретила Клима! Сейчас он должен вернуться, она прильнёт к нему, они сплетутся в объятиях, горячее желание захлестнёт жаркими волнами, прошьёт током высокого накала и разрешится буйством плоти.
* * *
Митя смотрел, как Инна убирает посуду со стола, аккуратно ставит в посудомойку стаканы и чашки, споласкивает тарелки. У Инны тонкие длинные пальцы, густые белокурые волосы, нежный профиль. Подумал: как странно, что ему пришло в голову сравнить эту высокую худую девушку с пингвином. Алина — это, конечно, прекрасный лебедь, а Инна… Инна всё-таки пингвин — внутри этой стройной, длинноногой девушки живёт наивный, добрый, неуклюжий пингвинёнок.
Инна обернулась, почувствовав пристальный взгляд.
