Надеюсь, она не узнает (СИ) - Шнайдер Анна
Думать о разводе было страшно. Придётся снимать квартиру, выходить на работу раньше, чем планировала, и отдавать Катю в детский сад. Хорошо хоть пойдёт она в тот же садик, откуда я уходила в декрет, и мне, возможно, позволят вернуться на работу не осенью…
Впрочем, для этого всё же сначала необходимо было принять окончательное решение о разводе, найти жильё, поговорить с Киром… Зарплата у него серая, так что на хорошие алименты можно не рассчитывать — не будет он отрывать кусочки от себя любимого, уверена. Хорошо, что у меня есть немного собственных сбережений — накопила за последние полгода, откладывая на отдельный счёт детское пособие, — которых нам с Катей хватит на пару месяцев самостоятельной жизни, а вот дальше нужно будет вертеться.
Я всё ещё не могла поверить, что всерьёз думаю о разводе, поэтому моя улыбка, когда я открывала Косте дверь, была немного неестественной.
— Привет, Костя, — вздохнула я, впуская в коридор своего друга детства. И тут же улыбнулась чуть более расслабленно, заметив, как вспыхнули его рыжие волосы, когда он оказался прямо под люстрой.
— Пиет, Катя, — повторила, точнее, попыталась повторить Катя, и Костя фыркнул, услышав, как она его переименовала.
— Оригинально, — улыбнулся он, глядя то на меня, то на мою дочку. — Катей меня ещё никто не называл.
— Скажи спасибо, что не «кака», — фыркнула я. — Это у неё сейчас любимое слово.
— Кака! — подтвердила Катя, кивнув, и Костя засмеялся.
Мы отправились в гостиную, я показала на собранный чемодан и спортивную сумку и попросила Костю побыть немного с Катей, пока я окончательно оденусь и соберу последние мелочи. Оставила их вдвоём, а сама побежала в детскую, быстро поменяла домашнюю футболку на свитер, причесалась, стянув волосы в простой хвост, глянула на себя в зеркало и усмехнулась — красавица! В салон, что ли, сходить? Пусть сделают что-нибудь с этой паклей вместо волос. Да и стрижку обновить не мешало бы. И маску на лицо, и ногти…
Хотя… нет. Если я действительно собираюсь уходить от Кира, лучше поберечь деньги. Буду больше спать! Сон помогает от всех болезней. Проверено!
Зачем-то подмигнув своему отражению, я запихнула в сумку через плечо мобильный телефон, паспорт и гигиеническую помаду и вышла из детской.
41
Вера
До квартиры свёкров мы с Катей и Костей добрались на его машине, и всю дорогу дочь проверяла на прочность мои нервы. Кате дико не понравилось сидеть в детском кресле, поэтому она то плакала, то ныла, то выла, то орала, то плевалась. Ехать было всего пятнадцать минут, но, когда мы наконец вывалились из машины, у меня возникло ощущение, что я провела в поездке как минимум полдня.
— Вот так и становятся чайлдфри, — пробормотал Костя, постучав себя по уху, в которое завизжала Катя, как только он попытался вытащить её из кресла. Вообще нам колоссально повезло, что пару месяцев назад Кир убрал его из своей машины, заявив, что всё равно мы с Катей никуда не ездим, так что нечего место занимать. Вспомнила я об этом только перед самой поездкой, и то благодаря Косте, который поинтересовался в мессенджере, как будем перевозить Катю. Иначе пришлось бы заказывать такси или срочно бежать за новым креслом — у Кости-то ничего подобного в машине не имелось.
— Чайлдфри становятся гораздо раньше, — фыркнула я, взяв довольную дочь на руки. — Женщины ещё на этапе беременности, а мужчины — после первой бессонной ночи из-за кишечных колик.
— Не говори мне таких ужасных слов, — произнёс Костя с настолько серьёзным лицом, что я рассмеялась. И почему-то подумала, что Кир наверняка не врубился бы, что мы шутим, и начал бы доказывать мне или Косте, насколько мы не правы. Он вообще всегда был немного на другой волне. Хотя я бы не сказала, что у Кира нет чувства юмора… Есть, да. Но только отвлечённое от собственной персоны и его жизни. Он никогда не умел смеяться над собой или тем, что было для него важно, в отличие от нас с Костей.
Катя, увидев дедушку и бабушку, вновь завизжала, но теперь восторженно, и, пока свёкры тискали внучку, я тихо поинтересовалась у друга, который стоял возле двери с чемоданом и спортивной сумкой наперевес, останется ли он на обед. Костя неуверенно покосился на Антонину Павловну, и она, то ли заметив этот взгляд, то ли услышав мой негромкий вопрос, решительно заявила, что голодным его не отпустят.
— Ам! — тут же сказала Катя, открыв рот и показав внутрь пальчиком. Свёкры моментально расплылись в умильных улыбках и засюсюкали:
— Ах, ты кушать хочешь! Пойдём скорее руки мыть и на кухню, у нас там су-у-упчик!
Счастливую и довольную Катю увели в ванную, а мы с Костей, переглянувшись, начали разуваться и раздеваться. Я, порывшись в обувнице, нашла там свои гостевые тапочки, потом достала обувь и для Кости. Он попытался отказаться, сославшись на носки, но я решительно запротестовала:
— Ты что? Забыл, что у тёти Нины и дяди Лёши живёт очень пушистый кот? Ты через полчаса на свои носки столько шерсти наберёшь, что сможешь заняться валянием!
— Он ещё жив? — удивился Костя. Ну да, столько лет прошло… Сникерс драл Костины ботинки, когда мы ещё учились в школе. Я помню, как друг жаловался, что как ни придёт в гости к Киру, так вредный котофеич обязательно попытается оставить следы своих когтей на его обуви. По этой причине свёкры давно привыкли всё убирать в обувницу.
— Жив-жив и относительно здоров. Голову подними.
Костя послушно посмотрел наверх и непроизвольно сделал шаг назад, обнаружив на одном из коридорных шкафов здоровенную десятикилограммовую тушу Сникерса. Мейн-куны — крупные кошаки, да.
— Чувствую себя Алисой в Cтране чудес, — пробормотал друг, изучая безмятежную морду кота. — Даже не удивлюсь, если он сейчас улыбнётся и скажет: «Ну, тут уж ничего не поделаешь. Все мы здесь немного сумасшедшие».
— И куда же ты хочешь попасть? — подхватила я тему «Алисы», зная, что Костя поймёт и вспомнит.
— Мне всё равно, — улыбнулся друг, разведя руками.
— Тогда всё равно куда и идти, — заключила я и засмеялась. — Боже, как давно это было! Помнишь, как мы читали её вместе, а потом обсуждали, гуляя в парке? И пышки эти… На моём экземпляре, между прочим, до сих пор так и остались следы твоих пальцев на нескольких страницах!
— Да… — Улыбка Кости стала какой-то странной. Более напряжённой, что ли? Хотя напрягаться не было причин — то время для нас обоих было одинаково счастливым. Какой же это был класс? Пятый? Точно не начальная школа, и ещё до того, как Костя переключился с меня на Кира и других мальчишек. — Пышки… Я в то место недавно забрёл, кстати. И там этот ларёк, который мы с тобой палаткой называли, до сих пор стоит.
— Да ладно? — Я оживилась. — И пышками торгуют, а не хот-догами?
— Пышками, — кивнул Костя и неожиданно предложил, отчего-то слегка покраснев: — Хочешь, сходим туда как-нибудь?
— Конечно! — Я почувствовала, как у меня после этого предложения настроение моментально скакнуло вверх, словно Костя мне не в парк наведаться предложил, а уехать на Сейшелы. — А давай завтра? Я могу вырваться вместе с Катей или пока она днём будет спать. Если договорюсь с тётей Ниной, даже подольше погуляем.
— Это было бы отлично, — ответил Костя радостно и так на меня посмотрел, что я вдруг смутилась. Неожиданно возникло ощущение, что мы с ним не о дружеской прогулке в местах нашего детства договариваемся, а о тайном свидании.
Ерунда какая-то. Это же Костя!
Костя, да. Вот только смотрел он на меня сейчас не как друг детства, который постоянно таскал карандаши и ластик из моего пенала, а как мужчина смотрит на заинтересовавшую его девушку. Причём привлекательную, а не «яжемать» вроде меня, когда из красоты — одни синяки под глазами.
Мне даже жарко стало. И отчего-то вспомнился Хэнг с его «опусти руку в трусики». Вот сейчас очень захотелось сделать то же самое…
И тут же накатил стыд. Вера! ЭТО ЖЕ КОСТЯ! Костя Вершинин, с которым ты сидела за одной партой с первого по седьмой класс. Закрой глаза — и моментально вспомнишь, каким он был тогда. Маленьким, рыжим и конопатым, но тем не менее очень серьёзным и вдумчивым. И желание тут же пропадёт, потому что нельзя хотеть Костю.
