После его банана (ЛП) - Пенелопа Блум
Хотя бы раз в жизни я могла бы побыть обычной студенткой колледжа и повеселиться.
— Выбор за тобой.
Майлз налил нам в бокалы чего-то, по вкусу напоминавшего огонь. Как и в те несколько раз, когда я пробовала крепкие напитки, я не могла понять, в чем их привлекательность. Это было похоже на наказание, но я все равно пригубила его.
— Почему ты говоришь так, будто ты небогат? — спросила я, когда мы устроились на диване. — Ты говоришь это так, словно тебя лишили семейного состояния или что-то в этом роде.
— В некотором смысле, так оно и есть. — Майлз удобно откинулся на спинку дивана, так что его колено упиралось в мое бедро. Он опустил взгляд на свой бокал, покрутил его и сделал глоток. — Мой папа действительно сторонник идеи, что деньги — это яд, если с ними неправильно обращаться. Как нечто, к чему ты должен выработать надлежащую терпимость, или что-то в этом роде. Сколько я себя помню, мы действительно жили в очень скромных местах. Не особняки и не безумные семейные поездки. Просто пригород и обычное дерьмо. Небольшие карманные деньги, работа по дому, называй как хочешь.
— Разве это тебя не разозлило?
— Тогда? Да. Иногда. Я никогда не признаюсь в этом его старой капризной заднице, но я действительно думаю, что мой отец был прав. Как часто дети мегабогачей вырастают хорошими или даже нормальными? Ты растешь с такими деньгами и считаешь это нормальным. Я думаю, это портит твою точку зрения таким образом, что, вероятно, ее никогда нельзя будет изменить. Так что, да. Наверное, я благодарен своим родителям за то, что они сделали это так, как они это сделали.
— Тогда в том, что он не хочет давать тебе работу, больше смысла.
— Это так. — В голосе Майлза прозвучало некоторое удивление. — Но он все равно мудак.
Я ухмыльнулась.
— До того, как… когда мой отец был рядом, он не был большим поклонником жесткой любви. Он позволял нам все сходить с рук. Например, однажды я увидела в Интернете видео с розыгрышем, где они намазывают землю маслом и закрывают дверную раму прозрачной пищевой пленкой. Затем они крикнули родителям, чтобы они шли на кухню. По сути, они теряют опору и соскальзывают лицом в пищевую пленку, падая вниз. За исключением того, что мой отец просто врезался в стену и сломал лодыжку.
Майлз как раз наливал нам обоим еще, но остановился, поморщился и посмотрел на меня.
— Серьезно? Звучит так, будто ты была монстром.
Я рассмеялась.
— Ну, он увидел, что я заплакала, когда поняла, что произошло. Вместо того чтобы разозлиться или даже попросить меня вызвать скорую, первое, что он сделал, это попытался успокоить меня. — Я рассеянно подобрала немного ворсинок с дивана. — Я много думаю об этом. Каково это, должно быть, — заботиться о ком-то так сильно, что инстинктивно ставишь его выше себя. Когда это уже даже не выбор, а просто то, что ты делаешь.
Майлз протянул мне мой бокал и снова сел.
— Люди, которые тратят время на то, чтобы беспокоиться о подобных вещах, обычно в конечном итоге находят ответы, которые им нужны.
— А как насчет тебя? Какие ответы ты ищешь?
Я не была уверена, но, похоже, он собирался дать серьезный ответ. В последний момент он выдавил из себя улыбку.
— Для начала, какого цвета у тебя трусики.
Мои щеки вспыхнули. Я попыталась придумать что-нибудь умное или сексуальное, чтобы сказать в ответ.
К счастью, легкое жужжание, которое я почувствовала, помогло смазать шестеренки моего мозга, и я почти сразу же выдала ответ.
— И некоторые люди никогда не находят ответов, которые они ищут.
— Уважаю, — сказал Майлз, протягивая руку, чтобы чокнуться своим бокалом с моим и ухмыльнуться.
— Нам придется согласиться или не согласиться по этому поводу.
Глава 14
Майлз
Девиз Майлза № 17: WD-40 — идеальная смазка для всех механических устройств. Алкоголь, с другой стороны, является идеальной эмоциональной смазкой.
Через пару часов я хорошенько и по-настоящему смазал Рей выпивкой. Все нежелание и беспокойство, которыми она была пропитана с тех пор, как я встретил ее этим утром, растаяли, оставив ее по-новому расслабленной.
Она лежала на диване, положив голову мне на колени. Я надеялся только пропустить с ней стаканчик-другой, чтобы на самом деле не напоить ее. Но как только она начала, то, казалось, не собиралась останавливаться. Другими словами, я сам себя подставил, потому что я был, по крайней мере, отчасти джентльменом, и я не собирался использовать ее в своих интересах, если она была слишком пьяна, чтобы понимать, что делает.
— Алкоголь — это так странно, — размышляла Рей почти сонным голосом. — Словно мы никогда не сможем просто быть самими собой с людьми, пока наши запреты не будут стерты химическим путем. Почему?
Я запрокинул голову, уставившись на люстру, которая, казалось, была сделана из тысяч искусно ограненных кусочков хрусталя.
— Ты хочешь короткий, скучный ответ или настоящий?
Рей повернула голову, чтобы посмотреть на меня снизу вверх, что произвело непреднамеренный эффект — она слегка помассировала мой член. Я уставился вдаль, напоминая себе, что я джентльмен. Джентльмены не затуманивали голову своим подружкам перед первым свиданием. Этого просто не делают.
— Дай мне оба ответа, — сказала она.
— Самое скучное в том, что мы все трусы. Настоящий ответ заключается в том, что у нас есть та версия самих себя, которую мы хотим показать миру. И есть настоящие мы. Мы прячем это за тем, что показываем людям, и до тех пор, пока мы не позволим настоящему выйти на поверхность, ничто не сможет нас тронуть. Если люди ненавидят нас, они просто ненавидят ту версию, которую мы позволяем им видеть. На самом деле они ненавидят не нас настоящих.
Рей, казалось, задумалась над этим, затем медленно кивнула.
— За исключением того, что если люди любят тебя, то на самом деле они любят не тебя, не так ли?
— Ты настоящий маленький философ, не так ли?
— Я учусь у лучших.
Я рассмеялся.
— Вряд ли.
— Я думаю, ты гораздо более вдумчивый, чем показываешь. Как будто ты хочешь, чтобы люди думали, что ты такой беззаботный парень. Но в глубине души я думаю, что тебе действительно не все равно.
— А что насчет тебя? Что происходит в твоей хорошенькой головке?
Она села так, что ее колени оказались под ней, и уперлась в мои бедра. Ее
